Школа 5. Первая половина 60-х

ровесником. Серёга хромал на одну ногу, поэтому тут же к нему прилепилась кличка Хромой. Нельзя сказать, что у  всех нас были клички, но бывало и такое... Впрочем Серёга не обижался на эту обидную кличку, потому что был парнем не злобным, а наоборот - общительным  и весёлым. Он знал уйму интересных вещей, так как перечитал множество книг, о которых даже ребята постарше ничего не слыхивали. И он всегда делился своими познаниями, причём язык у него был подвешен идеально, а рот практически не закрывался. И слушали его все с открытым ртом, который сам собой открывался от постоянного удивления. Серёга был просто ходячей энциклопедией! Однако Серёге приходилось не сладко, потому что мы, как цыгане, на месте не сидели, нам надо было куда-то бежать, карабкаться , прыгать, а он не хотел от нас отставать. Так что ему приходилось за нами поспевать, хромая и прыгая подобно кенгуру. Кроме Серёги Хромого у бабки Меланьи были ещё внуки Женька и Олег. Олег был парень серьёзный и вполне адекватный, но в наши игры не подходил, так как был на года три-четыре моложе. А вот Женька, тот вообще был отчаянный забияка и драчун.  Я ему:
- Ну, Женька, привет! Как жизнь?  А он мне в ответ: - Дурак ты и уши холодные!
Я уже хотел дать ему по балде, да Серёга удержал: - Да не обращай ты на него внимания ! Он  же маленький... Это его Толян подучивает, балбес великовозрастный...
И в самом деле, Женьке было года 3-4, а нам с Серёгой по 11, мы уже почти взрослые были...
А Толян, родственник Серёги, был парнем с виду вполне нормальным, неплохо сложенным, с крепкими мышцами,  с орлиным носом и волевым подбородком на мужественном лице. Кроме того он был любителем выпить и завзятым драчуном.
А ещё у него была жена молодая, с тёмно-каштановыми волосами, стройная и красивая.
Вот однажды Серёга улучил момент, когда эта красивая женщина пойдёт в душ и ухитрился подглядывать за нею, пока она купалась.  Об этом Серёга  нам рассказывал с величайшим удовольствием.
- О, какая женщина! Какие сиськи! -  захлёбываясь от впечатлений, рассказывал радостный Серёга. Летний душ возле почти каждого дома в наших окрестностях обычно представлял грубо сколоченную  из горбылей будку, на верх которой ставили бак с водой, с бака вела трубка с краном, на конце которой обычно прикрепляли лейку или просто консервную банку с дырочками, из которой брызгали струйки воды. Щелей и дырок от сучков там было больше чем достаточно, в которые Серёга хотел было таким же "макаром" подглядывать за своей двоюродной сестрой Наташкой. Однако та его заметила, и так отдубасила, что всякое настроение за ней поглядывать у Серёги совершенно пропало.

***

- Да ну её! – говорил Серёга, потирая шишки и синяки, которые ему наставила Наташка, - было бы на что смотреть. Кожа да кости....
А Наташка была действительно стройной и худенькой, высокой, светловолосой.  Про таких говорят – настоящая блондинка. Она была какой-то не такой, как все. На нас она смотрела не то что бы свысока, а просто мимо, как будто и не замечала. Наверно друзья её вредного братца Серёги были для неё такими же вредными и посторонними, как и он сам... Да и старше нас она была на года три...
Вот эту Наташку тоже пригласили участвовать в концерте. Наверно Верка нашла и уговорила, больше некому. Верка была настойчивой, у неё не отвертишься. Забегая вперёд скажу только, что Верка ещё в школе занялась парашютным спортом и прыгала с парашютом безо всякого страха. Не всякий мальчишка рискнёт вот так с парашютом прыгать...

Концерт на улице

Итак, в одно прекрасное летнее утро, мы развесили повсюду самодельные афиши:

"Внимание! Сегодня на улице Социалистической состоится концерт художественной самодеятельности. Приглашаются все желающие!"

Сами мы все в белых рубашках по такому случаю, с эмблемами, наколотыми булавками на груди. За нашим забором, в проулке на зелёной поляне  отец выкосил густую траву, мы притащили сюда стол, скамейки, стулья и табуретки. К двум часам дня стали подходить люди, соседи, наши отцы и матери... И дети тоже. Мы даже не ожидали, что так много людей соберётся!
И начался концерт. Мы спели хором песню про пятиконечную звезду и красный галстук, а Ванька на гармошке аккомпанировал. Брат Витька показал пантомиму "на рыбалке". Он, поплевав на невидимого червя, насаживал того на невидимый крючок. Потом Витька забрасывал невидимую снасть и ловил невидимую рыбу. И где он только такому выучился?! Талантливо так, все хлопали дружно. Ванька спел про Чуйский тракт, где был самый отчаянный шофер Колька Снегирёв. Колька этот влюбился в какую-то Раю на Форде, а сам наверно на каком-то АМО ездил. Рая эта над Колькой издевалась, и в шутку пообещала:
- Если Амо Форда перегонит, значит Раечка будет твоя!
Эх, дуралей этот Колька,  дал себя вовлечь в гонки с нею и разбился на горной дороге вдребезги, бедолага. На могилу ему положили весь разбитый, помятый штурвал...
Каких только номеров не было на нашем концерте!... Разве что не было индийского танца. Я несколько раз видел у нас в городе этот танец в исполнении одной девчонки. Она под музыку из кинофильма "Господин 420" танцевала какой-то невообразимо сложный танец, причём изгибалась и извивалась как змея. В песне ещё слова такие были:

Разодет я как картинка,
Я в японских ботинках,
В русской шапке большой
И с индийскою душой!

Помню стоит одна толстая тётка, смотрит на этот индийский танец, семечки лузгает беспрестанно и вдруг говорит:
- Так она ж без костей!
А другая, такая же необъятная тётка:  - Да ну???
-  Ну разве ж можно с костями так выгибаться?
-  И вправду!  –  согласилась её подруга.
...В общем выходит наконец  эта  Наташка. Она-то с костями, помню ключицы у неё выступали... Вышла и запела:

Стоит средь лесов деревенька.
Жила там когда-то давненько,
Жила там когда-то давненько
Девчонка по имени Женька.

А голос у неё такой чистый, такой сильный и рвущийся куда-то в высь, что сразу наступила абсолютная тишина. Только голос её выводит:

Мальчишечье имя носила,
Высокие травы косила…
Высокие травы косила,
Была в ней веселая сила.

И вроде это и не Наташка вовсе, а сама та Женька стоит перед нами и поёт эту песню, а в её голосе звучит необъяснимая тревога:

Завыли стальные бураны,
Тень крыльев легла на поляны…
Тень крыльев легла на поляны,
И Женька ушла в партизаны.

Вот оно как, оказывается  война... а начиналось-то всё мирно...

В секрете была и в засаде,
Ее уважали в отряде…
Ее уважали в отряде,
Хотели представить к награде.

Ну, конечно! Конечно, она дала там фашистам "прикурить"! Молодец Женька! А Наташка поёт дальше и в голосе её слышится печаль:

…Висит фотография в школе –
В улыбке – ни грусти, ни боли…
В улыбке – ни грусти, ни боли.
Шестнадцать ей было, не боле.

Ей Богу, наверно не у одного меня слёзы в этот миг на глаза навернулись... Погибла значит девчонка... как жалко!

Стоит средь лесов деревенька.
Жила там когда-то давненько,
Жила там когда-то давненько
Девчонка по имени Женька.

Когда Наташка спела и поклонилась перед людьми, то сначала стояла тишина, только некоторые украдкой смахивали слёзы, а потом раздались такие аплодисменты, что птицы в саду с шумом взлетели стаей в небо. А на Наташку все смотрели, как на ангела, который только что слетел с неба и сообщил всем долгожданную благую весть.
Вот такой концерт состоялся в середине 60-х годов на нашей улице. Это был такой праздник на нашей улице!


Поход на реку Даубихэ



Лето было в разгаре и мы стали подумывать, что бы ещё такого сотворить.
- А давайте в поход пойдём? - предложила Верка. Эта идея всем понравилась и мы принялись её обсуждать. Во-первых, надо было решить куда пойти. Но тут решение пришло быстро. Конечно же надо было пойти на речку, только не на Халазу, где в это время воробью по колено, а на Даубихе.
- Пойдём в сторону Корниловского моста, - говорил Витька, - а там на месте пройдём по берегу и выберем хорошее место, чтобы было где покупаться и рыбу половить.
- Да, - кивнул Ванька, - нужно будет удочки приготовить, донки, крючки, поплавки, червей накопать...
- И ведро надо взять эмалированное, чтобы уху варить, а ещё не забыть миски, ложки, - добавила Верка.
- Записывать надо всё, чтобы ничего не забыли, - сказала Люба и тут же принялась записывать всё по пунктам в толстую тетрадь.
- Если с ночёвкой идти, то где раздобыть палатки? - озадачил всех Витька.
- Насчёт палаток я постараюсь договориться в школе, - ответила Люба, - но если с ночёвкой, то надо будет спрашивать разрешение у родителей. Вы это имейте ввиду!


Палатки в школе Люба получила без проблем. Она официально была командиром уличного отряда, её заместителем был Толик Фадин, а Валя Фадина была библиотекарем. Как только все узнали о предстоящем походе, то  желающих пойти в поход отбою не стало.
Сёстры Киселёвы после концерта в глазах родителей стали настолько уважаемыми, что с ними в поход с ночёвкой отпустили всех, даже всех девчонок - Нинок, Тоньку с Алкой...
И вот в один прекрасное солнечное утро мы все, навьюченные рюкзаками, топорами, удочками, вёдрами, одеялами и палатками, тронулись в путь.
Мы шли пешком по обочине дороги, а мимо проносились автобусы и машины. От аэропорта до перевала шли хотя и в горку, но довольно быстро. А потом вниз ноги сами бежали. С трассы свернули на грунтовую дорогу и пошли вдоль зелёных лугов. На лугах росли всякие цветы, и девчонки с восторгом бросались ко всем этим пеонам и лилиям.

Когда уже оставалось рукой подать до Корниловского моста, произошла какая-то непонятная история. Все растянулись вдоль дороги, шли болтая о том- о сём, кто-то пел песни, а вот Тонька стала как вкопанная и стоит.
- Подождите, - остановила нас Люба, увидев отставшую от всех Тоньку, - С девочкой что-то случилось...

Люба вернулась назад и стала разговаривать с Тонькой. Вернее Люба что-то ей говорила, а Тонька в ответ только отрицательно мотала головой.
- У нас проблема, - сказала Люба, когда мы подошли поближе, - я не знаю почему, но Тоня отказывается идти дальше со всеми.
- Ну и пусть она идёт домой, если не хочет, - беззаботно сказал Ванька, ковыряя босой ногой придорожную пыль.
- Увы, я этого не могу допустить, чтобы Тоня в одиночку пошла домой, я ответственна за неё и за всех вас...
- Ну, и что нам теперь делать? - спросил Ванька, - будем няньчится с этой дурой Тонькой?  А как же поход?
Подошли и другие ребята, все загалдели, узнав о том, что Тонька ни с того ни с сего упёрлась и дальше идти не хочет.

Эта Тонька - ещё та артистка... Я помню, что какой-то фильм прошёл по телеку. Там девчонка была по имени Ванда. В том фильме  бывших беспризорников в специальной школе в цивилизованный вид приводили. Был там ещё Игорь Чернявский - тоже из беспризорников, но франт и авантюрист. Девчонка Ванда в него влюбилась. И Ванда та была какой-то полькой... Вот Тонька и говорит: "Я - Ванда!" И всё, она тут же стала этой Вандой. А у Ванды той вечно какие-то «заскоки» были... Ну, точно как у Тоньки... А вообще, у нас так принято было:  допустим Ирка говорит: "Я - Рая!"
И всё, всем понятно, что это не Ирка уже, а  красавица Рая. Или Вовка говорит: " Я - Толик!" Понятно, что Вовка в этот момент не Вовка, а Толик. Или когда мы на канаве играем и я кричу: "Я - Чапай!" ... В этот момент я - Чапаев с шашкой в руке и