кто ты теперь? - спросила жена. - Обычный драматург?
- Обычный актер, - уточнил муж, - поскольку мои пьесы негласно запрещены к постановкам. Так что просто играю на вторых ролях. Плюс ко всему еще и ремонт здания нашего драматического идет. Короче, ни подмостков, ни работы толком нет.
- Тяжело свалиться на землю с небес?
- Тяжело во всех проявлениях, - подтвердил Отци, - но уезжать из страны либо менять театр не стану. Я в Хеджерском драматическом уже богиня знает, сколько лет тружусь. Лучше я подожду, когда президент сменится. Или сам с велосипеда неудачно упадет, или народ ему поможет. А за дом будем судиться. Никто так просто не сможет уничтожить собственность хомо.
- Будем, если сил хватит. Однако в этой стране не суд правый решает, кто прав, а кто виноват, а лишь один упырь, опутавший страну паутиной изо лжи и деспотизма, - согласилась Гижжа.
* * *
К Шаве Этангази на работу явился майор МНБ со светлыми помыслами и горячим сердцем. Сотрудник спецслужб пришел не с пустыми руками. В этих самых чистых руках он принес видеокассету. Майор, по всей видимости, был не из скромных, потому как мяться и ожидать молодого журналиста не стал, а в зоне контроля при входе на территорию телекомпании «ХТ-1» показал свое удостоверение и потребовал пригласить сюда ведущего программы «Маджибу».
На все возражения и рекомендации пожилой женщины-вахтера о том, что он может беспрепятственно подняться по ступенькам в «монтажную», где сейчас находился Шава, майор дал ей совет:
- Мамаша, если ты хочешь встретить достойную пенсию и тихо уйти на покой, то делай то, что тебе говорит сотрудник министерства национальной безопасности. Если же тебе нужна беспокойная жизнь, то я еще две минуты тут тебя поуговариваю, - на этом месте он постучал пальцем по стеклу наручных часов, -а дальше приедет мой лейтенант и зачитает тебе статью о противодействии гражданами деятельности МНБ.
Вахтерша со словами «о, богиня!» ломанулась к телефону и стала быстро крутить диск аппарата.
Майору не пришлось долго ожидать Этангази. Вскоре молодой хомо с рыжими веснушками и такого же цвета бакенбардиками появился на ступенях холла.
- Шава? - решил лишний раз убедиться сотрудник спецслужб.
- Да, - подтвердил телеведущий.
- Вот ты-то мне и надо, - майор во второй раз в течение десяти минут раскрыл свою волшебную книжицу с печатью и фото, одетую в обложку из кожзама.
- Понятно. Только мне с МНБ не звонили и не предупреждали.
- Оттуда не звонят. Оттуда приходят, - пошутил сотрудник спецслужб.
- Чем могу быть полезен? - насторожился Этангази, заглядывая через плечо собеседника, словно где-то сзади могли прятаться коллеги майора с наручниками наготове.
- Я, собственно говоря, - улыбнулся майор, пряча удостоверение, - здесь по двум причинам. Первая - неприятный инцидент с нашим президентом во время вчерашней велогонки. Вторая касается ближайшего выпуска твоей авторской передачи.
- К вашим услугам. Что от меня требуется?
- Эти услуги необходимо не мне оказать, а нашему государству и лично господину Окманату.
- Тогда какие вопросы, - Шава склонил голову на бок.
- Вопросы мы с тобой будем обсуждать и решать, сидя у экрана и монтируя небольшой раздел твоей еженедельной передачи. Пойдем туда, где сводят изображение, звук и накладывают на них правду жизни. Нам нужно обсудить содержимое вот этой кассеты, - майор показал ее телеведущему.
- А что там?
- Не что, а кто.
- И кто?
- Компромат, - коротко ответил сотрудник МНБ.
- На кого?
- Может, и на тебя, - спокойно произнес майор, - все зависит от того, как интерпретить информацию на ней.
- Давайте глянем и проинтерпретируем, - корректно поправил собеседника Этангази.
- Угу, - кивнул в ответ майор. - Веди.
И они двинулись. Проходя мимо вахтерши, майор ей на полном серьезе сказал:
- Не волнуйтесь. У вас будет большая пенсия. Главное - ей достойно распорядиться, - потом он ей подмигнул и погрозил зачем-то пальцем.
Шава, шагая по ступеням, заметно волновался. Пару раз он даже споткнулся, и майор заботливо поддержал его под локоть. Это хорошо, что сотрудник спецслужб подставил Шаве свое плечо. Хуже, когда МНБ-шники подставляют подножку.
Они зашли в аппаратную. Майор отдал Этангази кассету со словами:
- Вставляй, но прежде покажи мне, как здесь перематывается пленка, где «стоп», а где «пуск» у твоей видеомашины, - Шава начал знакомить сотрудника спецслужб с устройством для монтажа и просмотра видеоматериалов. Тому быстро надоело, и он сказал: - Сложно. Крути сам баранку у своей машины.
На экране телевизора появилось изображение. МНБ-шник поднял вверх палец, привлекая внимание Этангази, и попросил его:
- Забыл тебе, Шава, напомнить. Нужно удалить из помещения посторонних
хомо.
Телеведущий с непониманием посмотрел на майора и еще двух сотрудников и ответил:
- Какие они посторонние? Это мои помощники. С их помощью мы и создаем передачу.
- А без них ролик минут на десять ты сам склепать сможешь?
- Теоретически... да, но это удлинит время...
- Удлиняй время и удаляй их.
- У нас план, и время поджимает. Это обязательно? - задал вопрос один из сотрудников телекомпании.
- Это необходимо. Сейчас мы будем просматривать материалы, доступные только ограниченному кругу лиц.
Двое мужчин согласились и ушли.
- Запри на ключ, - дал команду майор. Этангази ее исполнил. - Снимай с паузы. Я буду тебе комментировать. Персональным телеведущим буду у тебя, -распорядился майор.
Шава нажал на кнопку. На экране было видно, что оператор любительской камерой сзади с расстояния метров тридцать снимает идущую впереди молодую женщину.
- Узнаешь, кто это? - поинтересовался майор.
- Я не знаком с ней, - признался Этангази.
- Знаком. Поставь на «паузу». Это та тварь, которая кричала вчера в толпе на велогонке. Звать ее Хуриа Хама.
- Теперь буду знать. Хуриа Хама. Однако мой оператор даже не успел ее толком заснять. Камера была развернута в сторону президента, когда она кричала...
- Не важно, что она кричала. Может, она кричала совсем не то, что ты думаешь, - сказал майор.
- А тут и думать не надо. Ее изображение в момент крика не попало в объектив, зато фразы «Долой диктатуру! Долой узурпатора хеджерского народа! Бандита в тюрьму!» прослушиваются четко.
- Ты уверен?
- Я могу сейчас этот материал вам поставить. И вы убедитесь в правдивости моих слов, - настаивал на своем Этангази.
- Мы вернемся еще к этому эпизоду. Включай дальше. Видишь? Это она сегодня вышла из дома и направилась по своим оппозиционным делам.
- Она оппозиционерка?
- Конченая и «прошитая», - заметил сотрудник МНБ.
- Ну да, - согласился Шава. - Разве может нормальный хомо говорить о некой диктатуре в абсолютно демократической стране?
- Так она и не кричала ничего про диктатуру. Она горлопанила, что президент дурак и тупой велогонщик, - разъяснил ситуацию майор. - Зачем народу лишний раз в голову вкладывать кодовые слова о диктатуре и узурпации власти?
- Она еще и это кричала?
- Скоро увидишь.
- А куда она идет? - задал вопрос Шава.
- А куда постоянно ходят оппозиционеры?
- Ну... на митинги, не на работу же.
- Молодец, Шава! «Прошитые» в нашей стране ходят в два места: сначала за спонсорской помощью иностранных спецслужб, а потом отрабатывают эти деньги на антиправительственных митингах. Именно сейчас она идет за деньгами спонсоров и дестабилизаторов ситуации в Хеджере. Видишь? Зашла в подъезд на явочную квартиру.
- Ага. А кто эти такие здоровые двое в кожаных куртках и спортивных штанах, что быстро заскочили вслед за ней в подъезд?
- А богиня им свидетель, кто это такие. Мало ли по району придурков разных шляется, - пояснил майор.
- Может, охрана ее? Хотя, какая у нее может быть охрана, - ответил сам на свой вопрос Этангази.
- А теперь мы посидели в засаде, она сейчас будет выходить. Часа три эту уродку из Либеральной партии пасли около подъезда.
- Понимаю, оперативная разработка. Но... как-то не стыкуется. Три часа вы ожидали, а тени от деревьев совсем не поменялись. Складывается впечатление, что прошло совсем мало времени.
В телевизоре было видно, как Хуриа Хама открыла дверь и вышла из подъезда. Она с трудом переставляла ноги и держалась руками за живот. Чуть пониже живота на джинсах женщины виднелось большое мокрое пятно, а нечто наподобие рвотных выделений можно было различить на груди. Изображение было не совсем четким, так как снимали на непрофессиональную камеру, которая постоянно дрожала.
- Что с ней? - спросил Шава.
- Небось, заграничного виски нажралась. Спонсоры не только деньгами кормят, но и пойлом с закуской. Организм слабый, женский. А оппозиционная душонка падкая на дармовщину. Вот от жадности и не рассчитала сил. Видишь? Вот такие у нас борцы с режимом, как они себя величают.
- Прикольно, - констатировал тележурналист.
- А как же. Вчера рот раскрыла, чтобы облить грязью президента, а сегодня уже и вознаграждение получила за это. Смотри дальше. Сейчас полиция придет ее забирать.
- А откуда полиции известно стало? Соседи вызвали?
- Ага. Вот этот твой сосед, что сидит с тобой рядом и вызвал, - похвалился майор.
- А вы знали, что она нажрется спиртного?
- А как же. Смотри, как полицейские ее обблеваную будут забирать. Они еще по ходу дела и свидетелей пригласят, чтобы те зафиксировали факт употребления алкоголя. Дальше я комментировать не буду. Просто досмотрим, а затем сделаем нарезку, и ты запустишь небольшой обзор про нашу оппозицию в своей передаче.
Сотрудник МНБ откинулся в кресле, заложил руки за голову и с торжеством наблюдал за четко организованной операцией. В кадре Хуриа Хама подошла к ближайшему дереву оперлась на него обеими руками и замотала головой. Затем ее вырвало на цветник.
За кадром мужские голоса громко выказали по этому поводу восторг. Один из них, по всей видимости, оператор прокомментировал:
- Оказывается, и оппозиционеры могут принести пользу обществу. Удобрения в почву внесла, теперь грядки зацветут в следующем году с новой силой.
- Я этой суке так под дых надавал, что она не только обоссалась от страха, а еще и рыгать целый час после этого будет, - похвалился один голос. - Главное, чтобы синяков не осталось на животе.
- А побои никто и не докажет, я ей в рот пойла налил. Теперь от нее разит так, что ни один бык-полицейский не будет сомневаться, что эта манда нажралась виски, - доложил о своих достижениях второй голос за кадром.
Шава оторвался от просмотра и с недоумением посмотрел на майора. Тот скривился и произнес:
- От, козлы, не могли убрать эти комментарии. А все потому, что торопились. Я говорил полковнику, что не стоит торопиться, а он настоял, чтобы я к тебе ехал и запускал материал в эфир. Полковник сказал, что у твоей передачи хороший рейтинг, и ты парень наш, надежный. Ладно, ничего страшного. Уберем этот кусок из проката. Тем более, что ничего полезного в этот момент не происходит. Или наложим на картинку иной фон. Это ж не сложно?
- Наложить можно, что угодно. Можно показать, что эта Хама кричала не «долой диктатора», а «богиня, храни короля». Можно избить оппозиционерку, налить ей в рот спиртного и выдать это за попойку по ее личному желанию, но это фуфло. Я против «прошитых», я за президента и его дела, но зачем выдумывать? Разве народ не понимает, что с такими политиками, как эта Хама, нашей стране не по пути? Это ясно и без
