Spoudogeloion. История Европы в романах

работа пошла быстрее, - ведь в теле Христа не было ничего, что отличало бы его от тела обычного человека; крест же Бенвенуто поручил изготовить своим подмастерьям.
Прикрепив тело Спасителя к кресту, Бенвенуто велел своим помощникам поставить распятие к стене, надежно утвердив его, чтобы оно не упало, - и залюбовался своим творением. Распятие получилось необыкновенно красивым и выразительным; на черном кресте особенно выделялось светлое, кроткое и одухотворенное лицо Христа. Хотя глаза Спасителя были закрыты, но голова его не поникла бессильно, а лишь прислонилась к плечу, к которому была повернута. Терновый венец на густых волнистых волосах Иисуса съехал несколько набок, готовый упасть, не нужный более.
Весело отметив с подмастерьями окончание работы, Бенвенуто впервые за последние месяцы провел бурную ночь любви с Фьорой. Утром он надел свой лучший наряд и отправился к герцогу, чтобы пригласить его взглянуть на распятие.
Ворота дворца отчего-то были распахнуты настежь, стражи нигде не было видно. Бенвенуто беспрепятственно прошел в герцогские покои, никого не встретив на своем пути. Дворец был пуст; куда подевалась многочисленная свита и челядь герцога, - было совершенно непонятно.
Изумленный и встревоженный Бенвенуто почти обрадовался, обнаружив своего недоброжелателя Бантинели в одной из комнат. Тот укладывал что-то в большой кожаный мешок, который задвинул ногой под стол при виде Бенвенуто.
– Мессер Бантинели, не могли бы вы объяснить мне, что происходит? – спросил Бенвенуто. – Отчего во дворце никого нет?
– Как? Разве вы ничего не знаете? – воскликнул Бантинели с непонятной интонацией.
– Нет, клянусь Богом! Я пришел к его светлости, чтобы пригласить его посмотреть на мою новую работу, а дворец почему-то пуст. Где герцог?
– Его светлость погиб, - произнес Бантинели трагическим тоном, скорбно опустил голову.
– Герцог Цезарио погиб? Да вы с ума сошли! – вскричал Бенвенуто, недоверчиво глядя на Бантинели.
– Увы, я нахожусь в здравом рассудке, - нашего герцога нет больше в живых! Он покинул этот мир, - отвечал Бантинели столь же трагически.
– Господь Всемогущий! Во имя всех святых, расскажите же мне, что произошло, как погиб герцог? – потрясенный Бенвенуто опустился на стул.
– Известие о гибели его светлости мы получили вчера на рассвете. Герцог Цезарио два дня назад покинул город: его светлости сообщили, что комендант одной из пограничных крепостей тайно переметнулся на сторону наших врагов и собирается поднять мятеж. Его светлость решил действовать немедля и с небольшим сопровождением тут же выехал в эту крепость, дабы арестовать изменника. Однако по дороге герцог попал в засаду; скорее всего, сообщение о предательстве коменданта специально было послано для того чтобы заманить его светлость в ловушку. Мы не знаем, что сталось с людьми, сопровождавшими герцога, но сам он убит. Его бездыханное тело было обнаружено местными крестьянами и доставлено в близлежащий монастырь, откуда к нам и пришло известие о гибели его светлости. Настоятель монастыря пишет, что тело герцога нашли окровавленным и нагим: убийцы нанесли его светлости множество смертельных ран, а потом обобрали труп, сняв с него дорогие доспехи и одежду. Упокой, Господи, душу раба твоего Цезарио!
Бантинели истово перекрестился.
– Вот вам пример, как судьба жестоко карает того, кто хотел присвоить себе право командовать ею. Она не терпит над собой господина, она сама господин над всеми нами, - горестно произнес Бенвенуто. – Что же с нами будет? Кто сменит Цезарио? – тяжело вздохнув, спросил он у Бантинели.
– По закону на наше герцогство может, во-первых, претендовать мать его светлости – Карлотта. Но она уехала на родину и не имеет никакого влияния в политике, - отвечал Бантинели с важностью, показывая хорошее знание этого вопроса. – Во-вторых, во владение герцогством могут вступить сестра и зять его светлости, однако они слишком заняты проблемами своего государства и вряд ли станут ввязываться в борьбу за нашу землю. В-третьих, герцогство может перейти к его святейшеству папе, поскольку он является верховным сюзереном нашей области. Кстати, посланники его святейшества уже здесь; удивительно, как быстро они приехали, - ведь прошел только один день, как стало известно о гибели его светлости.
– Значит, герцогство отойдет к папе, - обреченно сказал Бенвенуто. – А мне что делать?
– Ей-богу, не знаю, мессер Бенвенуто! Я бы посоветовал вам уехать, учитывая отношение к вам его святейшества. Между прочим, многие приближенные покойного герцога и синьора Джеролима  уже готовятся к отъезду, - сообщил Бантинели.
– А вы, мессер Бантинели? Вы тоже отъезжаете? – Бенвенуто кивнул на кожаный мешок под столом.
– Я? Нет. Посланники папы предложили мне остаться на должности казначея, - проговорил Бантинели с чувством собственной значимости.
– Ах, вот как? Казначея? Прекрасно. Тогда я попрошу вас выдать те деньги, которые обещал мне герцог Цезарио, - Бенвенуто поднялся и встал перед Бантинели.
– При всем моем желании не могу этого сделать, - сказал тот, отступая от Бенвенуто и держась за шпагу. - Казна его светлости опечатана, я не распоряжаюсь ею до особого указания папского легата.
– Будь вы прокляты! – закричал Бенвенуто. – Вы должны мне, по меньшей мере, тысячу золотых! У кого прикажете взять их теперь?
– Вы напрасно сердитесь на меня, мессер Бенвенуто. Говорят вам, что я ничем не могу вам помочь. Повторяю, казна опечатана и ее охраняют гвардейцы его святейшества, приехавшие вместе с посланниками папы. Если хотите, потолкуйте с легатом, - возможно, он распорядится выдать из казны ваши деньги, - на лице Бантинели промелькнула издевка.
– Черта лысого он мне выдаст, а не деньги! – Бенвенуто в сердцах отбросил стул в сторону. – Я бы убил вас, Бантинели, если бы вы не были таким низким, подлым и трусливым! Ваше убийство замарает мое имя: убить Бантинели, - что в этом особенного, это даже смешно! Я мог бы дать вам пощечину, но и это ни к чему не приведет, - вы только потрете свою физиономию и сделаете вид, что ничего не случилось. Бестыжему наплюй в глаза – скажет, божья роса! Служите вашему подлому папе, - вы вполне достойны своего нового хозяина, так же как и он достоин такого слуги.
Бенвенуто внезапно вырвал шпагу Бантинели и переломил ее об колено.
– Считайте, что я лишил вас дворянства, а также чести, - сказал он насмерть перепуганному казначею. – Впрочем, как можно лишить чести того, кто никогда ее не имел.
***
У мастерской Бенвенуто стояли две повозки. В одну укладывали его вещи, в другую – изготовленное им распятие.
Провожали Бенвенуто его брат Роберто и служанка Фьора.
– Спасибо тебе, Роберто, за все, - обнял его Бенвенуто. – О деньгах, что я у тебя одолжил, не беспокойся: я-то свои долги всегда отдаю.
– Я не сомневаюсь, что отдашь. Но оставил бы ты распятие, Бенвенуто. Куда ты его повезешь, куда тебе с ним таскаться? – сказал Роберто.
– Нет, не оставлю. Этот город скоро будет принадлежать папе; получается, что я оставлю свою работу злейшему врагу! Нет, никогда! – категорически отрезал Бенвенуто. – К тому же, ты забываешь, что я дал обет: распятие должно находиться в монастыре Святой Марии во Флоренции.
– Но как ты туда переправишь распятие? Да и возьмут ли его монахи? Не побоятся ли они недовольства Городского Совета?
– Переправить несложно: Христос – не я, его пустят в город, - ухмыльнулся Бенвенуто. - А монахам я отправлю письмо, предложу им сделку: я им даю своего Христа, а они мне – место на монастырском кладбище. В мои годы пора уже задуматься о месте своего погребения: хочу, чтобы мои кости покоились в родной земле возле праха моего отца и возле праха незабвенного аббата Джеронимо.
– Да поможет тебе Господь во всех твоих делах! Прощай, Бенвенуто! – Роберто крепко обнял его и затем отошел в сторонку, давая проститься с Фьорой.
– Забери меня с собой, Бенвенуто! Забери меня с собой! – завыла Фьора, вцепившись в грудь Бенвенуто.
– Глупая ты женщина! Я уже тысячу раз объяснял тебе, что это невозможно. У меня нет ни дома, ни денег. Куда я тебя дену, на что мы станем жить? Один я, пожалуй, как-нибудь выкручусь, а вдвоем мы пропадем, - сказал Бенвенуто, поглаживая ее по плечам.
– Забери меня с собой! – не унималась Фьора. – Забери меня с собой!
– Перестань! – оттолкнул он ее. – Воистину, женщина слышет только то, что хочет слышать!
– Забери меня с собой! – с новой силой заголосила Фьора.
– Ладно, ладно, не кричи! – снова привлек ее к себе Бенвенуто. – Я заберу тебя, когда найду себе пристанище и подзаработаю на жизнь.
– Ты обманешь! – выкрикнула она.
– Обещаю, что разыщу и заберу тебя, когда моя жизнь наладится, – ласково сказал ей Бенвенуто. – Заберу тебя, если ты сама захочешь этого. Но сдается мне, что твои слезы быстро высохнут, как только ты найдешь утешение в объятиях другого мужчины…

Эпилог. Последняя работа

В комнате был страшный беспорядок: на столе лежали ощипанные гроздья винограда, недоеденные персики, раскрошенные ломтики сыра, разорванные куски буженины и надломленная коврига хлеба, - а посреди всего этого стояла бутылка с недопитым красным вином. На кровати валялось сбитое в угол одеяло; скомканная простыня съехала набок, а подушка лежала на полу рядом с женским чепчиком и лентой для волос.
– Генриетта! Генриетта! – позвал Бенвенуто, сидя на постели.
Ответа не было.
– Генриетта! – позвал он громче.
Ответа не было.
– Проклятие! Куда она подевалась? – проворчал он и крикнул изо всех сил: – Генриетта! Да где ты, черт возьми?! Есть ли кто в доме? Генриетта! Ринальдо! Оглохли вы, что ли?! Генриетта! Ринальдо!
Ответа не было.
– Чтобы вам в аду гореть! – пробурчал Бенвенуто. – Как провалились все.
С кряхтением поднялся он с кровати и стал одеваться; затем, опираясь на костыль, с трудом спустился на первый этаж своего дома.
Здесь никого не было, но Бенвенуто показалось, что из комнаты его помощника Ринальдо доносятся какие-то звуки. Бенвенуто доковылял до нее и толкнул дверь, - она была заперта изнутри.
– Ринальдо! Открывай, негодник! – постучал он в дверь костылем. – Разве ты не слышишь, что я тебя зову?
– Сейчас, хозяин! Сейчас, синьор Бенвенуто! Погодите минуточку! – раздался голос Ринальдо.
– Минуточку! Да я целый час не могу до тебя докричаться, бездельник! – возмутился Бенвенуто и опять начал колотить в дверь.
Она отворилась; из нее вышел Ринальдо, за спиной которого пряталась девушка, лихорадочно завязывающая шнурки на корсаже.
– Святые угодники! – изумленно воскликнул Бенвенуто. – Да это дочь законника, нашего соседа!
– Доброе утро, синьор Бенвенуто! – пискнула девушка и стремглав бросилась к выходу на улицу.
– Встретимся, как договорились! – бросил ей вслед Ринальдо.
– Ну ты мастер по девушкам! – ухмыльнулся Бенвенуто. – Соблазнить дочь законника, - такую недоступную, такую непорочную, такую гордую, - это надо суметь! Я в твои годы тоже немало девушек перепробовал, но ты, признаться, меня превзошел: думается мне, что ты уже всех девственниц перепортил в нашем квартале и многих – в соседних, не считая тех девиц, которые живут в других частях города. А ведь еще и по замужним дамам прошелся, - у скольких мужей с твоей помощью отросли