начала прочешут Нью-Йорк. Поэтому оставаться в городе тебе опасно. У меня есть на примете одно место и прямо сейчас я тебя туда отвезу. Это на Гудзоне. Охотничий домик. Поживешь там денек другой, а за это время мы что-нибудь придумаем. Не буду скрывать, тебе уже давно готовили побег из тюрьмы. Но раньше все наши попытки терпели неудачу. И вот теперь ты сама освободилась.
Андрей взял Надежду за руку и они, изображая парочку влюбленных, снова пошли к супермаркету. Когда через полчаса они его покинули, на Надежде красовался новенький джинсовый костюм и лихо заломленная ковбойская шляпа, а Андрей нес в руках большую сумку с продуктами. Сев в стоящий на парковке перед супермаркетом автомобиль, они через пять минут уже мчались по шоссе в направлении Гудзона.
РЕКА ГУДЗОН. ЛЕСНОЕ РАНЧО...
До охотничьего домика они добрались только рано утром. Свернув с автострады на проселок, Андрей еще часа два петлял по склонам холмов между кленовыми рощами и зарослями вереска, пока, наконец, машина не остановилась у перегородившего дорогу полосатого шлагбаума.
– Приехали… – сказал он, спящей на заднем сиденье Надежде. Та приподняла голову и увидела вокруг себя непроницаемую для лучей света стену деревьев.
– Куда ты меня завес? – зевая в кулак, спросила она Андрея.
– Сама увидишь… – посмеиваясь, ответил он.
Покинув машину, они направились к виднеющемуся неподалеку одноэтажному покосившемуся домику.
– Это и есть твоей знаменитый охотничий домик? – спросила Надежда.
– Лесное ранчо… так мы его называем. – ответил Андрей.
Несмотря на свой потрепанный вид, домик оказался вполне пригодным для жилья. Его крыша, покрытая позеленевшей от времени черепицей, местами прохудилась, и была заделана дубовыми чурками. Окна аккуратно закрывали сбитые из досок ставни, а дверь с висящим на ней замком была плотно подогнана к косяку.
Андрей ключом отпер замок и, распахнув дверь, сделал приглашающий жест рукой.
– Прошу!..
Внутри домик оказался тоже в приличном состоянии. С мебелью было, правда, небогато. Один стол, две кровати и дюжина стульев. Но в остальном он вполне соответствовал стандартам современного жилья. Помимо дизельного электрогенератора, в нем была газовая плита, холодильник, два электрокамина и даже антенна спутникового телевидения.
– Телевизора, к сожалению, нет… – извинился Андрей. – В прошлый заезд ребята разбили. Но я тебе оставлю ноутбук, и ты через тюнер сможешь подключаться к антенне. Работает не хуже. А это чтобы долгие зимние вечера коротать… – добавил он и показал на сложенный в углу домика камин из тесаного светло-коричневого камня.
Найдя канистру с горючим, Андрей стал запускать дизель. Через полчаса в домике стало по-домашнему уютно.
– Ну что ж, давай отпразднуем твое новоселье! – предложил Андрей, когда Надежда приготовила нехитрый ужин.
Налив в стаканы немного виски, Андрей поднял один из них над собой.
– С возвращением из п р е и с п о д н е й! – тихо провозгласил он тост.
Надежда грустно улыбнулась.
– Ну, так уж и из преисподней?.. – задумчиво сказала она и словно что-то вспоминая, посмотрела в окно. – Как видишь, я живая и здоровая. Врачи на славу потрудились.
– Живой тебя все равно оттуда не отпустили бы... – возразил Андрей. – Не для этого сажали. Пошла бы на сделку с ФБР, тогда другое дело.
– Тогда конечно… – согласилась Надежда и вздохнула. – Они мне много чего обещали за предательство.
– И деньги, наверное, обещали? – спросил Андрей.
Надежда скривила уголки губ.
– Деньги мне без надобности. Свои девать некуда.
За столом наступило долгое молчание.
Андрей и Надежда смотрели друг на друга, и казалось, не замечали стремительно текущих минут.
Наконец, Андрей поставил пустой стакан на стол и, взяв Надежду за руку, тихо сказал.
– Я очень рад, что ты вырвалась оттуда.
Надежда смутившись, опустила глаза.
– А представляешь, как рада я…
Часа через два Андрей стал собираться в дорогу. За это время он успел рассказать Надежде обо всем, что произошло, пока она находилась в заключение и чего могла не знать. Они подробно обсудили ситуацию с Федоровым и Гонгадзе. Андрей рассказал, что через неделю готовится вернуться в Россию. Но конечно самой важной темой их разговора было: что же делать дальше?..
– Не беспокойся, об этом позаботятся другие… – заверил ее Андрей. – Наши с тобой коллеги делают все возможное, чтобы вывести тебя из страны. Проблема в том, что обычным путем уехать тебе не удастся. ФБР уже перекрыло все границы. Поэтому самолет, корабль, поезд и даже автомобиль отпадают. Через границу придется пробираться тайно, а вот как… над этим сейчас работают. Скорее всего, наймут частную яхту и вывезут тебя за территориальные воды, а там пересадят на наше российское судно. Тебе сейчас надо какое-то время отсидеться здесь, пока у ФБР пыл не поутихнет. Я появлюсь дня через два. Привезу продукты, и если появятся, новости, а ты сиди тихо, как мышка и никуда носа не показывай.
Спустя минуту «шевроле» Андрея запылил по дороге, ведущей в сторону Нью-Йорка.
ВАШИНГТОН. ПЕНСИЛЬВАНИЯ-АВЕНЮ...
Исчезновение Смирновой произвело в ФБР эффект разорвавшейся бомбы. Было назначено служебное расследование. Ряд сотрудников срочно вызвали из отпусков. Были отменены все командировки. Для поиска беглянки создали оперативный штаб, первым же решением которого было: перекрыть все государственные границы страны. Территориальные подразделения ФБР взяли под тщательное наблюдение российские дипломатические представительства в разных городах США. Фотографию Смирновой получили не только все полицейские участки и шерифы, но и лечебные учреждения и даже таксисты и пожарные. Когда все попытки разыскать Смирнову в первые три дня оказались тщетными заместитель директора ФБР, отвечающий за проведение этой операции, решил созвать совещание в Вашингтоне. Помимо сотрудников центрального аппарата на нем должны были присутствовать так же представители территориальных подразделений бюро, пограничной службы и береговой охраны.
Настроение у участников совещания точно соответствовало непогоде, разыгравшейся в этот день в столице США. За окном кабинета в здании на Пенсильвания-авеню грохотал ливень с грозой и точно такая же буря обещала разразиться в кабинете. Заместитель директора ФБР в своем выступлении в начале совещания метал громы и молнии и не скупился на угрозы в адрес нерадивых сотрудников, допустивших побег Смирновой. Как всегда в таких случаях разные ведомства пытались свалить вину друг на друга. Представители Бруклинского централа, которые официально отвечали за охрану пансионата, винили во всем ФБР, не сообщившее им об особой опасности переведенной туда преступницы, а те в свою очередь обвиняли во всех грехах пеницитарное ведомство. Между Хоффманом и Либенштайном завязалась словесная перепалка, во время которой обе стороны не скупились на резкие и обидные друг для друга выражения.
Конец дискуссии положил заместитель директора ФБР, который после почти двухчасовых дебатов взял заключительное слово.
– Итак, господа я благодарю вас за участие в совещании и надеюсь, что все мы извлечем из случившегося надлежащий урок. Урок для нас, к сожалению, очень горький…– сказал он. – Вы так же можете не сомневаться, – продолжил заместитель директора, остановив свой взгляд на раскрасневшемся Хоффмане. – что урок из случившегося сделает, и руководство бюро и с провинившихся сотрудников строго спросит.
Под тяжелым взглядом заместителя директора, Хоффман растерянно заерзал на стуле.
– Но сейчас меня волнует не это… – заместитель директора озабоченно нахмурил брови. – К сожалению, мы не смогли выработать эффективных мер по поимке сбежавшей преступницы. А именно это от нас сейчас и требуется. В настоящий момент она, скорее всего, находится на территории штатов. Через границу так быстро перейти она не могла. И наш с вами долг в самые короткие сроки найти ее и вернуть туда, откуда она смогла бежать. Надеюсь, вы понимаете особую важность этой задачи и сделаете все возможное, чтобы ее быстро и успешно решить.
На этом совещание было закончено, но когда присутствующие направились к двери, заместитель директора попросил задержаться Хоффмана, Дугласа и Либенштайна. – Господа, я хотел бы обсудить с вами одну мысль, которая пришла мне в голову во время совещания. А она заключается вот в чем... – сказал он. – Если мы не в состоянии разыскать Смирнову сами. Тогда может быть имеет смысл, обратится за помощью к тем, кто в настоящий момент является нашим противником…
– Извините сэр, а кого вы имеете в виду? – поинтересо-вался Хоффман. – У ФБР много врагов…
Заместитель директора бросил взгляд на Либенштайна.
– Я имею в виду многочисленных клиентов уважаемого директора Бруклинского централа.
Либенштайн удивленно вскинул брови.
– Не понимаю вас, сэр? – растерянно спросил он. – Вы же знаете, с кем я в основном имею дело… мафиози, наркоторговцы, террористы…
Заместитель директора согласно кивнул.
– Вот именно этих людей я и предлагаю подключить к поиску сбежавшей Смирновой.
Хоффман, Дуглас и Либенштайн переглянулись.
– Извините, сэр, а не бросит ли это тень на нашу организацию? – возразил Дуглас.
Заместитель директора недовольно поджал губы.
– В нашем положении средства выбирать не приходится. Главное чтобы был результат! – глубокомысленно изрек он и интонацией своего голоса дал понять, что дискуссия закончена. – Вас господин Либенштайн я прошу подготовить список заключенных, которые, могут в этом плане быть нам полезны. – продолжил он. – В первую очередь обратите внимание на руководителей крупных мафиозных группировок, контролирующих Нью-Йорк и его окрестности. Когда будете готовы, доложите лично мне. А господа Хоффман и Дуглас помогут вам склонить этих людей к сотрудничеству.
Заместитель директора ФБР встал, давая понять, что разговор окончен.
– За работу господа. Желаю вам успеха! – сказал он на прощание.
НЬЮ-ЙОРК. БРУКЛИНСКИЙ ЦЕНТРАЛ...
Срочный вызов к директору тюрьмы Василий Несторович Ромащук воспринял с нескрываемым удивлением. С момента его появления в Бруклинском централе прошел почти месяца, и за это время кроме нанятого адвоката и немногочисленных родственников его никто не тревожил. Его поместили в пятиместную камеру, в которой вместе с ним тюремное заключение коротали его жена Агриппина, еще довольно молодая сорокалетняя женщина, с которой Ромащук познакомился, уже живя в США, древняя кухарка Софья и два известных нью-йоркских мошенника и афериста Бенитто Романьёли и Кларк Стивенсон. Возраст Ромащука и обширные связи в российской мафии позволили ему сразу занять в тюремной иерархии весомое место. К его мнению стали прислушиваться, делились с ним полученными новостями и часто приглашали на различные сходки и собрания. Ромащук жил в Америке уже давно и хорошо знал здешние нравы и обычаи и для вновь приехавших русских криминальных авторитетов являлся опытным советчиком и связующим звеном с главарями американской коза ностры.
Войдя в кабинет Либенштайна, Ромащук с достоинством поклонился и не спеша занял предложенное ему кресло посредине комнаты.
Кроме директора
