Тремориада

на митингах перед субботником. Самолично ходил на дежурства народной дружины, помогая милиции отлавливать пьяниц да тунеядцев. И кроме всего Семён Андреевич был отличным семьянином, в связях порочащих не замеченным.
Но судьба – злодейка. Налаженная жизнь рухнула в одночасье. От Семёна Андреевича ушла красавица жена. И было б к кому! К грузчику! У него волосы как у бабы длинные. А изо рта с железными  зубами несёт портвейном.  
Семён Андреевич был просто выбит из привычной действительности. Случился парадокс и устоявшийся мир вдруг рассыпался. В отчаянной попытке его спасти пришлось взять отпуск за свой счёт и попробовать разобраться в ситуации.
Чем лучше его этот никчёмный грузчик, к тридцати годам достигший невероятного успеха в транспортировке на собственном горбу мешков с картошкой из машины в хранилище да умеющий бренчать на гитаре пока собутыльники разливают сивуху и нарезают плавленый сырок «Дружба»?
Трёхдневные размышления над тем, в чём нет логики, в затворничестве с коньяком не принесли плодов. Тогда Семён Андреевич вдруг вспомнил о друге детства, которого тысячу лет не видел. Тот стал хорошо выпивать, а Семён Андреевич хорошо зарабатывать и их пути разошлись. Но сейчас он вспомнил о старом приятеле и, купив бутылку водки, пошёл к нему.
Приятель был очень рад видеть старого друга. К тому ж его так мутило после вчерашнего. Они выпили бутылку, купили ещё. Они вспомнили детство, казавшееся сейчас бесхитростным. Они заговорили о коварстве судьбы, и приятель колотил себя в грудь, жуя как папиросу сигарету «Вега». Семён Андреевич говорил о неверной жене и они на пару лили пьяные слёзы. Приятель в который раз, вздыхая, говорил:
-Эх, пусто в космосе. Наливай.
В какой день они перешли на портвейн неизвестно. Да только когда Семён Андреевич спрятался под кровать, спасаясь от Злобного Существа, в которое превратился друг детства, по комнате валялось не меньше тридцати только винных бутылок.
Существо замычало: «пусто в космосе» и попыталось достать своими клешнями Семёна Андреевича, собравшего заросшей щекой подкроватную пыль.
-Куда уполз? – существо еле ворочало языком. – Вылазь.
И вдруг схватило Семёна Андреевича за нос, жутко засмеявшись. Тогда он укусил цепкую клешню и, дёрнувшись, больно ударился обо что-то копчиком. Это что-то оказалось топором. Укушенное существо, мерзко взвизгнув, отпрянуло от кровати, по-человечески выругавшись матом.
Всё встало на свои места. Это вторжение! Теперь в космосе пусто, и твари со всей вселенной устремились к Земле. Они убивают людей, принимая их облик.
Сколько пришельцев на Земле? – Семён Андреевич уж прижимал топор к груди. – Один? Десять? Тысяча? Или уже вся планета принадлежит им?! Остался только он. Один! Уцелевший Под Кроватью. Теперь понятно, почему от него ушла жена! Всё сходится. Она пришелец. И ушла не к простому грузчику. А к космическому!
Белый и пушистый заяц способен нанести серьёзный урон настигнувшему его хищнику, отбиваясь задними лапами. Настигнутый же под кроватью белой горячкой, чиновник с топором далеко не пушист и такого наворотить может, отбиваясь от пришельцев…
-Ты меня укусил! – застонало Существо.
-На вкус – дерьмо, - прорычал Семён Андреевич вылезая из-под кровати.
-Э-э-э, - попятилось существо. – Брось топор, пусто в космосе.
И Семён Андреевич бросил. Крутанувшись в воздухе, топор обухом врезался в лоб Существа. Оно, раскинув руки-клешни, звездой грохнулось на пол усеянный пустыми бутылками. Одна разбилась вдребезги под упавшим топором.
Семён Андреевич склонился над поверженным пришельцем. Задумался. Может его съесть? Вырезать сердце. Забрать его силу. Способность принимать чужой облик… Но нет. Из раны на лбу Существа сочилась какая-то красная слизь. Так похожая на кровь, но явно ядовитая.
Семён Андреевич поднял топор и подойдя к выключателю погасил свет в комнате. Затем скользя ладонью по стене, слепо пошаркал к окну, стараясь не наступить на бутылки. Он больше не жертва! Он хищник. Уцелевший Под Кроватью начинает партизанскую войну с пришельцами.
Семён Андреевич одёрнул шторы. В комнату упал призрачный свет звёздного неба. Откуда-то от туда явилось это ужасное Существо и, убив  друга, обрело его облик. Теперь оно валяется мёртвым. Часть лица белеет в темноте от подбородка до скул, выше, залитое тёмной слизью, сливается с мраком комнаты.
«Портвейн, он всех на чистую воду выводит», - подумал Уцелевший Под Кроватью. – «Как ещё тварь от друга отличишь? Под портвейном все своё истинное нутро показывают».  
Уцелевший Под Кроватью осторожно открыл окно и притаившись в темноте квартиры стал напряжённо всматриваться с первого этажа в пустынную улицу. Тусклый уличный фонарь чуть в стороне освещал небольшой отрезок дороги, тянущейся вдоль дома. И ни кого. Словно все вымерли. Впрочем, может так и есть.
«Если Им удалось уничтожить всё человечество, Они перестанут принимать облик людей» - подумал Уцелевший. – «Незачем станет маскироваться».  
Вдруг Уцелевший кожей почувствовал что-то надвигающееся из тьмы к островку света. Что-то огромное. Размером с грузовик. Точно! Вот, показались едва различимые контуры гигантской твари, бесшумно плывущей прямо к засаде. Уцелевший даже на какой-то миг увидел два красных глаза размером с футбольные мячи. Но, секунда, и тварь разом сжалась в невысокую тонкую фигурку. Может даже ребёнка.
Уцелевший сильнее стиснул мокрое от вспотевшей ладони топорище. Что делают, твари! За это он будет рубить их в крошево.  
В свет фонаря вышла девушка. У Уцелевшего отлегло от сердца. Образ шлюхи, шляющейся по ночам он разрушит без проблем. То, что казалось девушкой, прошло пятачок света и, вновь погружаясь  в темноту, приблизилось к засаде. Что ж, коль твари продолжают маскарад, значит, Земля ещё не потеряна. Уцелевший, несмотря на крупные габариты, стремительной кошачьей тенью выскочил в окно и метнулся, замахиваясь топором, на пришельца.
-Убъю! – выкрикнул он
-Ё-о-о, - неожиданно послышалось сзади. Привыкший к темноте Уцелевший различил ужас в глазах «девушки». И смотрела она не на топор, а за его спину. Издающий звук: Ё-о-о, был многим опаснее топора. Господи, неужели! Уцелевший резко обернулся, и вновь послышалось:
-Ё-о-о.
«Да! – восторгся Уцелевший. – Это – Господи! Господи явился спасать Землю».
Пришелец в женском обличии взвизгнул и кинулся наутёк. А Уцелевший, роняя топор, бухнулся на колени.
-Ё-о-о. – повторил Господи.

Топор брякнул лезвием об асфальт в сантиметре от Васькиного ботинка и больно ударил обухом по ноге.
-Ё-о-о, - вновь застрял в горле мат.
Перепуганная девушка убежала, а у Васьки от боли начало проходить оцепенение. Здоровенный псих упал на колени. Васька собрался дать дёру, но сумасшедший обнял его за ноги сильными руками и, прижавшись щекой к коленям, горячо зашептал:
-Господи - в космосе пусто - повсюду пришельцы – а я партизан…
Васька, разлепляя губы, проговорил:
-Знаю.
-Счастье-то какое! – псих сильнее стиснул Васькины ноги.
-А-а-а, - послышался зловещий стон из окна, откуда выскочил псих. Затем ударилась бутылка о бутылку. – Твою мать!
Комнату озарил свет лампочки.
-Это зомби-пришельц! – в ужасе воскликнул псих.
И в самом деле, в окне появился живой мертвец. На лбу - страшная рана. Левый глаз запечатан запёкшейся кровью. Зомби приложил ладонь к ране и провёл пятернёй вниз по лицу, размазывая кровь.
-Их не убить! – воскликнул псих. – Что делать?
-Беги в милицию, – выдохнул Васька.
-А если и менты зомби?
-Нет, проверенно. Там надёжные люди.
-А ты?
-Тут останусь.
-Я тебя не брошу!
-Обо мне не беспокойся, со мной ничего не может случиться. Беги, времени мало, - чётко распорядился Васька, прежде считавший себя тугодумом.
Псих понимающе оскалился.
-Тогда я мигом, - сказал он и рванул без оглядки.
У окровавленного мужчины в руке появилась бутылка, он, что-то пробурчав, присосался к горлышку. Васька тряхнул головой, окончательно приходя в себя и, перешагнув топор, направился к телефону-автомату - звонить в милицию пока псих ни кого не убил.

                                                          2

И так, Аркаша был раззявой знатным, над родом которого лениво мерцала Счастливая Звезда. Ярко вспыхивая единожды над непутёвой головой очередного Тараськина. Дед рассказал о ней ещё в детстве Аркаше. И тот, мальчишкой, частенько задрав голову к ночному небу, всматривался в звёзды, гадая, какая из них однажды отведёт от него беду. Дед сам не знал, где находится их покровительница. И говорил:
-Быть может, хоть ты, когда-нибудь, увидишь её.
Но сколь Аркаша не всматривался, всё не выходило определить Звезду. То казалось, что одна «та самая», то другая.
Время шло, а годы летели. Аркаша всё так же, задрав голову, всматривался в звёзды и гадал: когда же и на его долю выпадет псих из окна с топором или что-то вроде немецкой газовой атаки? Где тот миг, когда и над его головой вспыхнет Счастливая Звезда? В юности это была ещё ироничная мысль. Но то пора бесшабашная. И всё ж где-то после двадцати трёх лет Аркаша начал относиться к Звезде более серьёзно. Вот уж раз сдавал билеты на поезд. И раз отказался лететь на самолёте. А сколько он пропустил подозрительных автобусов – не сосчитать.
У непьющего, прежде всегда ответственного токаря Тараськина начались проблемы на работе. Из-за опозданий, переходящих в систему. По началу-то ему прощали, учитывая исполнительность и былую пунктуальность.
Но всякому терпению бывает предел. Аркаше вновь почувствовались все автобусы подозрительными. Казалось, Счастливая Звезда на этот раз действительно предупреждает о смертельной опасности. И Тараськин пошёл на судоверфь пешком. А, опоздав на час, отказался подходить к станку. О нём тревожно шептала что-то Звезда. Если б туповатый бригадир хоть на минутку заткнулся, Аркаша б непременно разобрал смысл шёпота. Но бригадир, туповат. Бригадир продолжал нести всякую чушь.
-Что ж ты не путёвый то такой?! – терял терпение низенький бригадир.    - Опять опоздал, и таращишся теперь на станок, словно это звездолёт. Говорю же, работа из-за тебя стоит. Гришка то на выходном.
Если б он только перестал дребезжать, Аркаша услышал бы чего именно надо опасаться в работе на станке. Но Звезда шептала из-за тысяч световых лет, а бригадир тараторил над самым ухом.
-Нет, ну чего ты стоишь?! – горячился бригадир. – Уставился на меня как баран на новые ворота. Я не ворота. Я, так разэтак, твой начальник! Марш к станку!
Бригадир негодовал. Рабочий не пьян, рабочий не болен. Рабочий просто тупит.
-Ну, может, скажешь уж хоть чего? – чуть ли не взмолился бригадир.
Аркаша повёл ухом пытаясь расслышать Звезду.
-А-а-а! – взвизгнул доведённый бригадир. И потряс тонким пальцем перед носом ссутулившегося Аркаши. – Издеваешься! Дурака играешь. Думаешь, и на этот раз с рук сойдёт? Нет! Был Тараськин - передовик, нет Тараськина - передовика! Есть Тараськин - безработный. Всё! Будьте любезны. Хищная пасть капитализма перемолола гнилыми зубами некогда передового токаря. Да выплюнула замызганной ветошью. И безликая серая армия безработных поглотила его.
От такого оборота речи из уст бригадира Аркаша даже перестал слышать шёпот. А тот, умолкнув, развернулся и пошёл к начальнику