нас мало интересует. – чуть помедлив, с безразличием сказал он. – Но любая информация о ней была бы для нас очень кстати.
Дуглас усмехнулся.
– Другого ответа я от вас и не ждал. – сказал он. – Раскрывать то, что Смирнова ваш человек вы конечно не будете. Но сейчас важно другое… Ее жизнь подвергается реальной опасности. И, несмотря на то, что я остаюсь ее и вашим врагом, я бы не хотел, чтобы с ней что-то случилось. Почему… – Дуглас сделал длинную паузу и искоса посмотрел на Андрея. – Это не ваше дело. Но в данном вопросе я готов вам помочь.
– Хорошо… – Андрей решительно тряхнул головой. – Будем считать, что договорились.
Он протянул Дугласу руку.
Тот после некоторой заминки пожал ее.
– Как с вами можно связаться? – спросил Андрей у него.
– В этом нет необходимости. Если я что-то узнаю, то свяжусь с вами сам. А пока нам лучше не встречаться. – ответил Дуглас.
– Как хотите... – Андрей пожал плечами.
Затем он повернулся и, не оборачиваясь, пошел к машине.
НЬЮ-ЙОРК. МАНХЭТТЕН...
В субботний летний вечер тридцать пятый этаж гигантского небоскреба «Трамп Уорлд Тауэр» снова был полон гостей. Ничего особенного не предусматривалось. Такие деловые встречи у одного из руководителей международного инвестиционного банка «Морган Стенли» стали своего рода традицией. Приглашенные на нее, не спеша, прогуливаясь по многочисленным комнатам фешенебельных апартаментов, решали множество проблем, договориться по которым в другом месте они бы никогда не смогли. Здесь налаживались тесные деловые контакты. Заключались выгодные сделки. Мирились непримиримые враги. Делалось все, чтобы экономика Америки и дальше крепла и процветала.
Этот вечер ничем не отличался от множества других. Приглашенные на него гости давно и хорошо знали друг друга. Поэтому личные темы их не интересовали, а разговоры в основном вились вокруг политики и бизнеса. Разбившись на небольшие группы, они с жаром обсуждали последние новости Уолт-стрита, пытаясь понять, какую выгоду из этого можно извлечь.
Сегодня самой обсуждаемой темой было падение акций ряда крупных банков страны. Это известие серьезно обеспокоило их вкладчиков, и они взволнованные и растерянные гадали, что же им теперь делать. К числу таких вкладчиков относился и господин Отто фон Либенштайн. Банк, в котором он хранил свои сбережения, тоже оказался в трудном финансовом положении и теперь Либенштайн опасался за их сохранность. Его не часто приглашали на такие светские рауты, и из сегодняшнего визита в «Трамп Уорлд Тауэр», он надеялся извлечь для себя существенную коммерческую выгоду.
К сожалению, услышанное им здесь, не сулило в будущем ничего хорошего. Экономический кризис продолжал развиваться, и надо было срочно что-то предпринимать, чтобы спасти с таким трудом нажитый капитал.
Выпив у фуршетного столика рюмку коньяка, Либенштайн закусил ее ломтиком осетрины и полный мрачных мыслей направился к балкону, подышать свежим воздухом. Внезапно кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и узнал своего давнего знакомого, с которым не виделся много лет, топ-менеджера крупной обувной компании, офис которой, находился где-то на среднем Западе. Они сердечно поздоровались, и затем вместе вышли на балкон.
Закурив сигару, Либенштайн устремил задумчивый взгляд на огни ночного Нью-Йорка. Он отдал этому городу всю свою жизнь и теперь, когда достиг всего, чего хотел, судьба нанесла ему жестокий удар. Заметив, что его собеседник находится не в лучшем расположении духа, топ-менеджер спросил.
– У тебя какие-то проблемы, Отто?
Либенштайн вяло взмахнул рукой.
– И не говори, Макс! Ты слышал о том, что творится на бирже?
Топ-менеджер усмехнулся.
– Еще бы... Это моя работа, знать все, что творится на бирже. Но наша компания не пострадала. Даже наоборот, мы остались в выигрыше, так как наши конкуренты из-за роста платежей по краткосрочным кредитам были вынуждены поднять цены и товары нашей фирмы стали лучше продаваться.
– Вам повезло… – со вздохом, сказал Либенштайн. – А вот мне, к сожалению, нет. Банк, в котором я храню сбережения, оказался на грани банкротства.
– Что ты говоришь! – удивился топ-менеджер. – А как он называется?
– Это банк Молинхауэра на Гудзон-стрит... – уныло ответил Либенштайн.
Топ-менеджер на секунду задумался, а затем, оживившись, воскликнул.
– Отто, кажется, я смогу тебе помочь!
Либенштайн с надеждой посмотрел на своего старого знакомого и тот, видя его интерес, продолжил.
– Да, Отто, не удивляйся. У меня действительно есть такая возможность.
Топ-менеджер наклонился к уху своего собеседника.
– Тебе надо обязательно встретиться с одним банкиром. Его зовут Александр Гонгадзе. Он сегодня тоже приглашен на этот вечер. Он может дать тебе дельный совет.
Глаза Либенштайн, до этого тусклые и печальные оживленно заблестели.
– И как мне с ним встретится? – нетерпеливо спросил он.
– Да очень просто… – ответил топ-менеджер. – Я его минут пять назад видел в оранжерее. Он там всегда любит гулять. Если хочешь, я могу вас познакомить.
– Буду тебе искренне благодарен, Макс! – залебезил Либенштайн и, взяв топ-менеджера под руку, повел его к лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась оранжерея.
Зимний сад и оранжерея «Трамп Уорлд Тауэра» были гордостью его хозяина. В них были собраны самые разнообразные представители флоры со всех концов света. Тропические пальмы здесь соседствовали с сибирскими кедрами и соснами. Арктический ягель с цейлонскими орхидеями. К стеклянному потолку оранжереи тянулись многоцветные вистерии и клематисы. Стены украшали побеги в стиле бонсай. А пол был усыпан гирляндами бегоний.
Либенштайн никогда не был поклонником этого чудесного сада, но сегодня, не переставая восторгаться его красотами, с нетерпением ожидал встречи с названным ему банкиром. Наконец, в дальнем углу оранжереи они нашли того, кого искали. Невысокий смуглый мужчина с копной густых черных волос в традиционном смокинге и визитке не спеша прохаживался по дорожкам между зелеными зарослями тропических растений.
– Александр!.. – топ-менеджер, с улыбкой пошел ему навстречу. – Извини, что беспокою в такой момент, но возможно тебя заинтересует один мой старый друг, который очень хочет с тобой познакомиться.
Александр Гонгадзе остановился, и на его лице появилось учтивое и доброжелательное выражение.
– Здравствуй Макс! Твои друзья всегда были для меня выгодным приобретением. – в свою очередь улыбнулся он.
Они радушно поздоровались и топ-менеджер, кивнув на, стоящего рядом, Либенштайна сказал.
– Отто фон Либенштайн. Чиновник министерства юстиции. У него возникли некоторые проблемы по части финансов, и, возможно ты сможешь ему помочь.
– Очень приятно! – Александр Гонгадзе протянул Либенштайну руку.
Тот с искренней радостью ее пожал. Топ-менеджер вдруг заторопился и, сославшись на неотложные дела, направился к выходу из оранжереи.
– Так что у вас за проблемы, уважаемый господин Либенштайн? – приглашая пройтись вместе с ним по дорожке, спросил Гонгадзе. – Чиновники министерства юстиции редко занимаются бизнесом и интересуются состоянием биржи.
– Ну что вы, какой бизнес. Просто перед вами очередная жертва этого проклятого кризиса.
– И на чем же вы погорели? – поинтересовался Гонгадзе.
– Собственно говоря, погорел не я, а мой банк… – печально изрек Либенштайн.
– Ах, вот оно в чем дело! – искоса взглянув на него, воскликнул Гонгадзе. – К сожалению, очень распространенная в настоящий момент ситуация. Как ваш банк называется?
– Банк Молинхауэра на Гудзон-стрит…
– Что вы говорите!.. – с все возрастающим интересом слушал его Гонгадзе. – А вы знаете... именно сегодня мы с господином Молинхауэром заключили соглашение, по которому часть вкладов его клиентов переводится в банк «Восток-Кредит»… Естественно… тех клиентов, в которых мы заинтересованы... – со значением добавил Гонгадзе.
В глазах Либенштайна появился лихорадочный блеск.
– И к-как попасть в их число? – дрогнувшим голосом, спросил он.
Гонгадзе чуть заметно усмехнулся.
– Надо быть полезным нашему банку…
– А я не могу быть ему полезен?.. – с надеждой спросил Либенштайн.
Гонгадзе пожал плечами.
– Мы не интересуемся юстицией… – он сделал долгую паузу и посмотрел на побледневшего Либенштайна. Тот стоял чуть не плача и с мольбой смотрел на него. – да… мы не интересуемся юстицией. – повторил Гонгадзе. – …но один мой клиент как-то просил познакомить его с представителем вашего ведомства. У него велась какая-то судебная тяжба и ему требовалась помощь.
– А где сейчас этот клиент? – торопливо спросил Либенштайн.
Гонгадзе снова чуть заметно усмехнулся.
– Как это ни странно, но он тоже приглашен на этот вечер, и я могу вас с ним познакомить.
– Будьте так любезны! – воскликнул Либенштайн. – Я буду вам искренне благодарен.
Гонгадзе вяло отмахнулся.
– Какие там благодарности! Но если вы ему поможете, то вопрос о переводе ваших сбережений в наш банк будет решен положительно. Можете в этом не сомневаться. А, вот, кстати, и он!.. – вдруг воскликнул Гонгадзе и показал на появившегося в дверях оранжереи высокого представительного мужчину с головой украшенной серебристой сединой. – Он крупный бизнесмен из России. Его зовут…
– Виктор Сергеевич Романов… – представился, подходя к Либенштайну, мужчина и протянул ему руку.
НЬЮ-ЙОРК. БРУКЛИНСКИЙ ЦЕНТРАЛ...
Приехав рано утром на работу, Либенштайн срочно вызвал к себе начальника блока строго режима и голосом, в котором чувствовались нотки раздражения и недовольства, спросил.
– Что это за инцидент у вас произошел со Смирновой?
Начальник блока растерянно заморгал глазами и, силясь понять причину недовольства директора, ответил.
– Мы действовали согласно утвержденного вами плана...
– Какого еще плана!? – перебил его Либенштайн и так посмотрел на начальника блока, что у того похолодело внутри. – Никакой план я не утверждал. Это ваша личная инициатива. Вы меня поняли?..
Начальник блока согласно кивнул, а Либенштайн продолжил.
– Немедленно обеспечьте ей должный медицинский уход. Если возможности тюремной больницы не позволяют это сделать, переведите Смирнову в какой-нибудь пансионат за территорией тюрьмы.
– Но она же содержится… – попробовал возразить начальник блока.
Либенштайн снова перебил его.
– Я знаю, где она содержится!.. – не сдержавшись, закричал он. – Но если она вдруг по нашей вине не доживет до суда, министр с меня шкуру спустит. Я не хочу таскать каштаны из огня для этих выскочек из ФБР. У них свое начальство. У меня свое!
Либенштайн смахнул со лба капельки пота.
– Все, выполняйте! – приказал он начальнику блока. – О пансионате, в который переведете Смирнову, доложите мне лично. И запомните… – в голосе Либенштайна зазвучали металлические нотки. – За ее охрану там, вы будете нести персональную ответственность.
Когда начальник блока, козырнув, вышел, Либенштайн снял трубку телефона и, набрав номер, любезно сказал.
– Господин Гонгадзе, мисс Смирнова сегодня же будет переведена из тюремной больницы в пансионат. В какой… я вам сообщу позже. Надеюсь, мой вопрос по вкладам теперь будет решен положительно?
То, что Либенштайн услышал в ответ,
