кожаных дос¬пехах. Воин говорил не совсем правильно и Чиркудай вспомнил, что такой же акцент он слышал у Джарчи в кузнице - так говорил Линь.
- Я ищу Бай Ли,- ответил Чиркудай.
Китаец помолчал, что-то обдумывая, изучая паренька.
- Зачем он тебе?
- Меня послал Ляо Шу.
- Причина?- коротко спросил китаец.
И Чиркудаю это понравилось.
- Он велел передать, чтобы меня поучили единоборствам.
Китаец опять задумался, но поколебавшись, признался:
- Я Бай Ли,- помолчал немного, рассматривая монгола и спросил:- Для чего тебе это нужно?
- Меня учил Бошу. Но Ляо Шу сказал, что этого мало.
- Ты знаешь Бошу?- удивился китаец.
- Да.
Бай Ли непонятно покачал головой:
- Чему же он тебя сумел научить?
- Стрелять из лука, немного бороться,- начал Чиркудай и замолчал. Про дротики ему почему-то не захотелось говорить.
Китаец удивленно приподнял брови и, поманив Чиркудая за собой, пошел к лучникам. Он стал брать луки у лучников и проверять натяжку тетивы. Оста¬новившись на одном, протянул его пареньку, кивнул головой одному из стрел¬ков, чтобы тот дал стрелы. Так же молча показал Чиркудаю на мишени, стояв¬шие в тридцати метрах от них. Чиркудай поставил колчан со стрелами около колена и почти не целясь, подряд, в считанные мгновения выпустил почти все стрелы в мишени, поразив их.
Бай Ли долго разглядывал Чиркудая, покачивая головой и наконец бурк¬нул:
- Интересно. А в движущуюся мишень попасть сможешь?- и быстро сорвав войлочную шапку со своей головы, резко подбросил ее вверх.
Чиркудай моментально выстрелил, пронзив вертящийся в воздухе малахай. Он хотел на этом остановиться, но передумал и выстрелил еще дважды, пос¬ледними стрелами из колчана. Спружинив на торчащих из материи, словно иглы ежа, смертельных тростинках, шапка подпрыгнула, упав на пыльную землю.
Бай Ли долго разглядывал треух. Стоял не двигаясь, молча шевеля губа¬ми. Воины прекратили тренировку, с любопытством наблюдая за ними издали.
- Очень неплохо,- раздался сзади голос Ляо Шу.
Чиркудай не понял, как потомок императоров умудрился подойти к нему незаметно. Он его не почувствовал. Хотя приближение любого человека четко ощущал.
Рядом с Ляо Шу стоял юноша безо всякого выражения на лице. Бай Ли и остальные воины сразу же поклонились Ляо Шу, приветствуя его. Чиркудай поклонился по своему, как мастеру. И это заметил Бай Ли, пристально пос¬мотрев на паренька.
- Он учился у мастера,- заметил Ляо Шу:- Так что ему нужно совершенс¬твоваться, а не учиться.
Бай Ли согласно закивал головой. Ляо Шу взял лук у одного из воинов и, не целясь, выпустил стрелу, поразив мишень в центре:
- Научить можно любого, до определенного уровня,- начал Ляо Шу:- Но талант - это от бога.- Он отдал лук воину, задумчиво добавив:- Или он есть, или его нет,- и повернувшись к ним спиной, ушел с сопровождающим его юношей в дом.
После этого Чиркудай стал каждый день приходить на площадку как к себе домой. Но в первый день не обошлось без казуса: после тренировки все друж¬но пошли в невысокие строения, около которых разделись и стали смывать пот под огромными корчагами с водой. Чиркудай хотел пройти мимо, но Бай Ли по¬казал ему головой в сторону помывочной. Монгол поколебался, но разделся и встал под холодные струи воды. Ощущение было непонятное. Он мылся первый раз в жизни, если не считать того, когда попадал под дождь. Нарушал мон¬гольские традиции и знал это. С прошлой жизнью было покончено, раз и нав¬сегда. Чиркудай понимал, что становится совсем другим, но каким, еще не ведал.
Когда он вышел из душа, то своей рваной одежды не обнаружил. Вместо нее на лавочке лежали: короткий кафтан, китайские штаны, сапоги и войлоч¬ная шапка. Сверху кто-то аккуратно положил дротики, блестящий свисток и волосяную веревку, служившую ему поясом. Ее подарили ему ойраты, а старую, из монастыря, Худу распустил на силки.
Чиркудай занимался с китайскими воинами всю зиму. Его научили обра¬щаться с конем. Животное откликалось на ласковые слова. Привыкало к ново-
му хозяину.
Бои на коне с одним и несколькими противниками проводились ежедневно. Соперники были вооружены пиками, саблями арканами. Такое же оружие выдали Чиркудаю. Он научился им пользоваться. Кроме того, Чиркудай узнал некото¬рые хитрости: как положить коня на землю, а самому прикинуться мертвым, чтобы ударить в спину ничего не подозревающему противнику. Он научился на полном скаку поражать мишени из лука лучше всех и ловить пущенные в него стрелы, сжимая бока коня коленями и заставляя его уходить в сторону.
Чиркудай понял смысл дисциплины и своей слитности с десятком воинов, с сотней. Бай Ли приписал его в свой отряд. Во время построения Чиркудай сразу занимал отведенное ему место и ничем не отличался от китайцев. Его устраивала такая обеспеченная жизнь.
Но в один из весенних дней у Бай Ли произошел неприятный для сотника разговор с Ляо Шу. Они стояли около фехтовальщиков и о чем-то спорили. Чиркудай в это время отрабатывал приемы рукопашного боя с посохом против сабли. Он почти ничего не понял из разговора китайцев, хотя стал распозна¬вать много киньских слов, но в основном это были команды построения, ата¬ки, защиты и другие воинские приказы.
Бай Ли упорно возражал Ляо Шу, однако при этом не переставал кланять¬ся. Ляо Шу был серьезен и непреклонен. Помахав веером, показывая что раз¬говор окончен, потомок императоров ушел в свой дом. Расстроенный сотник постоял немного посреди площади, посмотрел на Чиркудая и подозвал его кив¬ком головы. Парнишка моментально выполнил приказ, подбежав к командиру и вытянулся перед ним в струнку, приставив к ноге посох. Бай Ли разочарован¬но махнул рукой, отменяя соблюдение формальностей.
Немного подумав, сотник хмуро сказал:
- Я тебя готовил в воины. Ты мог бы стать со временем хорошим команди¬ром. Но Ляо Шу,- сотник вежливо поклонился в сторону дома потомка импера¬торов,- говорит, что ты не останешься здесь. Пойдешь в степь со своим Ху¬ду-сеченом,- и сокрушенно помотав головой, сотник спросил сам у себя:- Для чего же я тебя тренировал, отдавая столько сил?..- и огорченно махнув ру¬кой, отпустил Чиркудая. Отвернулся и пошел к лучникам.
Чиркудай никак не отреагировал на это сообщение. Мысленно прикинул, что ему ближе: этот китайский гарнизон или вольная жизнь в степи? И не смог сам себе ответить. Для него и то и другое было пятьдесят на пятьде¬сят. За зиму Чиркудай научился считать и часто использовал это умение в размышлениях. Китайские иероглифы ему не поддавались, он их не понимал, хотя уйгурские буквы, которые ему показывал Худу-сечен, осознал. Он понял, что с их помощью можно запомнить даже то, что лишь промелькнуло в голове и исчезло. Однако складывать слова, читать и писать еще не научился.
Вскоре нестареющий юноша позвал Худу-сечена и Чиркудая к Ляо Шу. Кита¬ец сидел в своем кресле, глубоко задумавшись. Чиркудаю показалось, что он не заметил появления странников, которые уселись на ковер около невысокого расписанного цветами столика. Но это было не так.
Ляо Шу прервал свои размышления и сказал:
- Завтра вы отправитесь на Тибет,- и недовольно помахал рукой, заме¬тив, что Худу хотел возразить.- Знаю, знаю. Вам нежелательно появляться в Уйгурии. Но мы их проведем. Да и воды после зиндана много утекло. Вы пое¬дете с хорезмийским караваном на верблюдах. Проедете через Уйгурию с му¬сульманами, а там... Дальше доберетесь сами.
Караван пойдет через перевалы, которые лежат за спиной государства уй¬гуров.
- Может быть, мы останемся в степи,- неуверенно начал Худу.
- Нет,- отрезал Ляо Шу.- В степи у меня есть люди. А вот к тибетцам послать некого. И Чиркудай уже не мальчик. В случае чего может защитить вас обоих,- он посмотрел на паренька:- Я слышал от Бай Ли, что ты освоил приемы с гибким копьем на волосяной веревке?
- Да,- подтвердил Чиркудай.
- Носи это копье вместо пояса,- посоветовал Ляо Шу.- Но пользуйся им только в крайних случаях, иначе оно сразу же выдаст принадлежность воина к китайской армии.
Чиркудай молча поклонился.
- Ну все,- сказал Ляо Шу и махнул веером, отпуская их:- Завтра в путь.
Молчаливый юноша принес им монгольскую одежду. Худу-сечен зимой, как Чиркудай, носил китайский кафтан. Они переоделись и сразу же почувствовали себя степняками.
На следующий день, рано утром, Худу и Чиркудай с помощью погонщиков мусульман взгромоздились на огромных двугорбых верблюдов и выехали за во¬рота городка. Путь купцов лежал в далекий и таинственный Хорезм. С высоко¬го верблюда было видно дальше, чем с коня и, Чиркудай, мерно раскачиваясь, глядел в даль, стараясь увидеть то, что было за горизонтом. Мусульмане об¬щались только друг с другом на непонятном языке, и то редко. А на Худу и Чиркудая они не обращали внимания, как будто их и не было.
Неделя путешествия по бесконечной родной степи прошла спокойно. Но как-то вечером на горизонте появилось десятка три всадников с пиками напе¬ревес. И никто не ожидал нападения людей длинной воли, оторвавшихся от своих куреней нукеров, считающих, что их заслуги не признаются. Поэтому они ушли в степь и стали разбойниками.
Налетели с гиком, засверкали сабли, змеями взвились в воздух арканы. Все смешалось в пыли: топот десятков лошадиных копыт, крики обезумев-
ших верблюдов, звон металла и вопли разрубаемых и протыкаемых людей. Чиркудай сразу определил, что охране не справиться с бандитами. Зна-
чит, нужно убегать. А когда он увидел, как с костяным стуком упали и пока¬тились по молоденькой траве головы в зеленых и белых чалмах, понял, сбе¬жать не сможет. Решил затаиться. Падая с верблюда заметил бандита свирепо¬го вида, располосовавшего кривой саблей Худу-сечена от плеча до пояса.
На земле Чиркудай подполз к лежащему на боку и дрыгающему ногами ездо¬вому верблюду без поклажи, которому видимо досталось по голове кистенем, упал под его горячий бок, лицом вниз. Но предварительно сбросил с себя старый халат, чтобы не надумали раздевать и переворачивать. У голого нече¬го взять, кроме его жизни.
Затаил дыхание, услышав подскакавшего к нему всадника. Копыта шумно потоптались у головы Чиркудая, вмяв брошенный халат в мягкую землю, и ум¬чались в сторону. Очевидно разбойник стегнул нагайкой гарцующего коня. По¬ленился обыскивать нищего погонщика.
Чиркудай дождался, пока люди длинной воли не заберут добычу и не за¬тихнет вдали топот копыт. Приподнявшись, внимательно осмотрелся, но ко¬паться в остатках барахла не захотел. Ему почему-то показалось это против¬ным занятием. Встал, поднял свой халат и отряхнул от пыли. Оделся. Прове¬рил, на месте ли дротики, свисток и небольшая долбленая тыква с водой.
Еще раз окинув побоище взглядом, решительно направился в сторону сизых гор, к лесу. О них ему час назад говорил Худу-сечен. Шел быстро, в нахлы¬нувшей ночной темноте, под яркими звездами. Он ни о чем не жалел, ни о чем не не вспоминал. Так и не научился проявлять самые простые человеческие чувства. Он даже не вычеркивал Худу-сечена из своей жизни, просто шагнул из одного времени в другое.
Глава шестая
РАЗБОЙНИКИ
Чиркудай поспешил убраться из степи, в которой трудно укрыться - все как на ладони. Он постоял немного, не оглядываясь на то место, где было
