Фэрфакс тоном, не терпящим возражений. – А я сейчас пойду утешать Розу. Она плачет, не переставая.
Когда женщина ушла, Хьюго сумрачно проговорил:
- Да, обед в обществе профессора и леди – это как раз то, о чём я мечтал с самого детства.
Дик думал сейчас о разговоре отца с мисс Фэрфакс, в котором его кое-что насторожило.
- Что особенного? Наверное, у них хорошо готовят. Хуже, чем на «Александрии», но лучше, чем на «Французе».
- А ты умеешь вести себя за столом? – осведомился Хьюго, усмехнувшись против воли. – Я устроился на «Александрию» коком, а не пассажиром, именно потому, что боялся показаться дикарём. Говорят, парню, который в виде мумии наблюдает за обедающими в этом доме, много сотен лет. Наверное, даже он удивится нашим привычкам. А может, это женская мумия? Но это неважно. Там ещё есть мумия кошки. Вот её манеры наверняка были ближе к нашим с тобой. Но она всё-таки уже мумия и, к тому же, не человек.
- Мы ведь пили у них чай, - напомнил Дик, смеясь.
- Чай - одно дело, а обед – совсем другое. Мне показывали, как едят воспитанные люди. Это мучение, а не еда, но со стороны выглядит красиво. Я-то уже стар и не смогу обезьянничать, подделываясь под чужие манеры, а ты присматривайся к окружающим и перенимай лучшее. Пусть из меня сделают мумию кошки и поместят рядом с имеющейся, если мне понравится сегодняшний обед. Как я его выдержу?
- Мулат ведь выдерживает, - напомнил Дик.
- Он слепой, а со слепого спроса нет. Ладно, к чему заранее мучиться, если обед только вечером? Пойдём к мистеру Бредли.
- Чтобы поблагодарить его? – спросил молодой человек.
- И это тоже. Но ещё мне надо переделать завещание.
- А кого вы хотите лишить наследства? – засмеялся Дик.
- Все дела надо делать заранее, если для этого есть возможность. Джейн теперь в моих деньгах не нуждается. Старая леди обеспечит её будущее, так что мои крохи ей не пригодятся. Если окажется, что ей плохо на новом месте, а такого произойти не может, то я всегда сумею вновь переделать завещание. Теперь ты мой единственный наследник.
- Капитан, мне ничего не нужно.
- Это сейчас, пока ты молод, кажется, что ничего не нужно, а в жизни может случиться всякое. Не знаю, принято ли заранее говорить наследнику, что он наследник, но иначе ведь можно не узнать, что на тебя свалилось наследство. Если со мной что-нибудь случится, то как мистеру Бредли тебя разыскать? Разве только через Мистера Диксона. Но чтобы не доставлять людям лишние хлопоты, знай, что в случае чего ты прямиком направляешься к моему поверенному и получаешь деньги. Советую не забирать их, а наращивать на старость или на случай какого-нибудь несчастья. Всегда полезно иметь что-нибудь про запас. Теперь ты будешь боцманом… Как же ты будешь боцманом?! Матросы не станут тебя слушать. То есть, что я такое говорю? Конечно, будут. Это вначале тебе придётся тяжело, а потом приноровишься.
- Капитан, неужели вы меня всё-таки прогоните? – спросил Дик, делая усилие, чтобы голос не дрогнул.
- Что значит «прогоните»? Я устроил тебя на замечательное судно. Потом ещё благодарить будешь.
- Мы же ничем особенным не занимаемся. Перевозим разные товары, и только. Это ведь не оружие, не золото. Всего лишь продукты, табак, вещи, спиртное.
- Незаконно перевозим, а потому это называется контрабандой. Я уже стар, а тебе давно пора с этим занятием расстаться. Тигрёнок, мне тоже тяжело. Джейн увезли, ты уйдёшь, Мулата у меня отняли, так что останусь я один. Дед расстроится. Он почему-то вбил себе в голову, что мы вернёмся вместе и всё будет по-старому. Вместе мы, конечно, вернёмся, но по-старому уже не будет, поэтому придётся ему прощаться с тобой ещё раз.
- Мой уход сократит ему жизнь, - сообщил Дик. – Зачем это делать?
- Не сократит. Сколько человеку положено прожить, столько он и проживёт, ни минутой больше, ни минутой меньше, и умрёт в свой срок, в собственной постели или на виселице. Другое дело, что нам с ним и с Мистером Диксоном будет без тебя грустно. И ребята тебя любят. Ни Джейн не будет, ни тебя! Ни дочери, ни сына. Притом вам обоим будет хорошо, а мне – плохо.
- Сына? – сдавленным голосом спросил молодой человек.
- Ты же мне как сын, Тигрёнок.
Теперь, когда Джейн увезли и она перестала заслонять от него отца, Дику легче было заговорить о своей тайне. Может быть, отец не поверит ему, но тогда он не будет просить не прогонять его на другое судно. А вдруг поверит? Даже если его всё равно отошлют, ему будет приятно знать, что капитан думает о нём не как о подкидыше, а как о сыне.
- Капитан, помните, как я тайком влез в вашу каюту? – спросил он.
- Когда это ты влез в неё тайком? Я всегда разрешал тебе входить в неё.
Хьюго чувствовал, что Дик очень волнуется и говорит о чём-то для него важном.
- Когда я был маленьким.
- Ах это! Обычное детское любопытство. Потом ты понял, что так делать нехорошо. Удивительно, что ты об этом помнишь. Неужели я тебя очень уж сильно напугал? Ты тогда так рыдал, словно решил, что я вот-вот тебя убью.
- Я плакал не из-за страха, - тихо сказал Дик.
- Из-за чего же?
- Из-за того, что я выронил в море свою половинку монеты. На ней была вырезана буква «Х».
- Подожди, дай сообразить. Ты влез ко мне, чтобы посмотреть на… Значит, у тебя была вторая половинка монеты? Но… тогда… Дик, ты ненормальный! Почему ты мне сразу об этом не рассказал? Ведь это означает, что ты мой сын! Выходит, твоя мать передала тебе эту половинку монеты в надежде, что по ней я тебя узнаю. А ты молчал!
- Я думал, что, раз я потерял доказательство, вы мне не поверите.
- Да разве мне эта чёртова монета важна? Мне важно, что у меня есть сын. Я же все эти годы чувствовал, что, кроме Джейн, у меня есть ещё одно дитя. Кровь – не вода, и она не обманет. Мой сын!
Он крепко прижал к себе Дика.
- Глупый мальчик! Что же ты молчал? Да я бы… - Хьюго запнулся, не зная, что бы тогда было, и засмеялся. – Ничего бы не изменилось, Тигрёнок. Я всегда так тебя любил, что больше некуда. Прежде ты был для меня приёмным сыном, теперь стал родным. Вроде, всё, как прежде, но приятно знать, что в тебе течёт моя кровь.
- Капитан…
- Отец.
- Отец, неужели и теперь вы меня прогоните от себя?
- Нехорошее слово, но сути не меняет. Да, Тигрёнок. Я хочу, чтобы ты мог жить, не таясь и не опасаясь, что о твоих делах кто-нибудь узнает. Но мы с тобой будем часто видеться.
Дик упал духом. Отец принял его, но при себе не оставляет.
После посещения поверенного капитан Линч приуныл. Он с гордостью сообщил ему, что нашёл сына, проигнорировал весёлые искорки, появившиеся в глазах мистера Бредли, и во время разговора с ним ощущал великую радость, но, едва вышел на улицу, внезапно почувствовал тоску. Джейн не исчезла из его жизни, ведь он любит её по-прежнему и будет следить за её судьбой, но тайно навещать её, едва окажется поблизости, он уже не сможет. А какая же это была радость! А теперь сын. Определив Дика на другое судно, он и прежде с кровью отрывал его от сердца, а теперь это стало непереносимо больно. Ему нужно время, чтобы освоиться с радостной новостью, привыкнуть, что Дик ему родной. Расставаться с ним сейчас не просто невозможно, а настоящее безобразие. Это же бессовестно! Это против всяких правил!
Дик помалкивал, не зная, чем вызван мрачный вид отца. Может, он сомневается, что вторая половина монеты существовала, но потеряна? Может, думает, что это выдумка?
Хьюго откашлялся.
- Знаешь, о чём я подумал, Тигрёнок?
Его голос показался молодому человеку очень строгим.
- О чём, капитан?
- Отец, хотя теперь тебе можно не привыкать меня так называть.
У Дика упало сердце.
- Да, капитан.
- Я подумал, что зря я считаю себя стариком. Вон Мулат старше меня, но изменил свою жизнь и даже женился, то есть, женится. А чем я хуже?
- Вы хотите жениться, капитан? На той красивой леди?
- У неё дочь, а ради детей мы готовы отказаться от собственного счастья. Не жениться я намерен, а изменить свою жизнь.
Дик с тревогой смотрел на отца.
- Меня пугает, что ты будешь боцманом. Не для тебя эта работа. Ты ещё слишком молод. Может, потом ты научишься быть среди ребят своим, но командовать ими. Потом, но не теперь.
- Да, - с затеплившейся надеждой согласился молодой человек. – Для меня это смерть.
Хьюго чуть не засмеялся, но сдержался.
- Я боюсь, что, если ты не справишься с этим сложным делом, ты потеряешь веру в свои силы и тебе будет трудно в дальнейшем. Но я не хочу, чтобы ты продолжал перевозить контрабанду.
Надежда угасла при самом рождении. Дик решил, что теперь ему предстоит стать не боцманом, а матросом. Он готов был стать хоть юнгой, лишь бы не разлучаться с отцом, но тот не желает изменить своё решение.
- Мне хочется посоветоваться с Джо, - продолжал Хьюго. – Возможно, капитан Гамильтон и Аксель примут меня вместе с «Французом» и всем экипажем на службу. Тебе документы выправят. Может, как-нибудь удастся уладить дело и с люггером? Если нет, то у меня большая надежда на Мистера Диксона. Уж он-то сообразит, как нам узаконить перевозки. Доход будет намного меньше, но не надо будет опасаться, что нас поймают и отправят на каторгу. А у тебя будет возможность получить от Мистера Диксона те знания, которые он тебе ещё не передал, и на наших ребятах потренироваться командовать. Когда Херувимчик станет с тобой почтителен, считай, что ты справишься с любым матросом... Дик, что с тобой? Тебе плохо?
- Капитан! – воскликнул молодой человек. – Неужели это правда?!
- Я же и говорю, что ради своих детей мы способны на многое. Именно поэтому я не поправляю тебя, когда ты говоришь мне «капитан», а не «отец». Я остаюсь твоим капитаном. Но всё-таки удивительно, что мне раньше не приходила в голову такая простая вещь. Всё считал, что моя жизнь подходит к концу и ничего уже не поменяешь. Спасибо Мулату. Это он надоумил меня, что жизнь продолжается да ещё способна измениться. Можно сказать, что мы с ним начали жить заново.
- Тогда уж благодарить нужно мисс Фэрфакс.
- И её тоже. А представляешь, как они с Мулатом удивятся, когда узнают, что ты мой сын!
- А ведь Мулату было известно про мою половинку монеты! – вспомнил Дик. – Он сказал, что буква «Х» - первая буква имени моей матери Хелен. Интересно, он помнит об этом?
- Какая разница, помнит он или нет? Плохо, что он не рассказал мне об этом тогда, когда оставил тебя на «Французе». А твою мать звали по-другому. Как же её звали?..
- Мэри, - напомнил Дик. – Вы говорили, что её звали Мэри.
- Да, кажется, Мэри. Точно Мэри.
- Когда я по-настоящему полюблю какую-нибудь девушку, - и в памяти Дика почему-то возникла дочь той черноволосой леди, - я тоже распилю монету и подарю ей половинку.
- Как выяснилось, это была хорошая мысль, - серьёзно согласился Хьюго. – Только лучше с любимой вообще не расставаться, чтобы потом не требовалось разыскивать своего ребёнка. Ведь даже при наличии у него монеты его можно не отыскать. Однако меня всё больше тревожит обед у профессора. У тебя манеры лучше моих, но далеки от хороших. Мистер Диксон – человек учёный, но, если когда-нибудь обладал хорошими манерами, давно их растерял, общаясь с такими, как я, поэтому вряд ли сумел бы обучить тебя им. Или сумел бы? Жаль, что я не подумал о твоём воспитании, когда ты был ребёнком. После того как мой приятель мистер Паркер умер и перестал меня обворовывать, я бы, наверное, смог бы и тебя поместить в какой-нибудь пансион, не очень дорогой, но
