Сны у Коллинских ворот. Книга 1. "Три Мира"

специализируется еще и на шпионской технике?
— Это устройство оберегает мое здоровье во время опытов, чтобы я не находился в зоне риска во время экспериментов.
— Знаешь, — Алесо вдруг нашел выход, — я знаю, как можно с тобой, Грегори, общаться — надо быть предельно откровенным, и все получится. Пойдем ко мне домой, а то здесь тоже могут находиться «уши». Я оставлю записывающую машину старушке на вахте, завтра заберу. Возьмем по стекляшке одноатомного алифатического спирта, закуску и побеседуем. Тебя выдвинули на Десимскую премию в области науки. Скоро прилетают их репортеры и газетчики брать у тебя интервью. Нам предстоит долгий разговор, потому что, возможно, скоро тебе придется лететь на Десим на вручение премии. Понимаешь?
— Ничего себе, не врешь? — перешел на «ты» Грегори.
— Без шуток. Идем?
— Да, только ты оставишь на вахте еще и запасные кассеты.
И мы пойдем не к тебе домой. Там тоже «жучки» могут быть.
А кассету с записью сегодняшнего разговора подаришь мне.
— Уговорил.
— Тогда первый вопрос: какое, поконкретнее, задание от своего начальства ты получил относительно меня? — спросил ученый.
— В общем-то шеф дал распоряжение тебя прощупать, так и сказал, — чистосердечно признался внешбез.
— Это каким образом? — недоверчиво взглянув, произнес Грегори.
— Ну, за нейроны основного мозга тебя подергать на предмет извлечения информации.
— А-а-а? Понял. Когда всеми функциями организма одного эласта управляет вторичный мозг за недоразвитостью основного, то появляется желание проникнуть в сознание другого индивидуума. Есть соблазн в этом случае подсмотреть или украсть у него нечто полезное.
На первом этаже Алесо передал старушке вахтерше две кассеты и записывающую машину величиной с коробочку для хранения листьев паслена, содержащих алкалоид никотина. Грегори стоял у выхода и наблюдал. Он видел, как внешбез сначала показал ей красную книжицу, потом долго что-то объяснял, грозя пальцем.
Они вышли на улицу, была теплая погода.
— Грегори, хочешь, посидим во дворах на лавке? — спросил Алесо.
— Ага, за гаражами.
— Слушай, не выходит из головы у меня этот твой детектор.
Надо у себя такой внедрить. Покажи еще раз.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Грегори.
— Ну покажи.
— На, на, смотри, — ученый извлек серебристую трубочку и передал внешбезу.
— Грегори, здесь горит синий огонек, но у меня нет записывающей машины, — начал оправдываться Алесо.
— Все правильно. Синий цвет обозначает, что радиация в норме.
— То есть? — удивился Алесо.
— Да это обычный дозиметр.
— Так ты меня?..
— Так ваши же методы и применил против вас. Так часто внутренняя безопасность поступает. Берет мелких жуликов и воришек на понт. А внешняя понтует по-крупному.
«Лопух я, — подумал Алесо, — как потерял с началом суток запонку, так, наверно, до опускания звезды за горизонт не в ногу буду идти». Они зашли в продовольственный магазин. Изнутри помещение было похоже на пчелиный улей. Эласты, в большинстве своем женского пола, стояли в очередях в различные отделы, разговаривали, спорили, ругались, молчали. Все как обычно. Подошли к отделу метилкарбинола. Это единственный отдел в магазине, где очередь состояла только из трех эластов с красными носами. Взяли по бутылке с надписью «За Родину».
— Самое главное купили, — констатировал факт Алесо.
— Ты предлагаешь потребить все это без закуски?
— Нет, сейчас прикинем, в какой из отделов очередь поменьше, там и закупимся.
— В бакалейном отделе небольшая очередь, но ты ж перловку в зернах не вареную жрать не будешь, — сказал Грегори.
— Давай для начала полбуханки хлеба возьмем.
Серый ржаной хлеб оказался свежим, даже теплым. Они прошли мимо прилавка с сырым мясом. Здесь в очереди стояло не менее пятидесяти эластов. За стеклянной витриной лежали куски рубленой свинины с торчащими обрубками костей. Видимо, этот продукт заканчивался. Обстановка в этой очереди была нервозной.
— Женщина, я вас сюда не пущу! — возмущалась покупательница.
— Я здесь стояла, — отвечала та.
— Не знаю. Передо мной вас не было.
— Как это не было?
— Я вас не видела и перед собой не пропущу. Пусть эласты скажут.
— Я только отошла в рыбный отдел за селедкой, там очередь подошла, вернулась, а моя очередь за свининой прошла.
— Тогда становись заново, чего толкаешься. Самая умная —в три отдела сразу очередь занимать, — высказала свое мнение еще одна пожилая женщина из очереди.
Грегори отошел в сторону, потому что покупатели начали выяснять свои отношения при помощи передних конечностей. Постояли немного и купили сыр. Сошлись на том, что лучшим вариантом была бы колбаса — кусочек вареной и кусочек копченки.
Только там прилавок придется штурмовать. Так и светлое время суток закончится. Но без колбасы никак нельзя. Сыра и хлеба явно будет маловато. «Пойду к завотдела, — не выдержав, произнес Алесо. — Я еще согласился б на рыбные консервы, но их в полевых условиях не откроешь». «Она твоя знакомая?» — удивился ученый. «С сегодняшних суток — да», — ответил внешбез и шагнул в проход, ведущий во внутренние коридоры.
Вскоре он вернулся, сказал, чтоб Грегори рассчитывался на кассе, а он будет ждать его на крыльце у входа в магазин. Алесо, выйдя через черный ход, обошел здание и состыковался с партнером по сегодняшней выпивке в условленном месте. В руках он держал приличных объемов пакет.
Они расположились на широкой деревянной лавке подальше от эластовых глаз. Колбасу ему порезали прямо в магазине, а хлеб и сыр можно было ломать руками. Еще ему дали три маленькие банки: с маринованными огурцами, с помидорами и с капустой.
В качестве презента он получил открывалку.
— Блин, — ударил себя по лбу Алесо, — стаканчиков у нас-то нет.
— Ну, похлебаем из горла. От этого же сильнее не захмелеешь.
— Да, если будешь закусывать и не станешь за один заход делать больше глотков, чем я, — ответил Алесо.
Бутылка со спиртом была из дорогих, так как имела завинчивающуюся крышку. Они поочередно произвели по нескольку глотков, скривились, закусили и начали разговор.
— Понимаешь, — начал внешбез, — у тебя желают взять интервью акулы пера и визора из Десима.
— Из-за чего такой интерес к моей скромной персоне?
— Ну, ты уж не прибедняйся, скромная персона.
— А на самом деле?
— Твоя научная теория и разработки довольно популярны на другом континенте. С ними знакомы не только в узких научных кругах, но и среди рабочих, буржуа и трудовой интеллигенции.
Хотя нет у этих десимцев никакой трудовой интеллигенции. Все же она обслуживает интересы богатеев.
— Не думаю, — ответил Грегори, — что все чиновники их департаментов представляют только интересы богатых слоев населения. Наверняка большая часть этих эластов являются выходцами из рабочего и крестьянского класса. Только упорным трудом и учебой они поднялись по социальной лестнице.
— У, как ты закрутил, — Алесо отхлебнул вторую порцию и передал стеклянный пузырек Грегори.
— А откуда десимское население черпает информацию обо мне и моей работе? — поинтересовался ученый.
— Пишут в периодических изданиях о тебе там и о твоих разработках. Конечно, закрытые темы освещают только поверхностно, перепечатывая наши статьи, но твои теории сейчас у них в моде.
— А ты как узнал?
— Читал их журналы.
— На десимском? — спросил Грегори.
— На нем, — гордо ответил Алесо.
— То есть мы с тобой сейчас можем запросто общаться на десимском языке.
— Можем. Но разговорный у меня похуже, чем читать на бумаге, да и подозрительно это.
— Что это? — недоумевал Грегори.
— Подозрительно для окружающих вести разговор не на камапском, — Алесо посмотрел по сторонам.
— А чего здесь подозрительного?
— Ну, разве простой эласт станет на улице на лавке поиностранному разговаривать. Услышит какая старушка, проявит бдительность, позвонит во внутреннюю безопасность, приедут эти балбесы и испортят отдых.
— Так что, в быту разговаривать на десимском запрещено? —недоумевал ученый.
— Знаешь, то, что мы употребляем метилкарбинол в общественном месте, — это естественно, а порядочному жителю Камапа говорить по-десимски — это вызывает нездоровые ассоциации. Ладно, давай накатим по третьей. А огурчики — ничего.
— И помидоры по теме. Только ты не торопись, я так быстро не привык, — попросил Матини.
— Репортеры из буржуазного лагеря прилетят брать у тебя интервью…— А у нас какой лагерь? — вмешался Грегори.
— Не перебивай. Их будет много — и газетчики, и визорведущие.
— Так беседу будут снимать или на записывающую машину разговор копировать?
— И то, и другое. Отличие в том, что записывать речь газетчики будут на свои аппараты. Снимать же изображение и звук для визора мы согласились только на свое устройство, а пленку после монтажа вернем десимцам. Сам понимаешь, ты чего лишнего скажешь, так одно дело запись речи, а другое дело — изображение и звук. Они потом у себя чего угодно смонтировать и перекрутить смогут. Вот в этом деле я и должен тебя просветить. А потом с тобой поработает наш чиновник по психологии. Он научит тебя, как правильно держаться во время беседы с этими журналюгами, как выпутываться из ситуации, когда задали каверзный вопрос, и прочим мелким хитростям в общении с эластами.
— Не надо меня учить никаким психологам, Алесо, я сам разберусь.
— Э, дружище, — уже голосом слегка охмелевшего гуманоида произнес Алесо, — в этой десимской обойме будет одна очень известная визорведущая Ками Дукс. Она молодая, но в своей области такой же профессионал, как ты в науке. Эта сучка может таким образом построить свои вопросы, что ты, наивный простачок, и глазом не успеешь моргнуть, как ляпнешь что-то лишнее.
— Да не переживай, все будет нормаль. Посмотри на меня.
Я что, на простака похож, что б меня женщина могла вокруг пальца обвести? Подай бутылку и кусок помидора, — Грегори стал вести себя более раскованно.
— Зачем кусок помидора, держи целый, будь здоров.
— Пора небольшой перерывчик сделать, а то забирать стало, — заметил Грегори после этого подхода. — Так о чем эта дама меня может расспрашивать?
— Вот, к примеру, спросит она тебя: почему в ваших магазинах очереди за продуктами? Вот, как сегодня у нас с тобой.
— Я над этим не задумывался. А у них нет очередей? — удивился ученый.
— Вот видишь, своим непродуманным вопросом на вопрос ты можешь опозорить всю нацию, — серьезно сказал внешбез.
— А разве очереди в магазине за мясом — это позор? — спросил Грегори.
— Не позор, а временные трудности!
— Сколько они неудобств создают эти временные трудности — надо у моей матери узнавать. Она постоянно бегает по магазинам. А мы с отцом только кушать умеем, а продукты она достает. Что-то по блату, что-то в магазинах покупает. Но я больше тридцати оборотов прожил, а за все время колбаса на прилавке никогда свободно не лежала.
— У десимских поганцев, как они в своих фильмах показывают, в их супермаркетах изобилие. Я лично не совсем верю, но знаю, почему так обстоит дело. У нас продукты дешевые и натуральные, а у них — одна химия по баснословной цене. Выходит, что наш эласт за свою зарплату может купить в несколько раз больше качественного товара, чем