холоде.
Дебби отрешенно курила на скамейке у дома. Она дала девочке ленивую отмашку: иди, не опоздай.
И Яна пошла, по-детски постукивая коленками. Одета она была в белую футболку, короткие джинсовые шорты и большие, со скругленными носками кроссовки. Яна выглядела тонконогим двенадцатилетним ребенком.
«А почему я должна просыпаться в шесть? – спрашивала она Дебби прошлым вечером. – Школа начинается в восемь…»
«Автобус приходит в без четверти семь, - информировала мать-хозяйка. – Если ты опаздываешь на автобус, ты уже не можешь попасть в школу. У меня нет времени тебя возить. Ты знаешь, что тебя накажут, если ты будешь пропускать школу?»
«Догадываюсь».
«Тебе могут запретить ходить на занятия,» - поучительно сказала Дебби. Яна хмыкнула: тоже мне наказание! А занятия она пропускать и так не собиралась.
Минуя аккуратные домики, белые низкие заборы, газоны и детские площадки, она подошла к остановке. У застекленной будочки уже кто-то стоял. Яна прислонилась к углу, молча наблюдая. На нее посмотрели, пошептались и отвернулись.
Автобус пришел в семь часов – Яне стало даже интересно: а вдруг он совсем не придет? Все демонстрировали идентификационные карточки – у кого прицепленные к воротнику, у кого – к кепке или карману джинсов. У Яны тоже была такая; она зацепила ее за отстающий пояс. Край «прищепки» щекотал кожу. Она села на свободное место; никто не подсел. Она тихо наблюдала, как утренние пейзажи сменяли один другой…
Школа на красном терракотовом холме и сама была красно-бурой, ему под стать. Длинный поезд из четырехэтажных коробок, соединенных открытыми галереями, гордо стоял на возвышении, озирая свои владения. От школьного порога местность понижалась, прикрытая зеленым, но на ощупь суховатым травяным ковром; с последнего этажа, как на ладони, был виден красный овальный стадион, здание библиотеки, а дальше, в лазурной дымке, - гребенка мысов и заливов и – океан.
Яна глянула в расписание – первый урок значился как «Гавайские танцы». «Оп-па, с корабля – на бал,» - подумала она. Интересно, куда хоть идти?
Почесав в затылке, она направилась вниз, к стадиону. На углу кучковалась неформального вида молодежь, тонко и надрывно, как балалайка, бренчала маленькая гавайская гитара.
- Привет, - выдала Яна им в спины. – Вы не знаете, где гавайские танцы?
Красноволосая девица в черной коже медленно обернулась, облапала ее взглядом из-под тяжелых век и ответила:
- В спортзале, наверное.
- Спсиб, - буркнула Яна, сверилась с заранее полученной картой и вышла на широкую земляную террасу над стадионом. Ни ветерка, теплое утреннее солнышко. Высоко в небе заливалась какая-то птичка: иври-и-и, ив-ррри! Каждая травинка просвечивала насквозь, каждый камешек отбрасывал длинную тень.
«Ivri-iana» - подумала она. В короткое текучее эльфийское слово вмещалось полчаса людских описаний.
- Прошу прощения, вы не отойдете вон туда? Здесь нельзя находиться.
Пригревшаяся Яна пожала плечами.
- А почему?
- Запретная территория, - он указал на табличку на сетке. – Не входить.
- А у нас здесь занятия.
- До занятий не входить.
- Ну, хорошо…
За сетчатой оградой уже собирались школьники. От нечего делать Яна включилась в болтовню, пока учитель – подвижная круглолицая девушка – не провела их через пустой спортзал в комнату для занятий и не построила в ряды напротив зеркальной стены.
- О’кей, девочки, па-строились! Ра-зминаемся!
Ее прямо распирала энергия.
Яна проследила, как повязывают вокруг бедер яркие парео, разминают мышцы и начинают отрабатывать движения…
И вот тут она разинула рот.
М-да… Бедра у них двигались быстрее, чем она успевала за ними смотреть. Еще хуже стало, когда она попыталась все это повторить: суставы хрустели, талия, казалось, сейчас переломится; руки, разведенные в стороны, заломило уже на второй минуте танца, и Яна их опустила.
А американки, не сбиваясь с темпа, начали перестраиваться, разворачиваться, движения уверенно и плавно перетекали друг в друга. Яна сдалась и без сил рухнула на резиновый коврик…
Следующий урок она продремала, навалившись на парту, в полном изнеможении. Кое-как до нее дошло, что изучаем историю и административную деятельность (боги! да за что ж мне такое наказание?!) и что свою конституцию детки знают до последней поправки.
Явный недостаток положительных эмоций удалось восполнить на английском: единственное задание состояло в том, чтобы взять книгу, спокойненько читать и набрасывать рецензию. За неимением лучшего Яна взяла с полки детектив и провела остаток урока в городе, где по ночам убивали бегающих трусцой, а сыщик-ирландка упорно искала подозреваемых.
К концу уроков Яна удивленно поняла, что засиделась. Поднимая облака красной пыли, она вприпрыжку сбежала с холма и втиснулась в поток, стремящийся к остановке.
- Эй, - окликнули ее, - тебе не туда! Ты же живешь на Полуострове? Это маршрут восемь.
- Да?..
- Посмотри на своей карточке! Идем скорей, автобус пропустим!
И Яна побежала за девочкой вдоль узенького тротуара, на котором тесными кучками собирались разновозрастные подростки – каждый знал свой маршрут. Янин оказался в самом углу, где школьные бурые стены не закрывали ярко-синее небо и сочную зелень. Расположившись под деревом верхом на сумке, Яна болтала с маленьким рыжим мальчиком и приведшей ее девочкой; звали ее Эшли, и глаза и волосы у нее были золотисто-коричневые – ну совсем одного цвета!
- Десять человек в машине? – хихикала она. – И все пьяные?
- Ну да!
- А почему их не остановил полицейский?
- Он и остановил, - сказала Яна, - но так удивился, что сказал: «Ладно, сегодня я вас отпущу. Но если завтра вы! все! на моих глазах!! не влезете вдесятером в эту машину!!!» - Яна даже рукой взмахнула, изображая грозного полицейского.
- И что? – спросил рыжий, как наездник, нетерпеливо поддавая ногами бока своей сумки. – Они влезли?
- Почти. Они начали влезать, и пятый, и шестой влезли, и восьмой, и девятый с трудом влезли, а десятый сказал: «Ну нет, парни, думается мне, меня вчера с вами не было!» А тот парень, что первый влез, ему говорит: «Ну нет, а кто тогда нам на гармошке играл?»
- Смешно ты рассказываешь, - заметила Эшли. – Полицейский никогда бы не отпустил их так просто.
- Так это же не анекдот, - объяснила Яна, поднимаясь и отряхивая сумку –на обочине уже гудел автобус. – Это неправда.
- А-а…
- А что такое «гармошка»? – спросил рыжий. – Я Дэниел.
Домой в автобусе ехать в первый раз было страшновато: Яна все боялась не узнать «своего» дома.
Не перепутала. Узнала. По цветам в саду, по белому дереву.
Дебби посреди гостиной возилась с пылесосом. Яна смутилась, вспомнив волгоградские заветы, и бочком направилась к ней.
- Давай я сделаю.
- Давай, - Дебби оставила пылесос и отвернулась. – Только быстрее. Тара, моя дочь, пригласила нас вечером в гости.
- О’кей. – Яна проворно опустилась на колени и энергично заводила насадкой по ковру.
- И оденься теплее, там ужасно холодно.
«Интересно, что это она имеет в виду? – подумала Яна, поеживаясь: кондиционер по-прежнему работал на полную мощность. – Ужасно холодно, хм…»
Дочь Тара жила метрах в пятидесяти выше по дороге, в таком же доме, только чуть-чуть зеленоватом. У клумбы с зеленой травкой стоял изумрудного цвета фургончик «Тойота».
Яна накинула черную джинсовую куртку, но холод все равно лизал руки скользким языком.
Тара, в отличие от своей матери, была уже откровенно толстой. Забавно было смотреть, как они бухнулись друг другу в объятия.
- Деб, ну что же ты ко мне не заходишь? Так давно тебя не видела…
- О, я так устала, эти дела утомительны…
- Привет, мис Дебби! – по незаметной затененной лестнице со второго этажа внезапно и шумно свалился хохочущий клубок шоколадного цвета. Уже внизу он не без труда разделился на три. С пола поднялись крепенький темнокожий парень и двое мелких вертлявых детишек разного пола.
Дебби окинула взглядом растрепанную компанию и хмыкнула.
- Вот, Иэна, - сказала Тара, - один из этих детей – мой муж. Тот, что повыше. Джеффри. А эти юные террористы – Маркус и Алисия.
- Привет, я Йен!
- Кто? – захлопала глазами Алисия.
- Иэна, ты идешь? – Дебби направилась в гостиную следом за дочерью.
- Давай играть! – требовал старший мальчик, потряхивая коротко стриженной головой. – Мы будем супер-героями, а ты будешь злой Моджо Джоджо!
- Моджо Джоджо! – возбужденно повизгивала младшенькая, дергая отца за руку. – Скажи, ты злой, как Моджо Джоджо? Ну скажи!
- Ну, я пойду, - слабо повела рукой Дебби (Яна сразу вспомнила изящную утомленность дам века этак восемнадцатого) и уплыла в гостиную. Джеффри повернулся к Алисии.
- Значит, не злой, да? – угрожающе начал он. – Ну, сейчас я вам покажу… - и выразительно двинулся на них.
- Ой, злой, злой! – захохотала Алисия, порскнула в сторону, как мышонок. Маркус кричал, бил в ладоши. Яна улыбнулась снисходительно, потом одобряюще. А потом тихонько хихикнула.
- Джеффри, - воззвала Дебби из гостиной, где щебетала с Тарой. – Ты идешь?
- Сейчас, Деб, - мегазло Моджо Джоджо обернулось через плечо и на секунду опять стало добрым гражданином США Джеффри Джонсом. – Мы сейчас пр-р-ридем! – он зарычал, и совершилась обратная метаморфоза.
- А я – супер-герой! – завизжал храбрый Маркус, подпрыгивая на диване – подальше от злодея.
- А я – второй! – поддакнула Алисия.
Тут уж Яна не утерпела.
- Ну, тогда я – третий! Берегись, Моджо!!
Рыцари и зàмки…
- Ура, Моджо сбежал! Испугался нас! Эй, Иэна, ты что это собираешься…
Яна подкралась к обитой ковролином лестнице. Джеффри убежал туда, выключил свет и затих, затаился. Яна напрягла ноги, согнулась, как крадущийся индеец.
- Так, тихо… Нет, Алисия, не беги, пригнись. Мы туда проберемся!
Первый пролет преодолели тихо и быстро; перед вторым Яна остановилась, легла на ступеньки и, не дыша, как ящерица, поползла вперед. Дети позади сосредоточенно сопели. Яна с наслаждением чувствовала, как вибрируют, поют соскучившиеся по щекотке нервы.
Затаившись, сливаясь с серым мраком лестницы, она заглянула за угол, в темноту.
А потом вспыхнул свет и раздался крик…
…Рыцари и зàмки.
Запыхавшаяся, красная от бега и смеха, Яна счастливо вздохнула, покручивая в руке бархатистый белый цветок с сочно-желтой серединкой. Здесь везде росли такие. Вечерело, они стояли перед домом Джонсов, прощаясь с хозяевами.
- Так приятно было тебя увидеть, Деб, - по второму кругу обнималась с матерью Тара. – А Джеффри все с детьми, с детьми… ох уж эти дети…
- Да он сам – большой ребенок, - свысока улыбнулась Дебби.
Джеффри весело фыркнул и подмигнул Яне.
- А еще у меня много фильмов есть посмотреть, - сказал он. – Еще не так поздно, может, посидим еще?
- Дебби, можно остаться? Немножко!
- Я ухожу, Иэна.
- Но до дома недалеко. Я потом сама приду.
- Как хочешь. Я иду домой.
Яна пожала плечами. А телевизор посмотреть ну очень хотелось!
Когда она вышла, было уже совсем темно. Улица пустовала, но за тонкими пластиковыми стенами угадывалось теплое, домашнее движение. Они были здесь, но не мешали. А она не мешала им.
И чего Дебби не понравилось? Неужели я не пройду полквартала охраняемой территории?! Может, она решила, что я и Джеффри…
Яна вспомнила, как он ей улыбался. А она-то даже не подумала ничего такого! И не соблазняла она его, хотя, прямо
