Тремориада

раздевшись в коридоре квартиры. – Сохрани его. Через лет пятьдесят ему цены не будет.
Они прошли на кухню. Девчонки пили спирт. Мама именинницы работала в больнице. Спирт, конечно же, медицинский.
- В этот светлый день, - поднял свою рюмку Андрей. Девчонки ощущая торжество момента затаив дыхание, стояли у стола с рюмками спирта до краёв. – Хочется выпить. Вчера день не был светлым, но выпить хотелось тоже. Дорогая именинница…
- Таня, - то чего-то шёпотом подсказала подруга.
- Дорогая Таня, - продолжил Басуха. – Хочется выпить…
И тут раздался звонок в дверь. Рюмки опустились на столы. Таня пошла открывать.
«Ну, вот, пришли те самые ожидаемые прежде парни, - подумал Басуха. – Теперь я, со своими друганами, могу оказаться и не очень-то нужным. Намечается инцидент».
Но когда дверь входная отворилась, Андрей услышал голос одного из своих друзей ушедших в магазин:
- Привет! Басуха, Андрей, у вас?
Оказалось Басуха столь торжественно произносил тост: «Хочется выпить», что друг услышал его из за закрытой двери, поднявшись на седьмой этаж, как на обычно выбираемый для посиделок в любом подъезде.
Они, девицы и его друзья, тогда хорошо гульнули. У приятеля, нашедшего тогда Басуху по голосу, даже что-то закрутилось с именинницей на пару месяцев.

«Эх, такой тост обломали тогда, - вздохнул Андрей, слушая сейчас парня-жениха. – Может то был бы всем тостам тост».
Парень-жених закончил-таки тост и все, перечокавшись, выпили водки, а именинница с Конопушкой отпили вина. Закусив, Саша, собирающийся завтра на работу, решил задать темп вечеринке. Взяв бутылку, вновь ловко разлил по ближайшим рюмкам. Вован последовал его примеру. Парень-жених плеснул символически вина имениннице и протянул свою рюмку Саше под бутылку водки.
На этот раз с тостом из-за стола поднялся Басуха:
- Желаю тебе побольше улыбок идущих от сердца, чтоб чаще и у тебя возникал повод улыбаться, - держа рюмку заговорил он. - Желаю понимания. В огромном мире - где каждый человек обычно занят лишь собой, от этого и сам лишённый участия ближнего – так не хватает понимания. Желаю людей верящих в тебя. С ними куда легче идти к цели, нежли одной вопреки всем и вся. Желаю поменьше болтливых языков за спиной смакующих твои неудачи. Пытающихся опустить тебя в глазах других до своего болотного уровня, откуда сами и квакают. Желаю, чтоб дорогие тебе люди были здоровы и счастливы. И чтоб вы, коль не рядом, так хоть почаще встречались. Желаю, чтоб ты, с утра просыпаясь, улыбалась новому дню, потому как на душе у тебя покой. Сюрпризов тебе, и исключительно приятных!
«И я туда же, ну и загнул, слава богу без грузинской тематики», - промелькнуло у Басухи в голове. Но девицам видно понравилось.  
- Так выпьем же! – Воскликнул парень-жених, заканчивая тост Андрея, опять зачем-то с грузинским акцентом. И все выпили.  
Рюмка за рюмкой, веселье набирало обороты. Басуха подкладывал салатик Оксане, да подносил насаженные на вилку корнишоны Оле. Та снимала белыми зубками огурчики с вилки и с удовольствием хрумкала. Саша подливал водку. Пышнотелая Галина умилялась: как здорова, что все мы здесь сегодня собрались. А парень-жених фонтанировал кавказскими тостами.
- Что у него за чудачество с грузинским акцентом? – Спросил шёпотом на ушко у Оли Андрей.
- Потому что он и есть грузин, - хихикнула Оля.
- Да ну.
- Век воли не видать, - поклялась Оля и кивнула на тарелку с корнишонами.
Басуха подцепив очередной огурчик, протянул вилку девушке, сказав:
- А по лицу не видно. Рыжий и нос картошкой.
- Грузины, они рыжие и есть, - Сказала Оля и захрумкала огурчиком. Затем добавила:
- К тому же он грузин наполовину. Год как оттуда приехал. Жил где-то в горах. Мимино, в общем.
Задаваемый Сашей темп давал свои результаты. Опьянели все. Оксана попыталась что-то сказать Андрею, но язык стал заплетаться, и та досадно махнув головой, встала из-за стола, присоединившись к танцующей Гале, Конопушке, и Вовану. Оля, заглушаемая музыкой, говорила как тоскливо девушке, которой все пытаются заглянуть под юбку, а не в душу. Сашу, сидящие по бокам барышни утянули танцевать. Басуха встретился взглядом с отплясывающей Оксаной, та подмигивала ему обоими глазами и манила руками к себе. Но тут же Оля, положив ему ладони на щёки, развернула лицо Андрея к себе.
- Понимаешь, - сказала она. – Всё это так мелочно, так пусто.
Басуха опустил взгляд и обнаружил, что если Оля ещё разок, как бы случайно, задерёт юбку, то он увидит её трусы. Оля отпустила лицо Андрея, положила руку на его ладонь и продолжила:
- Люди не слышат друг друга. Только сами всё говорят, говорят…
Басуха слушал её сквозь буцканье музыки, пока от спиртного и монотонности ситуации, голова не пошла кругом.
- Мне нужно в клозет, - сказал Андрей, желая в большей мери умыться холодной водой.
Сходил в туалет, затем в ванну, умылся. И действительно, хмель немного отпустил. Он прошёл на кухню и увидел там спрятавшую в ладошки лицо Оксану. Плечи её вздрагивали. Она явно плакала. Её успокаивала блондинка, она из «соседок» Саши.
- Чего случилось, девчонки? – Спросил Басуха.
- Из-за тебя плачет, - заявила блондинка. – Что ты, паразит такой, не оказываешь внимание девушке?
- Как же, вот, всё моё внимание… - Басуха приобнял Оксану.
- А-анде-е-ей, - на распев протянула Оля, проходящая на кухню.
Басуха свободной рукой взял с кухонного столика начатую бутылку водки, видать принесённую подружками, плеснул в рюмку, и опрокинул её в рот.

Проснувшись Басуха понял, что он совершенно голый, под пледом с совершенно одетой, Галей. Увидев её спящее лицо, его глаза сами собой захлопнулись. Похмельный мозг переваривал картинку. За окном уж не темнело, и определить время без часов было трудно. Тишина. Ночь пади. Может и к утру. Он в маленькой комнате. С Галей. Андрей голым телом чувствовал её одежду. Кофточка, длинная юбка. В принципе, ей не обязательно было раздеваться. В принципе, не обязательно было раздеваться и ему. В комнате, похоже, были они одни. Хорошо б одежда оказалась где-то тут. С будуна, голым рассекать по всёй квартире не хотелось. Вот кабы с начала остограмиться…
Ну, что делать, Басуха решил вставать. Найти одежду, похмелиться, чтоб мысли не разбегались тревожными паралитиками. К тому ж, Сашу возможно пора будить. Если только он вчера не уехал. Андрей совершенно не помнил, как закончился вечер.
Он откинул плед. Осторожно перебрался через Галю и, увидел на полу возле койки, на которой они спали, дрыхнущего Вована с Конопушкой, на матрасе под одеялом. Свои трусы со штанами Басуха обнаружил на письменном столе, за спящими. Андрей осторожно, чтоб не наступить на Конопушку, встал и потянулся через парочку к столу. Взял штаны, трусы и, глянув под собой, на спящих, увидел открытый огромный глаз Конопушки. Она смотрела снизу вверх на него, с болтающимися причиндалами над ней. Басуха помахал ей в приветствии трусами и тут же, прикрывшись, отошёл в сторону. Конопушка открыв второй глаз, усмехнулась:
- Да ладно тебе.
Андрей натянул штаны, огляделся ещё раз и увидел под стулом свои носки и футболку.

Часы на кухне показывали 5.30. В холодильнике оказался целый пузырь водки и полбутылки Мартини.
Зашла Конопушка, и они вдвоём, он водку, она мартини, выпили за здоровье спящей именинницы.
Сашу разбудили в шесть утра. Он заскакал как ужаленный: из-под стола – в ванну; умывшись – на кухню. И только выпив полрюмки - успокоился.
- Я ещё пьян, и опаздываю, - проговорил он равнодушно, одеваясь в коридоре.
Басуха же пробыл на дне рождения ещё до вечера.


                                                             5

Прыгавшая из окна барышня проснулась, умылась, да и ушла домой. На вопрос: когда мы встретимся? Басуха ответил: да, как-нибудь. И было от этого тошно. Толи похмелье, толь ещё чего. Закрыв за ней дверь, Андрей завалился в пастель. Та плавно закружилась как заезженная пластинка. Потолок поплыл. Бетонная глыба с дурацкой люстрой, над человеком в холодном поту. В голову полезли навязчиво воспоминания. Тогда Андрей решил завязывать с водкой.  

        Басуха действительно бросил пить. Помирился со своей Таней. Та сначала не верила в его трезвую жизнь но, после месяца, уж не могла нарадоваться, и стала жить у него. Басуха начал меньше времени уделять друзьям, что собирались частенько за бутылкой. После пары-тройки стопок они уходили на непонятную волну, и он их уже не понимал.
В конце концов, Андрей встречался уж только с музыкантами, на репетициях.
Таня была довольна. Поначалу. Месяца через три - начала понемногу капризничать. То не так, это не эдак. У неё стали проскальзывать фразы, типа: что ты как неживой; да сделай уж что-нибудь. Хочу того, хочу сего. Да стукнул бы уже кулаком по столу…
И, в конце концов, брякнула: уж лучше б выпивал помаленьку с друзьями, а то прям комнатное растение.
Басуха совсем не ощущал себя растением. Энергия наоборот переполняла его. Но друзья отдалились, Таня стервенеет. И вообще…
В твёрдом уме и четырёхмесячной трезвой памяти, отправил он Таню в отчий дом. А сам взял литр водки, да и пошел к Саше.
- Да, брат, - сказал Саша, закусывая огурчиком. – Вот не выгнал бы её, так она сама б ушла, и с концами. А теперь попустится, да мириться сама придёт.
- Видно будет, - сказал Андрей, и поменял тему. – Ну, Одесса-то каков прощелыга!
- Да, - кивнул Саша. – Приходите через недельку, говорил. А сам съехал со съёмной хаты, и хренушки теперь его найдёшь.


Бортовой журнал

Рукопись Федота перепечатал я, Саныч. Ни какой отсебятины. Всё сохранено как было.

Что не день, то всё беда
Куда не сунься – всюду клин
Бесшабашная душа
Горе мыкает один
     Горький пьяница
Что не утро, то тоска
Что не вечер – в лоскуты
Под рубахою – душа
Вот и всё, что нажил ты
      Горький пьяница
Притворялся другом друг
Прячет милая глаза
Хоть широк знакомых круг
Одинок средь них всегда
       Горький пьяница
Эх, его счастье скупое
С расплатой поздно, или рано
Новый день встречать в запое
Печаль топя на дне стакана
        Горький пьяница
Наливая до краёв
Жил да век свой коротал
Уж не видя берегов
Потихоньку догорал
       Горький пьяница.

Этой песней Саныча начинаю «Бортовой журнал» за номером – 1.
Капитан двухкомнатной баржи, тридцатидвухлетний пьяница, Сергей Федотов (в миру - Федот).

Сегодня 6 мая 2006 г.   Судовое время 9.21.
Я в кают-компании, в компании  литры водки. Похмеляюсь. Стол накрыт и первая стопка выпита. Телик выключен, музыка не играет. Тишина.
Пью один. Это за границей питиё в одно лицо упадничество. У нас же, с компанией, упадёшь куда быстрее: между первой и второй; штрафную; лей, чё, краёв не видишь?
И вообще, если человеку наедине с собой нечем заняться – жизнь его бестолкова.    
Похмеляться в компании можно неделю, пока всё не пропьётся. Говорят, в таких случаях: похмелка - вторая пьянка. Я категорически против этого. Пить, так пить. Похмеляться, так похмеляться. Вот сейчас именно похмеляюсь. А пьянствовать начну, когда друганы с работы вернуться. Я же с работы в очередной раз  уволился. В очередной раз сам. Я хоть и пьянь, но хожу под парусом, а не плыву по течению. Когда начинает штормить – захожу в гавань.
Вот и сейчас, пошли напряги на работе, и самому уж невмоготу. Взял да и уволился. Делов-то. Получил расчётные после полутора лет