Как бабушка или как мать? Или эта леди – её мать?
Хьюго не хотел раньше времени рассказывать о том, что Джейн оказалась не его дочерью. Зачем это делать, если предполагаемая бабушка может не захотеть принять девочку? Тогда всё останется по-прежнему, а Джейн будет считаться его дочерью, но теперь только его дочерью. А если её увезут, то навещать её, как это бывало в пансионе, будет уже нельзя. Он, конечно, сначала часто будет туда заглядывать, чтобы убедиться, что ей хорошо в новом доме, а то ведь бывает всякое. Если ей будет тяжело у этой мисс Тейлор, то «добрый дух» заберёт её от старой леди. Сейчас трудно придумать, как это сделать, раз он ей не отец, но умный мистер Бредли и не менее умный Мистер Диксон что-нибудь посоветуют. Но если девочке понравится новая жизнь, то ему придётся почти совсем исчезнуть. Вот тогда он и признается… А надо ли вообще признаваться, что Джейн ему не родная? Да его же засмеют! Он, капитан, будет посмешищем на собственном судне! Не надо признаваться. Просто подвернулся счастливый случай, и люди, которые когда-то позаботились о матери его дочери, приняли Джейн к себе, туда, где она жила в детстве. Да так оно и есть. Разве он меньше любит свою девочку из-за того, что она оказалась не их с Элизабет дочерью? Элизабет! Его Элизабет! Живая, по-прежнему красивая и, наверное, счастливая. Ему казалось, что до встречи с ней он не жил, а кое-как существовал, теперь же с его души словно скатился могильный камень. Он будто воскрес.
- Нет, Дик, мать Джейн давно умерла. Старая леди, которая знала и заботилась о несчастной женщине и ребёнке, возможно, возьмёт мою дочь к себе.
- Капитан, а как же вы? – с беспокойством спросил Дик. – Джейн вас теперь знает, и вам не удастся навещать её, как раньше.
Хьюго и без того было горько от сознания, что расстаётся с дочерью, а молодой человек заговорил об этом открыто.
- Надо думать не о себе, Тигрёнок, а я о благополучии тех, кого мы любим. Главное, чтобы моей девочке было хорошо.
Капитан Линч лишь для трёх человек сделал исключение, рассказав им правду, но это было необходимо, поскольку мистер Брэдли вёл его дела, мисс Фэрфакс принимала слишком большое участие в Джейн, а Мулат был ему близким другом. Но признаться в похищении он смог бы лишь Мулату, поэтому пришлось изложить лишь придуманную вместе с Элизабет версию этой истории.
Эстер выслушала его с большим сочувствием и ещё большим уважением.
- И вновь всему виной Червяк, - заключил Мулат.
Джейн была удивлена и встревожена, когда мисс Грин вызвала её к себе.
- Что ты сделала? – волновались воспитанницы.
- Она не сделала ничего плохого, - возразила Роза. – Мы всегда вместе. Джейн, если мисс Грин решила, что это ты разбила окно внизу, то попроси позвать меня, и я подтвержу, что мы были в это время в саду.
Девочка немного успокоилась. В самом деле, стекло было разбито, а виновник не найден. Было подозрение, что его разбил садовник, когда нёс длинную лестницу, но он всё отрицал. Возможно, он не заметил, как конец лестницы угодил в низкое окошко.
В комнате наставницы сидели мисс Фэрфакс, мистер Брэдли и две незнакомые леди. Одна была немолода, но красива, а в её чёрных волосах не было седины. Вторая была стара и почти безобразна, однако живые умные глаза сглаживали первое впечатление.
- Это Джейн Лич, - представила мисс Грин воспитанницу. – Джейн, с тобой хотят познакомиться мисс Тейлор и миссис Дадли.
Мисс Тейлор не требовалось долго всматриваться в черты лица Джейн. Ей казалось, что она узнала бы её, даже случайно встретив на улице, настолько девочка, почти девушка, была похожа на прежнюю, только сильно повзрослевшую куклу. Те же белокурые локоны, те же голубые глаза, та же привычка их расширять.
- Да, это она, - подтвердила старая леди и обратилась к Джейн. – Ты, конечно, не помнишь меня, дитя, но мы с тобой часто виделись, когда ты была маленьким ребёнком. Тогда ты жила в большом доме, окружённом парком. Помнишь что-нибудь?
- Мне кажется, что вспоминаю, мисс, - неуверенно подтвердила Джейн. – Но очень плохо. Этот дом в Америке? Вы приехали по поручению моего отца?
Наступила неловкая пауза.
«Ну, капитан, и намудрили же вы! – подумала Эстер. – Как вам только в голову пришло выдумать отца-американца?! Как теперь всё объяснить девочке?»
Мисс Тейлор привыкла действовать решительно и не видела непреодолимых для большинства людей трудностей там, где эти трудности можно было просто отбросить.
- Тебе придётся забыть про него, дитя, - сказала она. – Произошла ошибка. Этому американцу сказали, что ты его дочь, поэтому он заботился о тебе, а на днях выяснилось, что он тебе не отец. Твои настоящие родители давно умерли, а тебя взял на воспитание мой родственник, лорд Бингли. Его тоже давно нет в живых, но теперь о тебе позабочусь я. Когда мы приедем в прежний дом, может быть, ты что-нибудь вспомнишь.
Старая мисс Тейлор не понравилась Джейн, но, во-первых, у неё не было выбора и она должна была принять её попечение, а во-вторых, оказаться воспитанницей родственницы лорда и жить в большом особняке, окружённом парком, было заманчиво. Придётся распрощаться с милым пансионом, подругами, Розой, с мисс Фэрфакс. Но её положение дочери американского заводчика, ни разу не навестившего её, становилось всё более неприятным, потому что всё чаще поговаривали, что такое отношение к девочке указывает на то, что она незаконнорождённая. А что касается Розы и тёти Эстер, то, наверное, с ними можно будет иногда видеться. Тут девочка подумала о приближающейся смехотворной свадьбе мисс Фэрфакс и слепого матроса и решила, что родственница лорда едва ли одобрит такое знакомство.
- Я буду рада, мисс, - ответила Джейн с милой улыбкой. – Мне кажется, что я уже кое-что вспоминаю.
«Как бы девочка не пошла в Теофила, - подумала наблюдательная мисс Тейлор. – Но я выполню свой долг перед её несчастной матерью. Роберт обещал ей позаботиться о Джейн, но вырастил её моряк, которого мне не хотят представить, зато я обеспечу её будущее. Гонория была бы рада, что её внучка нашлась».
Капитан Линч узнавал подробности у своего деликатного поверенного, а сам тайком наблюдал за мисс Тейлор и миссис Дадли, когда дамы оказывались в поле зрения. Старая леди его интересовала из-за Джейн, а на свою возлюбленную он смотрел ради себя. Первая ему понравилась, и он понял, что может с лёгким сердцем отдать ей дочь, а при виде Элизабет он то ощущал безмерное счастье и благодарность Богу за то, что его любовь жива и не погребена где-то под могильным камнем, то проваливался в бездну отчаяния из-за близкой и, как говорится, вечной разлуки. Но даже эта бездна отчаяния была окрашена в светлые тона, потому что теперь он знает, что любимая жива и ей хорошо.
- Элизабет, - обратилась мисс Тейлор к своей спутнице, когда они возвращались в гостиницу, - это тот моряк, который вырастил Джейн?
Миссис Дадли вспыхнула. В придуманном вместе с Хьюго плане было одно слабое место: он не объяснял, каким образом леди, ведущая безупречный образ жизни, познакомилась с моряком, и прежде грубоватым, на сторонний взгляд, а теперь, увы, утратившим прежнюю красоту.
- Я его не заметила, мисс Тейлор, - отозвалась она.
Старая леди не любила подобных увёрток.
- Заметили, дорогая. Так это он?
- Да.
Мисс Тейлор была не только умна и наблюдательна, но и добра. Она могла задать вопрос, который поставил бы её спутницу в затруднительное положение, но не сделала этого и, уж разумеется, не стала высказывать своих догадок, а они были. Леди Гонория сделала всё, чтобы пресечь слухи о слишком ранних родах миссис Дадли, и праздные языки перестали поливать грязью её семью, но мисс Тейлор понимала, что слухи были правдивы. Однако Теофил был настолько порочным человеком, что его жену, согрешившую до брака, но безупречную после, можно было простить и пожалеть. В глубине души мисс Тейлор даже радовалась, что Беатрис не от Теофила и поэтому не унаследовала его дурных качеств. Она никогда не задумывалась, кто же её настоящий отец, но теперь, кажется, поняла, и, судя по его поступкам, дурной наследственности у Беатрис можно не опасаться.
- Он мне понравился, - позволила себе сказать мисс Тейлор. – Мне кажется, что он человек честный и мужественный, а свою доброту он уже доказал. А что касается его странной идеи выдать себя за богатого американца, то она оказалась нам очень полезной.
Больше о капитане Линче она не сказала ни слова, чтобы не смущать миссис Дадли, хотя и видела его ещё несколько раз. Но ей хотелось, чтобы Джейн сохранила к нему благодарность.
- Дитя, не забывай человека, который тебя вырастил, - обратилась она к девочке.
- Я никогда его не видела, - возразила Джейн.
- Может, видела, но не знала, что это твой благодетель. Уверена, что видела. Он не только заботился о тебе все эти годы, но и спас тебя, когда тебя крошкой украли из дома сэра Роберта.
Джейн подумала, что этот благодетель ещё больше бы её облагодетельствовал, если бы сразу разобрался в её происхождении и вернул назад к лорду. Однако она понимала, что мисс Тейлор ожидает другого ответа, поэтому изобразила печаль и заставила свои большие голубые глаза наполниться слезами.
- Мисс, я ему благодарна, ведь он был ко мне очень добр. Иногда я словно ощущала его присутствие. Жаль, что я так и не увижу его.
Она говорила с такой теплотой в голосе и казалась такой искренней, что обманула даже мисс Тейлор.
- Я рада за тебя, Джейн, - растроганно сказала она и поцеловала хитрую девочку.
А когда пришла пора прощаться, Джейн уже не притворно ощутила печаль. Не сожаление, ведь она понимала, что её ждало благополучие, а именно печаль. Какие бы радости ни сулило ей будущее, но они не были ещё изведаны, а прошлое и настоящее были счастливыми и безмятежными. Она покидала Розу, которой поверяла все свои мысли, и неизвестно, найдёт ли она ей замену, а тётя Эстер была для неё другом и отчасти заменила мать. Будет ли мисс Тейлор ей так же близка? Не окажется ли, что, выиграв в одном, она проиграет в другом, и, может быть, более важном.
В начале пути она была грустна, несмотря на все попытки миссис Дадли её развлечь, и не подозревала, как её подавленность радует мисс Тейлор.
«Она пошла не в Теофила, - думала старая леди. – Она умеет чувствовать любовь и привязанность. Вон как бедная девочка тоскует по тем, кого покинула. Напрасно мне казалось, что она холодная и бездушная. Сердце у неё нежное и чуткое. Как бы мне хотелось, чтобы ей не передалась ни одна отвратительная черта её отца!»
Довольно скоро старания миссис Дадли возымели успех, и Джейн перестала думать о Розе и тёте Эстер, но внутренним чутьём угадывала, что ради неприятной старухи, чьё расположение необходимо было завоевать, ей придётся ещё некоторое время изображать уныние и тоску.
- А почему моя милашечка так задумчива? Что её тревожит? – спросил сильно потускневший и обрюзгший лакей Годфри, утративший молодость, но не развязность. – Любопытно будет взглянуть на эту девочку теперь, когда она почти выросла. Или моя пышечка боится, что прибавится работы?
По всем законам природы, Мэри должна была состариться, но она выглядела моложе Годфри. У неё было свежее лицо, а пережитое благодаря мистеру Паркеру потрясение придало женщине рассудительную серьёзность и сдержанность. Лакей
