жизнь-то несладкая показана, хоть и богатая. Так что, нету счастья на земле.
- А что, если Вы ошибаетесь? - спросил Семен.
- Нет, я-то не ошибаюсь, мне уже поздно ошибаться, - вздохнула женщина. - Это ты еще молодой, красивый, у тебя вся жизнь впереди. Надежды, наверное, всякие, иллюзии. Так вот, поверь мне на слово, выкинь все эти мечты и иллюзии из головы, от них только одни проблемы. Лучше сразу приготовься к худшему, а потом, если вдруг на улице найдешь кожаную сумку или кастрюлю, будет чему радоваться.
Семен был несколько обескуражен. Женщина, казалось, не была даже удивлена появлением сумки и кастрюль, более того, ее нисколько не интересовало их происхождение. Сначала, она отказывалась от сумки, считая ее не своей и незаработанной, но потом почему-то поменяла мнение и согласилась взять все. Семен решил аккуратненько выяснить, как женщина объясняет неожиданное появление вещей на пустой улице и задал вопрос.
- Откуда я знаю? - призналась женщина. - Чудес на свете не бывает, это я точно знаю. Может, ты меня загипнотизировал, а, может, вас целая шайка работает.
- А если я скажу Вам, что это простое и естественное исполнение Ваших желаний?
- Слушай, измотал ты меня совсем. Если ты из секты какой, так не теряй время, забирай свое барахло и иди других охмуряй, - она остановилась и поставила сумку на колесиках.
- Да нет же, - испугался Семен. - Я не из секты, я просто хочу Вам помочь.
- Я у тебя помощи не прошу, - гордо сказала женщина. - Нашелся тоже помощник.
Она стояла в нерешительности – везти сумку с драгоценными кастрюлями дальше или бросить ее, демонстрируя свою позицию. Отчаяние вдруг и снова охватило Семена. Он не сразу осознал внезапно нахлынувшего чувства, а когда осмыслил его, то испугался глубины разверзшейся перед ним безнадежности, которая отчетливо рисовала картины будущих неудач, недовольство Учителя, уныние и снова отчаяние от бессилия, беспомощности и непонимания. На это мгновение он забыл, что Учитель никогда и ни при каких обстоятельствах не выказывал своего недовольства. Он всегда рад Ученику, готов его поддержать, направить или выслушать.
- Простите, - сдался Семен. - Я не буду Вам больше докучать.
Они пошли дальше. Женщина катила кожаный саквояж. В голове ее метались мысли. Неожиданно она сообразила, что кастрюли, наверняка, были вовсе не цепторовские, а поддельные. Им про подделки рассказывали на презентации “Цептера”. Презентацию устраивала у себя в квартире начальница женщины. Ей надо было собрать побольше народу, и она пригласила всех своих подчиненных. Там, на этой презентации молодой человек в костюме и галстуке рассказывал про удивительные кастрюли, в которых можно готовить, сохраняя все полезные свойства продуктов и на покупку которых ни у одной из слушательниц, включая хозяйку, денег не было. Молодой человек еще настойчиво предупреждал их от подделок, рассказывая как многие недобросовестные производители штампуют похожие товары намного худшего качества, бессовестно выдавая их за цепторовские. Одно только смущало женщину. Незнакомец не требовал с нее денег ни за сумку, ни за кастрюли. Пока. Холодный пот прошиб ее. А что, если это какая-то афера, и она становится жертвой махинаторов и жуликов? Только что с нее взять? Так и тех трех тысяч, которые у нее в кошельке, будет достаточно. Только вот как они хотят ее облапошить? Так ведь сумка с ее вещами опять в руках этого бандита. Женщина оглянулась. Улица была пустынной. Да и если бы был кто-нибудь, что она могла сказать? Что молодой человек помогает ей донести вещи до дома и по пути подарил ей сумку и набор кастрюль? Боже, как она устала от всего – от постоянных переживаний, подозрений, недовольства, сражений с подростком-сыном. Они подошли к подъезду.
- Ну вот, я и пришла, - с облегчением сказала женщина, доставая ключи из кошелька.
- Ну что ж, - ответил Семен. - Как я понимаю, Вы не позволите мне донести Ваши сумки до квартиры...
- Нет, нет, не надо, - замотала головой женщина. - Я сама. Вы уверены, что я могу забрать сумку и кастрюли.
Семен поставил сумку без ручек у самой двери.
- Конечно, они Ваши.
Он хотел улыбнуться, но вместо улыбки получилась усмешка.
- Прощайте.
- До свидания, - ответила женщина, открывая железную дверь подъезда. Она втянула обе сумки вовнутрь, захлопнула дверь и только тогда успокоилась. Притащив старое и новое имущество в квартиру, женщина вынула одну за другой все кастрюли, осмотрела их, сравнила с картинками на рекламном проспекте, полученном на презентации. Закончив исследование, женщина освободила одну полку в шкафчике над холодильником, затолкала туда кастрюли, заботливо обернув каждую в газеты, чтобы нечаянно не поцарапать. Потом она затолкала новую кожаную сумку под диван, тоже обернув ее газетами, и, довольная и уставшая от пережитых волнений села смотреть телевизор. У нее мелькнула мысль позвонить паре своих сослуживиц и поделиться новостью про кастрюли, но потом она решила, что девчонки обязательно решат, что кастрюли поддельные, поднимут ее на смех... Зачем ей это надо? Пусть лежат. У нее пока и старые кастрюли в хорошем состоянии. Женщина взяла телефон и стала звонить бывшей свекрови, у которой отбывал воскресный обед ее сынишка. Даже не поздоровавшись со свекром, она попросила привезти мальчика домой, сославшись на непредвиденные обстоятельства.
- А что случилось? - встревожился было свекр, но, услышав в ответ “ничего особенного”, вздохнул, положил трубку и пошел заводить машину.
В институте, между тем, кипела работа. После того, как профессор Свиридов легко и быстро убедил Серафиму Корицкую вернуться на кафедру, отчет был также быстро завершен, подписан, завизирован и отправлен в столицу. Более того, отчет в министерстве понравился, и ответственная комиссия подтвердила получение гранта. Через некоторое время на счет института в банке, где вечерами наводила чистоту Зоя Вячеславовна, пришли деньги. Их надо было осваивать. Поскольку денег было много, то Ректор решил взять все траты под свой личный контроль. Наш знакомый Проректор попробовал было взвалить на себя часть ответственности за расходы, но Ректор ответил отрицательно и приказал приносить на подпись все счета один раз в неделю. Это несколько затормозило освоение средств, поскольку одного оборудования надо было закупать на много-много тысяч и даже миллионов рублей. Счетов была выписана целая куча, и ректор физически не мог справиться с этой кипой бумаг. Кроме того, поскольку Ректор (так уж получилось) имел образование не техническое, а гуманитарное, то ему довольно непросто было определить, какое оборудование действительно необходимо для исследований по нано-мозгу, а какое - нет. Вы меня спросите, а как же так получилось, что техническим вузом руководил ректор-гуманитарий? А я откуда знаю? Так уж вышло. Ректор всегда был человеком уважаемым и умным. Он являлся доктором политэкономических наук, академиком общественной академии, член-корреспондентом академии Прогресса и на визитной карточке указывал, что он еще академик Нью-Йоркской академии наук. До перестройки будущий ректор тихо руководил кафедрой политэкономии в институте, а вот во время перестройки, удачно вписался в общественную жизнь сначала города, а потом и всей губернии, тогда еще области, и хорошо себя зарекомендовал. А когда в институте случились выборы ректора, он представил свою программу, проявил инициативу, ходил по кафедрам и факультетам, обещал все перестроить, вывести институт на мировой уровень, и... был избран, несмотря на то, что не имел технического образования. Сначала все шло хорошо. В институте начался ремонт – отштукатурили и покрасили в белый импортный цвет коридоры и вестибюли, отделали кабинеты проректорам и некоторым заведующим кафедрами, сделали евроремонт туалетов. Потом стали развивать международные связи, выходить, так сказать, на мировую арену. И вот тут-то произошел казус. Дело в том, что Ректору, ничегошеньки не понимавшему в электронике, физике и прочих таких науках, его ближайшее окружение втирало или, как говорят сейчас, впаривало про то, что работы ученых института имеют огромное значение, что нужно развивать сотрудничество с зарубежьем, продавать разработки, зарабатывать деньги. Ректору, который был, напомню, хоть и полит, но все-таки экономом, идея про зарабатывание денег понравилась, и он стал лично заниматься поисками партнеров в стране и за рубежом, выполняя роль активного менеджера. А затем произошло то, что должно было произойти. Ректор заключал всякие договоры, подписывал протоколы о намерениях, назначал ответственных, которые через какое-то время вносили предложения расширить штат своей ответственности и увеличить финансирование. Штаты расширяли, создавались новые отделы, которые потом преобразовывались в центры, назначались новые ответственные. Денег на содержание всего этого аппарата требовалось все больше и больше, а их не было, поскольку никто ничего толком не зарабатывал. Однако вскоре институту действительно повезло. Один из его бывших выпускников не только сильно разбогател, но и создал крупнейшую в регионе компанию, которая занималась... Да какая разница, чем она занималась? Дело не в этом. Этот самый выпускник неожиданно начал вкладывать деньги в образовательные проекты, а, поскольку, образование, которое он получил в институте и позволило ему создать то, что он создал, то, в один прекрасный день он отдал распоряжение своему референту связаться с институтом и начать переговоры по открытию регионального образовательного центра мирового уровня. Идея всем понравилась, были уточнены детали, подписаны бумаги и деньги потекли в институт широкой рекой. Небольшая группа преподавателей была отправлена в разные страны для повышения квалификации, другая часть занималась разработкой новых программ, написанием учебных пособий, методичек и методических указаний. Несколько лет институт процветал, и выпускник денег ни на что не жалел. Был проведен еще один ремонт, оборудованы кабинеты профессорам, отстроен новый корпус, стадион и даже часовня для сотрудников и студентов. Наконец, было принято решение начать закупку современной аппаратуры и приборов за рубежом, но случилось непредвиденное. Выпускник этот как-то там неправильно себя повел в столице, и через некоторое время был обвинен в мошенничестве, арестован и даже посажен в тюрьму. Струхнули тогда многие, особенно Ректор, поскольку связь с опальным бизнесменом могла выйти ему боком, но как-то все обошлось, наверное потому, что З-ский институт находился от столицы далеко, и не было там никакого дела ни до ректора, ни до сотрудничества с бизнесменом. Разумеется, немедленно, несмотря на мороз, с корпусов института были сняты эмблемы и логотипы опальной компании, убраны памятные доски и надписи, где упомянута была фамилия выпускника, а образовательный центр немедленно расформирован. Такая гнусность никого не удивила и не возмутила. Годом или двумя раньше в другом городе был арестован другой крупный бизнесмен, и за него тоже никто не заступился из тех, кто получал от его кампании и от него лично гранты, премии или стипендии. Ни один человек не
