СЦЕНЫ БЕССЦЕННЫЕ. Игорь Бойко.

младших компаньонов.
ВАТСОН. Почту за честь, хотя, признаться, ничего не смыслю в вашем деле.
ХОЛМС. Я тоже не смыслю, но это меня не останавливает. Напротив!
Входит Посетитель.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Доброе всем утро.

Вертит головой налево и направо, пытаясь вычислить,
кто из двоих здесь прославленный сыщик Холмс.

ХОЛМС (надувает щёки). Если вам нужна помощь действительно умелого де-тектива, я весь к вашим услугам. И мой младший компаньон Ватсон (показы-вает рукой) тоже может оказаться полезным. Если поначалу он покажется вам немного заторможенным, или даже туповатым, не торопитесь с выводами. На самом деле, у него очень большие способности.
ПОСЕТИТЕЛЬ. Тогда разрешите мне сразу перейти к делу.
ХОЛМС. Конечно, конечно. Но прежде, чтобы сосредоточиться,            я должен поиграть на скрипке.

Берёт скрипку и начинает играть. При этом немилосердно фальшивит.
Ватсон незаметно затыкает уши ватой.

ПОСЕТИТЕЛЬ (теряет терпение). Пожалуй, я пойду.
ВАТСОН. Что-что?
Вынимает из ушей вату.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Это выше моих сил. Я ухожу.
ВАТСОН. Это будет самая большая ошибка. Чем дольше мой друг играет, тем яснее становится его голова. А ваше дело вы можете изъяснить мне. (Понижает голос.) Я даже лучше Холмса разбираюсь в запутанных делах. Но это  между нами.
ПОСЕТИТЕЛЬ. Я - поверенный герцогини Нортумберленд. На прошлой не-деле у неё украли любимую скаковую лошадь.
ХОЛМС и ВАТСОН (хором). Какое несчастье!
ПОСЕТИТЕЛЬ. Это действительно несчастье. Бедная герцогиня так рыдала, так сокрушалась, что даже отказалась прикупить новые нефтяные скважины в Персидском заливе.
ВАТСОН. К нефти и другим полезным продуктам земных глубин мы имеем весьма отдалённое отношение. Но скаковая лошадь - это точно  к нам. Мы с Холмсом за последний год разыскали столько украденных лошадей, что на них можно было бы посадить весь президентский полк в какой-нибудь отсталой стране. Холмс, Холмс! Да отложите вы эту дурацкую скрипку! Вспомните, сколько лошадок мы вернули своим хозяевам?
ХОЛМС. Сейчас посчитаю.

Долго шевелит губами.

Получается сто сорок восемь. Но, возможно, их было сто пятьдесят две.
ПОСЕТИТЕЛЬ. Прекрасно! Вы, конечно, понимаете, что герцогиню не оста-новят никакие расходы?
ХОЛМС. Ещё как понимаем и крепко на это рассчитываем! Ватсон, закажите на завтра два билета до Монтевидео.
ПОСЕТИТЕЛЬ. Почему Монтевидео?
ВАТСОН. Не задавайте ненужных вопросов. Великий сыщик знает, что делает, и никогда не делится своими планами наперёд.
ПОСЕТИТЕЛЬ. Но всё-таки…
ВАТСОН. Вы что, собираетесь оспорить его дедуктивный метод?
ПОСЕТИТЕЛЬ (покорно). Что ж, пусть будет Монтевидео.

Достаёт чековую книжку.

ХОЛМС (Ватсону). И забронируйте номер люкс или, лучше, королевский но-мер. Скорее всего, похитители остановятся в соседних апартаментах.
ПОСЕТИТЕЛЬ. Я просто поражён!
ВАТСОН. Не вы первый. (Совсем тихо.) Надеюсь, и не последний.

Посетитель раскланивается и уходит. Свет надежды озаряет его чело.

ХОЛМС (громко). Миссис Хадсон, вычтите, пожалуйста, из нашего счёта два шиллинга и шесть пенсов, потому что завтра мы не будем завтракать.
ВАТСОН. Мы ещё вернёмся в Англию?
ХОЛМС. Обязательно. Как только деньги кончатся, сразу и вернёмся.
ВАТСОН. А что вы скажете герцогине Нортумберленд?
ХОЛМС. Ничего. Как только прибудем в Лондон, вы напечатаете         в газетах мой некролог. Можете расписать там меня в лучшем виде.      И не скупитесь на сожаления по поводу невосполнимой утраты.
ВАТСОН. Холмс, вы - гений!
ХОЛМС. Да, я тоже иногда так думаю. А сейчас - вперёд! Мне с детства хоте-лось побывать в Монтевидео.
ВАТСОН. А где находится это Монтевидео?
ХОЛМС (после долгого раздумья). Принесите атлас.

Атлас отыскался. И нужный город тоже удалось найти.

ВАТСОН. Однако, далековато.
ХОЛМС. Это как раз то, что нам сейчас нужно.
ВАТСОН. Но почему именно Монтевидео?
ХОЛМС (хлопает друга по плечу). Считайте это причудой гения. Идёмте вы-пьем.

Оба уходят. Из под кровати с кряхтеньем выползает сыщик Лестрейд.
Тем, кто давно его не видел, обязательно бросится в глаза,
что сыщик сильно пообносился.

ЛЕСТРЕЙД. Уф-ф! Я давно подозревал, что Холмс - тайный социалист. Но теперь я окончательно убедился, что и этот трудящийся тоже решительно на-строен против обожравшихся богачей и бессовестных эксплуататоров. Ура! Наши силы растут! Трепещи, герцогиня!

Сжимает пальцы в кулак и высоко поднимает руку к небу.

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!


























КОНФЕРЕНЦИЯ

Ежегодная конференция Потусторонних Сил. В президиуме Творец (весь         в белом) и Мефистофель (весь в чёрном). Белоснежные ангелы и нечистая сила сидят в зале вперемежку. Общее оживление. Все с любопытством рассматри-вают друг друга. Когда видят знакомые лица, дружелюбно раскланиваются. Особый интерес вызывают гурии и апсары.


ТВОРЕЦ (приятным баритоном). С удовольствием докладываю Высокому собранию, что в последнее время число верующих заметно возросло.
МЕФИСТОФЕЛЬ (перебивает). Не забудьте сказать, что одни верят  в одно, другие  в другое. Бывает такая вера, что хуже неверия.
ТВОРЕЦ. Дорогой мой Дух Сомнения, было бы странно, если бы ты хоть один раз воздержался от замечаний. Ты совсем не умеешь радоваться.
МЕФИСТОФЕЛЬ. Да, я не умею радоваться чему попало.             И вообще  почему я должен радоваться тому, что верующих становится всё больше? Какое мне в том счастье?
ТВОРЕЦ. Ты прав, такого от тебя требовать не следует.
МЕФИСТОФЕЛЬ. Слава богу, в этот раз мы почти договорились.
ТВОРЕЦ. В твоих устах выражение «слава богу» звучит неуместно.
МЕФИСТОФЕЛЬ. Ну вот, выходит, опять не договорились.
ТВОРЕЦ. Так предопределено, что мы всегда будем противостоять друг другу. Но, согласись, каждому из нас было бы нестерпимо скучно, если бы не было другого.
МЕФИСТОФЕЛЬ. Как! Вас больше не развлекает пение ангелов?      А ведь они так стараются!

Творца еле заметно передёргивает.

ТВОРЕЦ. Да, никто лучше тебя не умеет наступить на мозоль.
МЕФИСТОФЕЛЬ. Надеюсь, вы верите, что я это делаю не со зла.
ТВОРЕЦ. Конечно-конечно: ты делаешь это исключительно по доброте ду-шевной.
МЕФИСТОФЕЛЬ. А вот так говорить нехорошо. Мы ведь договаривались, когда делили Вселенную, что ирония будет принадлежать мне одному.
ТВОРЕЦ. Вот видишь, как плохо действует на меня твоё общество?    Я даже начинаю нарушать договоры.
МЕФИСТОФЕЛЬ. Опять один я во всём виноват.
ТВОРЕЦ. Конечно, и это было главным условием нашего соглашения.
МЕФИСТОФЕЛЬ. Если будем говорить только вы и я, это будет не конфе-ренция, а чёрт знает что.
ТВОРЕЦ. Уж сколько раз я просил тебя следить за своей речью, но ты неис-правим.
МЕФИСТОФЕЛЬ. Моё исправление не входило в условия договора.
ТВОРЕЦ.  Ах, опять всё то же. Но, ладно, послушаем других.

Делает знак. Ангелы поют.

Слава нашему Творцу,                       Хвала тебе, о летний день,
Благодетелю, отцу.                             Хвала тебе, ночная тень.
Как вечны волны в океане,                Прекрасен труд, и шум работ,
Так петь хвалу мы не устанем.          И сладкий отдых без забот.

ТВОРЕЦ.  Очень мило.
МЕФИСТОФЕЛЬ (подчёркнуто). Милее не бывает.
ТВОРЕЦ.  Шутишь, небось?
МЕФИСТОФЕЛЬ. Как и вы.
ТВОРЕЦ. Ты и из меня готов шутника сделать?
МЕФИСТОФЕЛЬ. Никогда бы не решился на такое. Ведь творец  вы, а не я.
                             Публика начинает волноваться. Кричит: «Кончайте препи-раться! Сколько можно?»

ТВОРЕЦ. Подумать только  они смеют поднимать голос!
МЕФИСТОФЕЛЬ. Они думают, что как раз для этого их пригласили.
ТВОРЕЦ. Да-да. Пусть говорят. Ведь у нас демократия.
МЕФИСТОФЕЛЬ. Конечно, без видимости демократии было бы как-то не-прилично.
Творец и Мефистофель громко смеются и хлопают друг друга по плечу.
Занавес.
НОЧЬ  ЛЮБВИ

Ночь. Красавица  на балконе. Рыцарь  внизу. В руках он держит мандолину. Видно, от волнения забыл, как на ней играть.

КРАСАВИЦА (нетерпеливо). Но почему не слышу я волшебных звуков сере-нады?
РЫЦАРЬ. Всё оттого, что я боюсь сфальшивить.
КРАСАВИЦА. А если так, не вздумай петь. Расслабься! Не выношу бездарных песнопений. Ведь я не курица, чтоб радостно внимать нестройным крикам пе-тухов горластых.
РЫЦАРЬ. Поёт душа моя одно бельканто, но голос сильно изменяет мне. А потому лишь приземлённой прозой всю пылкость чувств тебе я передам.
КРАСАВИЦА. Нет, прозы не хочу. И если песнь твоя застряла      в горле не-послушном, тогда отменно зарифмованным стихом сумей мой тонкий слух по-тешить.
РЫЦАРЬ. Ах, если б рифмы покорялись мне! Но с детства мне стихи не уда-вались.
КРАСАВИЦА. Да  нет таланта, если нет его. Неодарённым, сколько б не трудились, достигнуть совершенства не дано. Так вовсе недоступны эскимосу все ароматы манговых плодов, полярное сиянье  готтентоту и шум прибоя  жителю пустынь.
РЫЦАРЬ. Добавь ещё  и ты мне недоступна.
КРАСАВИЦА. Сочувствую тебе и дать хочу надежду. Коль музы обошли тебя дарами, когда тебе не внемлет Аполлон, найти себя    в науке попытайся. Купи побольше самых толстых книг. На два десятка лет в них закопайся и, изучив наследие веков, яви свой ум, обогащённый знаньем.
РЫЦАРЬ. Допустим  посвящу себя науке. Но через двадцать лет, набравшись знаний, увижу ль те же милые черты? Боюсь, что красота твоя и нежность перед напором лет не устоят.
КРАСАВИЦА. Глупец, я вижу, ты совсем не знаешь, каких чудес косметика достигла. Приди сюда хоть через век, хоть больше, и ты увидишь  разрушенья нет: сиянье глаз моих не потускнело и не поблекла красота ланит.
РЫЦАРЬ. Уговорила. Верю. Уезжаю.

Садится на коня и даёт ему шпоры.  Проходит много лет.
Тот же балкон. Время не захотело пощадить его. Некогда светлая штука-турка пожелтела и местами отвалилась. Одна колонна покосилась, и её пришлось подпереть, чем придётся. Часть перил попросту исчезла. Печальное зрелище!
Такая же ночь. Нетвёрдыми шагами приближается Рыцарь. Он сильно из-менился. Тоже не к лучшему. Доспехи, когда-то сработанные умелым оружей-ником, теперь свободно болтаются на исхудавшем теле, и оттого движения влюблённого неловки.

РЫЦАРЬ (призывно). О, выйди, милая! Приветливо взгляни  умней меня не сыщешь в целом мире. Я напечатал тьму статей научных. Две толстых моно-графии издал. Я сам с большим трудом в них разбираюсь, настолько необычно содержанье.
КРАСАВИЦА (из глубины покоев ). Я так взволнована. К тебе сейчас   я выйду. Я не ждала тебя так скоро. Потерпи.

Рыцарь терпит.
Наконец, Красавица с трудом протискивается через балконную дверь.
А вот и я!
РЫЦАРЬ (всмотрелся). О, боги, что я вижу?

Падает навзничь и замирает.

КРАСАВИЦА (уцепившись за уцелевшую часть балюстрады,       с любопыт-ством смотрит вниз). Не слишком предприимчив муж учёный. Будь посмелей, похитить поцелуй сумел бы он, но очень уж робеет.

Рыцарь явно не понимает намёка. Это раздражает.

(В сторону.) Мужчины непонятливы, и много хлопот от них. (Громче.) Я жду твоих признаний.

Признаний не слышно. Это уже просто невежливо.

Мужчины  жалкий род, и в сущности  канальи. Они капризны, угодить им трудно.

Фыркнув, уходит с балкона. Рыцарь остаётся лежать неподвижно.

Занавес.