ЕВДОКИМ И ЕВДОКИЯ

Можете идти отдыхать, всё самое страшное позади - сказал он, обращаясь к Сергею. - Да и жена у вас беременна, ей эти стрессы ни к чему. Идите и не волнуйтесь.
- Когда нам можно будет прийти? - спросил Сергей.
- Пока не стоит тревожить вашу маму, - ответил врач.
- Я так не могу, - не скрывая недовольства, уточнил Сергей.
- Звоните, молодой человек, через не могу, лучше звоните, это будет лучше для вашей матери. У вас же есть телефон?
- Да, есть. Мы живём в гостинице. - Ответил Сергей.
- Вот и звоните, а дальше видно будет. Вашей матери сейчас нельзя волноваться, уход ей будет обеспечен, полный покой необходим. А лучше всего, я вам посоветую, поезжайте—ка вы к себе домой. Через пару недель её можно будет выписать. Приедете и заберёте свою маму.
- Она говорила со мной, - вмешалась Елена, перебивая врача.
- Очень плохо, ей не говорить надо, а лежать и ни о чём не думать. - недовольно проговорил врач, направляясь в сторону выхода из палаты. Все вышли в больничный коридор. Сергей и Елена попрощались с врачом, сестра взяла у них халаты, и они с Еленой вышли из больницы.
* * *
Сергей, погружённый в свои мысли, не разговаривал. Елена держала его под руку, и они молча шли через больничный сквер, где ходячие больные убивали больничную тоску разными способами: кто—то резался в козла, любимая больничная игра, а кто-то разыгрывал защиту двух коней, остальные больные прогуливались по аллеям больничного сквера. Недалеко от выхода Сергей предложил: «Ленусь, посидим немного на скамейке, что-—то расслабило меня». Лена покорно согласилась, они сели на скамейку. Сергей продолжал молчать, сказывалось напряжение последних дней. Дед кончил жизнь самоубийством, чуть не умерла мать. А совсем недавно, каких-то два года назад, ушла из жизни любимая бабка. Она ему была ближе, чем дед и бабка по матери, и её смерть оставила глубокую зарубину в душе, ему постоянно казалось, что, если бы он был рядом, она точно никогда бы не умерла. В то время, за полтора года до её смерти, он завербовался работать мастером на средний Урал, в Пермский край, километров примерно сто от Соликамска, в так называемый НыробСпецЛес, и увиденным оказался на столько потрясён, что, наверно, до конца жизни не забудет. Там он впервые узнал: ГУЛАГ - это не сказка, придуманная врагами «народного государства», а реальность, существующая в С.С..(советский союз) под руководством КП СС, с боевым авангардом мракобесия, КГБ, сотрудники которого продолжают ностальгировать по своему кровавому прошлому, продолжая считать себя чекистами, и ФСБ их не привлекает, подавай им ЧК и всё тут. Но это не главное, работая со спецконтингентом, Сергей, к своему удивлению, увидел, что многие вообще непонятно за что и почему находятся на «каторжных» работах, в экономических вопросах он не разбирался и не задумывался, зачем рабсила выгодна С.С. А вот человеческое ему было понятно и не чуждо, и, когда сбежали трое заключённых, а на другой день их трупы, изрешечённые автоматными очередями, валялись перед штабом администрации, Сергей был шокирован, он подошёл к сержанту, охранявшему покойников, и спросил его:
- Слушай, сержант, а зачем их убили, они же не могли уйти?
Сержант расплылся в улыбке:
- Ну, мастер, ты как ребёнок. А что, ты думаешь, надо было делать с этими суками? Мы сидим в ленинской комнате, кино смотрим, Семнадцать мгновений, а тут тревога, кино насмарку, мы сразу решили, шлёпнем обязательно, пусть все урки знают, что нельзя ломать кайф у солдат! - сказав это, он засмеялся радостным, издевательским смехом - гордыня переполняла его. Сергей молчал, он был настолько растерян таким вот откровенным садизмом, что в ответ просто махнул рукой. Через некоторое время ему снова пришлось открыть для себя, на что способен С.С., гражданином которого он является. Надо было оформить товарные накладные и требовалась подпись лесника, и Сергею, как самому молодому, было поручено сходить в лесничество и эту подпись получить, идти было недалеко, где—то около пяти километров, дорога проходила вдоль берега реки Вижай, во время паводка, где проходила дорога, вся территория прилично подтоплялась, и лесничество находилось в том месте, где берег резко поднимался вверх. Сергей довольно скоро дошёл до этого места и по ступенькам, так удачно сделанным природой, что вмешательство человека не требовалось, поднялся по крутому склону наверх. Он был здесь первый раз, и когда, поднявшись, увидел огромное поле, окружённое соснами вперемежку с кедрами, сердце замерло от восторга, вроде как ничего особенного, тайга, но каждый видит и ощущает природную красоту по-своему. Лесник сидел на крыльце лесничества, небольшого домика, рядом были ещё пару домов в личной собственности, где проживала семья. Сергей подошёл к нему и представился. «Знаю тебя, мне звонил твой прораб, зовут меня Михалыч, посиди немножко, покурим, а потом я чиркану тебе твои бумаги» — ответил лесник. Сергей присел рядом с ним, и только тогда обратил внимание, что по всему полю разбросаны голые, почерневшие от времени, заросшие сорняками, фундаменты, на которых раньше стояли дома .
- Вот это да - вслух произнёс он. - А я только тайгой, рекой и простором любовался, место красивое.
- Ты о чём ? - спросил лесник.
- Да вот смотрю, сколько тут раньше людей жило и поражаюсь, одни фундаменты, не меньше сотни.
- Ты что, парень, с луны свалился? - грустно усмехнулся лесник.
- Да с какой луны, клянусь, Михалыч, представления не имею.
- А может, и правда ничего не ведаешь, ты ж недавно здесь, - Михалыч на секунду задумался — челдоны здесь жили в тридцатых.
- Это что за нация, челдоны? - спросил Сергей.
- Не нация это - вздохнув, ответил Михалыч - наши это, русские, в то время всех высланных кликали челдонами, человек-с-дона. Враги народа.
- И куда же их всех? —спросил Сергей.
- Куда, куда.. - ответил Михалыч, — кого расшмаляли, кого голодом заморили, таких мест по Уралу сотни, а по стране тысячи.
- А детей? - еле слышно спросил Сергей, сам испугавшись своего вопроса.
Михалыч замолчал, сглотнул комок, подкативший к горлу, наверно, чего-то вспомнил и резко, с ненавистью, ответил: - «Насрать этим мразям на детей, всех шмаляли, всех!»
Сергей после этих слов с ясностью, неожиданно для себя - всё, что он знал до этого и сомневался, считая происками врагов, недовольных справедливостью построенного социалистического общества - понял конкретно, коричневая чума - это детский лепет по сравнению с красным фашизмом, уничтожившим лучших, честных, умных, работящих... Вот и получилось, строили коммунизм, построили фашизм, ошибочка в расчётах вышла! Миллионы невинных уничтожены, а другие миллионы ностальгируют по С.С., мало им крови, ещё хочется...
Оказывается, они были самые «читающие» в мире, самоё «лучшее образование» получали, весь мир им завидовал, а теперь не завидуют, смеются над «белыми неграми» А «негры» никак понять не могут, почему в жопе оказались... Всё было так «круто»...
«Жуть-то какая! Бога нет!» - Про себя закричал он и подумал уверенно, бескомпромиссно. Сатана захватил страну, если есть бог, как он может допустить, что бывшие чекисты, будучи сотрудниками организации, у которой руки по плечи в крови собственного народа, стоят со свечками в церкви, считая себя «помазанниками божьими», а агенты КГБ и ЧК в рясах заседают в Синоде и учат всех нравственности, морали, любви к ближнему... зомбируют народ с единственной целью: заставить, приучить защищать БАБЛО, наворованное продажной слизью, презирающей свой несчастный народ, и при этом слизь ставит задачу заставить народ думать, что он защищает и любит Родину, а на самом деле такими методами, ничем не гнушаясь, вплоть до средневекового мракобесия, защищается слизь. Попытки власти вернуть народ в С.С. - есть преступление перед невинными жертвами, уничтоженными красным фашизмом.. Это есть настоящее доказательство кощунства власти. Бога точно нет! «Немецкая философия уже в девятнадцатом веке разрешила его так: бог — это человек. Человек должен лишь познать себя самого, сделать себя мерилом всех жизненных отношений, дать им оценку сообразно своей сущности, устроить мир истинно по-человечески, согласно требованиям своей природы, и тогда загадка нашего времени будет им разрешена». А если и есть бог, то точно не на территории России, так как нет в цивилизованном мире такого государства, каким был С.С. А Россия попыталась измениться, но духу не хватило, так и осталась С.С., и принимать начинает ещё более уродливые формы, чекисты превращают её в монстра, мутанта С.С.
Все эти мысли промелькнули в голове Сергея в течении нескольких секунд. Он потряс головой, отгоняя их прочь. Лена крепко сжала ему руку- - Серёженька, что- нибудь не так? - спросила она.
- Всё нормально, Ленусик, не волнуйся, о бабуське своей любимой думаю и вспоминаю, она также тяжко умерла, а теперь вот и дед ушёл под грохот «канонады».
- Ты постарайся переключиться на что-нибудь другое, - с мольбой проговорила Лена.
- Пока не могу, Ленок, не получается, давай ещё немножко посидим, и я успокоюсь. - сказал Сергей.
- Давай, Серёженька, как скажешь. - ответила Лена.
Сергей замолчал и вспомнил, как он возвратился с Урала с перевёрнутым мировоззрением, но поделиться уже было не с кем, опоздал на какие-то часы, был в дороге и информацию получить физически не мог, приехал, а урна с прахом уже стояла в нише колумбария. Он пытался выяснить, как всё произошло, расспрашивал сестру, мать, те от него отговаривались общими ничего не значащими словами, всячески избегая конкретного разговора на эту тему. По ним было не сказать, что бабкина смерть принесла им большую боль утраты близкого человека, если она вообще у них была. А она, боль, само собой, быть должна, о другом и думать не хотелось. Скорей всего, она притупилась и ничем себя не проявляла, так хотелось считать Сергею. Психологическая защита помогает переносить любое горе. Родные, на его взгляд, были не из тех, кто через «не могу» делает себе судьбу. Судьба ими понималась предельно просто: что на роду написано, то и будет. Жизненный огонь горел ровным пламенем, поддерживая постоянную температуру веками сложившихся отношений между людьми, не могущими и не желающими что-то менять в чётком ритме календарных будней.
Существование каждого отдельного человека, как бы он ни хотел уединиться в собственной скорлупе и не зависеть от других, имеет особенность переплетаться с судьбами других людей, не считаясь с его личным желанием.
Вывод о том, что все люди братья, оказывается не пустой библейской фразой. Вся эта человеческая масса с разноцветными пятнами индивидуальностей образует то что мы привыкли называть человеческой жизнью. Нет и не может быть жизни отдельного человека - есть только жизнь человечества, которая, развиваясь по законам, заложенным природой, вторгается в календарные будни, никого не спрашивая о том, хочет он того или нет. Никакая оболочка не способна спасти от сюрпризов, которые жизнь преподносит каждому в отдельности и всем вместе. В этом есть её непредсказуемость для человека, в тоже время заставляющая его искать выходы и двигаться вперёд.
После того, как его желание узнать подробности натолкнулось на сговор родных уйти от объяснений, Сергей решил ни о чём больше не