Парадоксальная история России. Не очень серьёзные повести о русской жизни в 19 и 20 веке

строит себе новую виллу к западу от Москвы, в Петровском парке, и говорит, что там гораздо лучше. Я был в тех местах и вполне согласен, что там неплохо, но, по моему мнению, восточные пригороды Москвы живописнее западных. В конце сентября - начале октября я имел возможность много ездить по этим пригородам и не могу удержаться, чтобы не дать их краткое описание.
Начну с Кусково (Георг написал «Кусково» русскими буквами) – имения графа Шереметева, который принадлежит к весьма древнему, знатному, прославленному многими деяниями русскому роду. Имение Кусково находится к югу от местечка Новогиреево, примерно в полутора милях от него по другую сторону Нижегородской железной дороги. Кусково было построено в восемнадцатом веке и является прямым подражанием французским архитектурно-парковым ансамблям этого периода. Здесь есть дворец с колонами, живописно расположенный на берегу большого пруда, а внутренний двор застроен различными павильонами, каждый из которых представляет собой копию какого-нибудь архитектурного сооружения, – тут можно увидеть эрмитаж, домики в итальянском и голландском стиле, грот и оранжерею. Всё это находится среди аккуратно постриженных кустов и деревьев, на зелёных лужайках с цветами и статуями греческих и римских богов, – а в целом напоминает макет усадьбы французского классицизма (для полноты сходства следует сказать, что кусковский дворец выстроен из дерева, как некий огромный кукольный домик), выполненный для увеселения публики. Кстати, именно в этом и состояло предназначение Кусково, – его строитель, далёкий предок нынешнего графа Шереметева, устраивал здесь гуляния для московских жителей из благородного сословия; эта традиция существует и сейчас, только пускать в Кусково стали всех желающих.
Я мог бы испытать, наверное, большее удовольствие от посещения этого имения, причуды русского вельможи, если бы не тоскливая осенняя погода, о которой я написал выше. Шёл мелкий моросящий дождь, стояла пелена мерзкого тумана; короткая дорога от Новогиреево до Кусково насколько раскисла, что лошади с трудом тащили нашу повозку,  раза два или три мы застревали. В результате, впечатление от посещения графской усадьбы было сильно подпорчено, – впрочем, меня тронул рассказ о возвышенной любви одного из Шереметевых к его рабыне, крепостной актрисе. Невзирая на условности и презирая общественное мнение, он всё же женился на ней, но, увы, дни юной красавицы были уже сочтены – она умерла, едва сделавшись графиней Шереметевой…
К западу от Новогиреево находится ещё одно имение, чья история также связана с романтической повестью о любви. Это имение Перово, оно когда-то принадлежало императрице Елизавете, дочери великого Петра. Её жизнь сложилась несчастливо, первый возлюбленный этой милой девушки был арестован по приказу императрицы Анны, кузины Елизаветы (это та самая императрица, в правление которой так неудачно был отлит Царь-колокол, обречённый навеки пребывать памятником роковой ошибки русских мастеров).
Императрица Анна подозрительно относилась к своей кузине Елизавете, видя в ней соперницу во власти. Отличаясь жестоким нравом, Анна беспощадно преследовала друзей Елизаветы, – возлюбленный несчастной принцессы после ужасных пыток, обезобразивших его, был сослан в Сибирь. В конце концов, став императрицей, Елизавета вернула его из Сибири, но он был так искалечен, что продолжение их отношений было невозможно.
Вторым возлюбленным Елизаветы стал пастушок из украинских степей, его фамилия была Разумовский («Разумовский» Георг написал и латинскими и русскими буквами). Выпасая стада коз, этот юный пастух располагался обычно на каком-нибудь пригорке среди цветущих трав, и так сладостно играл на свирели, что всякий услышавший его не в силах был тронуться с места. Но игра на свирели была ничто по сравнению с пением пастушка, – когда аккомпанируя себе на бандуре (струнный музыкальный инструмент, вроде арфы), Разумовский пел своим дивным голосом песни о любви, девушек влекло к нему, как аргонавтов к сиренам.
Некий петербургский господин, побывавший на Украине, привёз в русскую столицу Разумовского как чудо природы. Императрица Елизавета, едва заслышав его голос, влюбилась в Разумовского без памяти. Она потеряла голову от любви, – даровала этому пастушку графский титул, колоссальные денежные пожертвования и огромные земельные владения с тысячами крепостных мужиков.
Не останавливаясь на этом, Елизавета решила выйти замуж за Разумовского, но поскольку русские царицы не могли соединиться браком со своими подданными, это было ниже царского достоинства, венчание Елизаветы и Разумовского было тайным. Оно состоялось под Москвою, в имении Перово, в церкви в честь Знамения Богородицы. Я видел эту церковь, она более похожа, опять-таки, на парковый павильон предназначенный для отдохновения, романтических обедов и встреч с друзьями. Это центричное здание, в плане восьмилепестковое, нижний ярус украшен пышной белокаменной резьбой; замечательны фигурные фронтоны с белокаменной резьбой. Завершается храм изящной композицией из волют, поддерживающих небольшой купол и ориентированных по сторонам света. Архитектором церкви был итальянец Растрелли, построивший в России много великолепных зданий.
Биограф Елизаветы рассказывает нам, что с тех пор, как произошло это тайное венчание, императрица особенно полюбила Перово, – она одарила церковь дорогою утварью, богатыми ризами и воздухами, шитыми золотом и жемчугом собственной работы.
Здесь же, в Перово для бывшего пастуха, а теперь графа Российской империи был построен дворец всё тем же Растрелли. К сожалению, дворец не сохранился, но я видел его план, – это был небольшой, приподнятый на невысокий цоколь нарядный дом. К его центральному входу, выделенному портиком на шести пилястрах, вели два широких расходящихся марша парадной лестницы, а по обеим сторонам затейливого фронтона располагались две группы амуров, извечных символов любви.
Перовский дворец стал любовным гнёздышком Разумовского и Елизаветы, но посещала она его тайно, – чтобы соблюсти приличия, императрица проживала не в Перово, а в соседнем царском имении Измайлово («Измайлово» Георг написал русскими буквами), к северу от Перово, за печально знаменитой дорогой к городу Владимиру и далее в Сибирь. (Георг сделал примечание: «По Владимирской дороге в суровую безжизненную Сибирь веками гнали, в цепях и колодках, тех, кто имел подлинные или мнимые прегрешения против царской власти».)
Измайлово и Перово разделяют примерно пять миль, большую часть расстояния занимает древний реликтовый лес. Дабы можно было быстрее добраться к своему любимому (или ему к ней), Елизавета приказала прорубить через лес широкую просеку, – эта просека и стала проезжей дорогой от Измайлово до Перово, она сохранилась до наших дней и, в отличие от других русских дорог, содержится в прекрасном состоянии.
От брака Елизаветы с Разумовским родилась дочь, её судьба трагична. После смерти императрицы русские дворяне свергли с престола и убили племянника Елизаветы, её  наследника Петра Третьего. Новой правительницей России сделалась Екатерина, жена Петра Третьего, наша соотечественница, немка (её подлинное имя Софья-Ульрика Августа), которой предстояло стать величайшей русской императрицей. К сожалению, дочь Разумовского и Елизаветы была для Екатерины такой же опасной соперницей во власти, как для императрицы Анны в своё время – Елизавета. Так как брак Разумовского и Елизаветы был тайным, юная принцесса считалась незаконнорожденной; ей пришлось бежать из России и долго скитаться по Европе в поисках друзей.  
Екатерина ни на миг не теряла её из виду; дело закончилось тем, что граф Алексей Орлов (я писал о нём в связи с возникшей благодаря ему достопримечательностью Москвы – Нескучным садом), выманил бедную дочь Елизаветы и Разумовского в Россию. Здесь девушка и погибла в тюрьме: по одним сведениям, от болезни, по другим, – во время очередного наводнения в Петербурге, когда камеру царственной узницы «забыли» вовремя открыть, дав воде заполнить помещение до потолка.
Какие истории! У нас в Германии эти любовные драмы вызвали бы необыкновенный порыв вдохновения, десятки поэм и романов вышли бы в свет, тысячи читателей пролили бы слёзы над судьбой влюблённых, но русские холодно относятся к любовным повестям; создаётся ощущение, что любовь в русской жизни не имеет того божественного ореола, которым она окружена в Европе, да и в Азии тоже. У русских нет своих Тристана и Изольды, Танкреда и Эрминии, Ромео и Джульетты, Меджнуна и Лейлы, Фархада и Ширин. У русских нет историй, подобных истории Абеляра и Элоизы, Фердинанда и Изабеллы, Генриха и Дианы, Сулеймана и Роксоланы.
Я долго размышлял над причинами этого и пришёл к следующим выводам. История была безжалостна к русским, им пришлось многие века жить в рабстве: сначала в татарском, а потом – в крепостном. Это наложило неизгладимый отпечаток на русский характер; моя добрая знакомая фрейлин Елена читала мне стихи Пушкина и другого поэта (не запомнил его фамилию). Пушкин писал: «Наследство их из рода в роды ярмо с гремушками да бич», а второй поэт называл Россию «страной рабов, страной господ». Но можно ли ожидать от раба благородных возвышенных чувств? Между тем, истинная любовь невозможна без благородства и возвышенного состояния души, истинная любовь – это достояние свободного человека.
При всём моём уважении к русским, – видит Бог, я их уважаю! – им ещё очень долго идти к настоящей свободе. Даже в Европе, где уже более двух тысяч лет назад возникли уважение к человеческой личности и первые понятия о демократии, до сих пор мало по-настоящему свободных людей, если понимать свободу не в качестве вседозволенности, но как опору на высшие нравственные ценности, которые невозможно нарушить. А что говорить о России, где свободы никогда не было!
Русские – сильный, упорный, умный народ, но тем более печально наблюдать, как черты рабства проявляются у них решительно во всём. Рабу противен всякий порядок, рабу нужен постоянный контроль, чтобы не было порчи, воровства или какого-нибудь иного безобразия. К моему великому огорчению, у русских это видно повсюду, – взять, к примеру, их отношение к чистоте. Россия тонет в грязи не только по прихоти природы и климата, но в большей мере из-за пренебрежения русскими элементарными правилами поддержания чистоты. Когда я был в Измайлово, то наблюдал следующую картину…
Но прежде надо сказать немного и об этом имении. Наряду с расположенными к западу и северо-западу от него Семеновским и Преображенским (по своему правилу, Георг написал «Семеновское» и «Преображенское» русскими буквами) Измайлово принадлежит к старейшим владениям царского рода Романовых. Здесь, на острове, образованном небольшой рекой и прудами, расположены остатки усадьбы царя Алексея, отца Петра Великого.
Очень красива была бы пятиглавая, в русско-византийском стиле церковь в честь весьма почитаемого в России праздника Покрова Богородицы, если бы эту церковь не изуродовали двумя большими пристройками, совершенно не подходящими к