СЦЕНЫ БЕССЦЕННЫЕ. Игорь Бойко.

пытался помочь им?  
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Пытался, но успеха не было.
АНГЕЛ. Понимаю: ты слишком много шутил. И потому в тебе не увидели спасателя. Все хотят видеть спасателя серьёзным, с модной стрижкой и к тому же способным творить чудеса.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Угу.
АНГЕЛ. Ты творил чудеса?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. О, да! Много раз. Но их не восприняли как чудеса.
АНГЕЛ. Всё ясно: ты был недостаточно прост. Ты слишком много цитировал Шекспира, Платона и Ницше, и люди решили, что ты издеваешься над слуша-телями и смеёшься над их темнотой. Они ошибались. Они не понимают, что были неправы.
НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Наверное, так всё и было.
АНГЕЛ.  Теперь-то ты знаешь, что невежество обидчиво, а глупость мститель-на.  
НЕИЗВЕСТНЫЙ.  Выходит, я хотел спасти людей от самих себя.
АНГЕЛ. Не грусти. Пусть общего спасения не произошло, но зато ты сильно поумнел за это время.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. И что я буду делать со своим умом?
АНГЕЛ. Попробуй вырезывать фигурки из дерева.

   Улетел.
«ФАУСТ». УТЕРЯННАЯ  СЦЕНА

 Провинциальная гостиница.

Действующие лица:

Фауст - постоялец,
Мефистофель - администратор.

ФАУСТ (открывает балконную дверь и смотрит вниз на окна ресторана).
Играет музыка. Танцует андалузка.
Так просто мир устроен.
Без затей.
И усложнять его  пустое дело.

Звуки перебранки.

Бороться? С кем 
С собой, с врагами, с миром?
Считать удары, раны и награды?
Смешить людей? Нет, будем жить иначе.

Всё успокоилось.

Осенний лист, отдавшийся реке,
С водой не спорит. Так и мы неспешно
Плывём по жизни, ум не напрягая,
Не проникая в сущности явлений.
(Задумывается.) От глупости никто не умирал.
От мудрости никто не стал счастливым.

Слышатся заздравные тосты.

Друзья, gaudeamus igitur!
И в единенье дружеском bibamus!
Не вечны мы. Не вечны даже звёзды!
Они сгорят от собственных страстей
И превратятся в тёмные обломки,
Пронзающие в неизменном беге
Пространства ледяную пустоту.

(Снова смотрит вниз. Там проезжает автобус с чёрной полосой.)

С иронией мы смотрим на других 
Тот знает всё, тот ничего не знает,
Тот в поте хлеб насущный ищет свой,
Тот грабит, тот ворует понемногу,
А тот смиренно подаянья просит
И презирает тех, кто подаёт …
Какое многоцветье! А в финале
Корявый гроб, неискренняя речь
Бездарного коллеги и фальшивый
Щемящий уши marcho funebrale.

(Прислушивается к несмолкаемому журчанию воды за стенкой.)

Мне думается  бог, создавший мир,
Изрядно утомился и намыслил
Вздремнуть немного. Слишком затянулся
Тот сон божественный. А детище его
Пошло вразнос. Видать, была погрешность
В расчётах. И случилось  винтик выпал,
И где-то зацепилась шестерёнка.
Первоначальный замысел похвальный
Нарушился, и вышло всё не так,
Как думал созидатель многомудрый.
А ведь могла гармония небес
Звучать …

МЕФИСТОФЕЛЬ (входит без стука).

         Простите, что вошёл без стука.
Прошу освободить сегодня номер.
К нам завтра приезжают иностранцы.

Занавес

РАЗГОВОРЫ  БОГОВ
(в духе Лукиана)

ПРОБУЖДЕНИЕ

Вершина Олимпа. Все боги, кроме Гермеса, мирно дремлют.
Зевс просыпается.

ЗЕВС. Что-то долго я спал. Интересно - что за день сегодня?
ГЕРМЕС. Ты бы лучше спросил, какой сегодня век.
ЗЕВС. Вот как? Так какой сегодня век?
ГЕРМЕС. Однако, двадцать первый.
ЗЕВС. Быть того не может!
ГЕРМЕС. Может. Может! Ты всё проспал: поход  македонца          в Индию, гибель Помпеи, битву при Ватерлоо и выборы президентов в странах Восточной Европы. А ведь мог бы вмешаться. Вот где тебя не хватало!
ЗЕВС. Что ж ты меня не растолкал?
ГЕРМЕС. Однажды я уже пробовал. Помнишь? После твоего приключения с Ледой. Так ты тогда слишком умаялся и зашипел на меня, как сорок тысяч ле-бедей сразу.
ЗЕВС. А ты, конечно, сразу обиделся.
ГЕРМЕС. Ещё бы! Не люблю, когда на меня шипят.
ЗЕВС. Так что же теперь будем делать?
ГЕРМЕС. Ничего не будем. Никому мы теперь не нужны. Впрочем, туристы иногда интересуются.
ЗЕВС. Ну и шутки у тебя, Гермес! Слушать тошно.
ГЕРМЕС. Нет, не шутил я.
ЗЕВС. Вот сейчас возьму и брошу молнию. Тогда увидишь, как все задрожат.
ГЕРМЕС. Нет смысла бросать. Теперь этим не напугаешь даже школьников из младших классов.
ЗЕВС. Интересно, что говорит сейчас Прометей. Это же он слепил людей из глины.
ГЕРМЕС. Скорбит и терзается. Говорит, нужно было взять другой материал. Поблагородней.
ЗЕВС. Наверное, я снова отправлю его на Кавказ. Пусть ещё помучится.
ГЕРМЕС. М-м-мм…
ЗЕВС. Что ты там мычишь?
ГЕРМЕС. Пытаюсь представить, что из этого выйдет.

СУД  ПАРИСА

Летний полдень. Приятный ветер с моря шевелит мирты, лавры и прочую ан-тичную растительность. Сытые овечки улеглись в тени деревьев             и мирно блаженствует. Пастушок Парис, сын царя Приама, тоже вздремнул, потому что на работу его подняли слишком рано. Но вот какой-то шорох разбудил его. Юноша открывает глаза и видит трёх прекрасных женщин. Они очень легко одеты, потому что стоит страшная жара. Одна из них держит в руке яблоко (неизвестного нам сорта)               с надписью на древнегреческом языке: «Пре-краснейшей». А всё началось с того, что сестра Арея, её звали Эрида, обиженная невниманием главных богинь, решила их поссорить.

ГЕРА. Милый Парис, рассуди нас  кто из нас прекраснейшая?
ПАРИС (простодушно). Но вы все прекрасны. Уверен, любая женщина Илиона позавидует вашей красоте.
ГЕРА, АФИНА, АФРОДИТА (хором). Спасибо тебе, славный юноша, за доб-рые слова. Но вся беда в том, что яблоко  посмотри внимательно, что на нём написано,  одно, а нас трое. Так кому же из нас ты присудил бы это яблоко?
ПАРИС (чешет голову). Трудная задача.

Задача, действительно, нелёгкая.

ГЕРА. Я попробую тебе помочь. Видишь ли, я старше всех. Поэтому мне нужно больше других поторопиться насладиться своей красотой. Ведь женская пре-лесть, увы, недолговечна.
ПАРИС. Сударыня, я полностью с вами согласен, Хотя, как по мне, ваше спра-ведливое беспокойство всё-таки преждевременно.
АФИНА. Дорогой Парис, конечно наша красота совершенна, но ведь женщину украшает не только внешность, но и ум. И вот           в этом я, пожалуй, намного превосхожу своих восхитительных родственниц.

Ум, конечно, прекрасная вещь. Но стоит ли его переоценивать?

ПАРИС. Глупо, наверное, с вами спорить. Но вы уж простите меня, провин-циала, который впервые слышит, что красота женщины может заключаться в её уме. Во дворце моего царственного отца много красивых и услужливых рабынь, но я не помню, чтобы их умственные достоинства кого-нибудь интересовали.
АФРОДИТА. А мне нечего сказать, кроме того, что нет на свете ничего пре-краснее, чем прекрасная женщина. Всё остальное  чистая софистика. Присуди это яблоко мне, и я дам тебе в жёны самую красивую из греческих женщин. Не знаю, насколько она умна, но всё остальное великолепно.

Тут не только недальновидный Парис, но даже сам Аристотель не устоял бы.

ПАРИС (Афродите). Конечно, это яблоко должны скушать вы!
АФРОДИТА. Уж я-то в этом не сомневалась. (В сторону.) Ведь ни одна из моих восхитительных соперниц не догадалась пообещать Парису хоть что-нибудь.






















СЛАДКОЕ  БРЕМЯ  ВЛАСТИ

КАРТИНА  ПЕРВАЯ

Императорский дворец. Царство безвкусной роскоши.
На сцене Император и три его любимых сына.

ИМПЕРАТОР. Дети мои, драгоценнейшие. Стал я замечать, что  в ваших глазах проглядывает плохо спрятанная жалость. Раньше вы видели меня сильным, уверенным, не знающим сомнений. Но дни и годы катятся с такой противной скоростью, что теперь мне всё труднее заметить начало и конец каждого из них. И вот засеребрилась, поредела моя борода, хотя мне больше нравилось, когда она была чёрной и густой.   И движения мои потеряли былую твёрдость, в чём совсем немного радости. Теперь, когда мне нужно достать в библиотеке книгу с верхней полки, я уже с опаской взбираюсь на лесенку.
ПРИНЦЫ. Да, отец, мы видим, что ты стал быстро слабеть и терять величест-венную осанку. Конечно, нас это очень огорчает. Ещё совсем недавно ты ходил, бодрый, подтянутый, Шаги твои были упруги, как    у барса, выходящего на охоту, а теперь ты мелко семенишь и всё чаще шаркаешь по паркету. Грустная картина, что и говорить.
ИМПЕРАТОР. Тогда вам не нужно долго объяснять, что великая власть, ко-торой я всегда безмерно наслаждался, становится для меня всё более тяжёлым испытанием. Нужна теперь мне помощь. Пусть опыт старости и сила молодая соединятся в совершенном сплаве.
ПРИНЦЫ (радостно). Мы уже давно пришли к мысли, что пора  в этой стране завести новое правление и новые порядки. И мы много дней деликатно дожи-даемся, когда сама необходимость заговорит твоими мудрыми устами.
ИМПЕРАТОР (не столь радостно). Получается, ваша сообразительность на-много опередила мои пожелания.
ПРИНЦЫ (охвачены эйфорией). Да-да, мы уже всё-всё продумали.
ИМПЕРАТОР (не полностью разделяет их восторг). И скорость ваших мыслей тоже заметно превосходит мои ожидания.
ПРИНЦЫ. Ах, дорогой родитель, не сопротивляйся неизбежному,       а при-нимай жизнь такой, какая она есть. Ты должен согласиться, что    в наше время не следует терять ни часа, ни минуты, ни самого краткого мгновения. Теперь всё так устроено, что новое поколение ещё не успевает громко заявить о своих на-деждах и правах, как ему уже начинают шумно дышать в затылок быстро под-растающие очередные искатели власти. Вот мы, твои любимые дети, ещё не ощутили приятный холодок короны на голове, а уже сильно сомневаемся в том, что наше правление будет продолжительным. Ведь наши сыновья, мы в том уверены, тоже не захотят долго дожидаться желанного подарка судьбы и в своё время, которое наступит очень быстро, твёрдо попросят нас подвинуться     и дать им полную волю действий.
ИМПЕРАТОР. При таком положении вещей мне остаётся только восхититься вашим бесконечным терпением. Ведь до сего дня        я считал вас ещё мальчи-ками.
ПРИНЦЫ. Нет, мы не мальчики давно. И теперь, когда мы так хорошо пони-маем друг друга, давай без отлагательства приступим к разделу власти и земель.

Такого быстрого развития событий Император не ожидал.
Он только беспомощно вращает глазами.

СТАРШИЙ ПРИНЦ (братьям). Пожалуй, я возьму себе столицу. Всё ж стар-ший я средь вас.
СРЕДНИЙ ПРИНЦ. А мне милей порты морские. Большой доход таможня принесёт.
МЛАДШИЙ ПРИНЦ. А я вполне готов владеть лесами. На древесину быстро спрос растёт.
ПРИНЦЫ. Пиши указ, отец. И пусть уже сегодня взойдут на троны новые цари.
ИМПЕРАТОР. Слаба та власть, что рождена указом. Тяжёлый меч      и острое копьё вручают власть, а не клочок бумаги.
ПРИНЦЫ. Ну, мы скромны, и нас вполне устроит совсем простой, несложный документ. (Подталкивают Императора.) Пиши отец. Пиши, не отвлекайся.
ИМПЕРАТОР. Для меня всё это как-то слишком быстро. Я не готов проститься с властью вмиг. И что за спешка, право? Удивляюсь. Что  проиграл я долгую войну, или удар меня разбил, лишив движенья? Ещё немало сил я сохранил. Готовность вашу возложить на плечи всю тяжесть власти искренне ценю. Да, высоко ценю, но отвергаю. Мне ваша скорость, вправду, не мила.

Лица принцев становятся отталкивающе жестокими.

СТАРШИЙ ПРИНЦ. Чудит отец. Его устами одна лишь старость скучно го-ворит.
СРЕДНИЙ ПРИНЦ. Мы долго слушались его. Быть может, хватит?
МЛАДШИЙ ПРИНЦ. Да что тут говорить! Долой его!
ИМПЕРАТОР (пришёл в себя, хлопает в ладоши). Эй, стража!

Входят