матери-луны.
115
Зеленый рыцарь сделал выпад, и я еле уклонился от клинка. Поднял свой железный посох, повернул, и начал отбивать неистовые удары. Рыцарь мне был, как брат, но теперь он заклятый враг! Он отпрыгнул, и я прыгнул за ним, поразил его в плечо. Меч выпал из сломанной руки. Пихнул его в грудь рукой, и он распластался на земле. Стоя над ним, я спросил:
– Ты хочешь жить? Тогда полюби меня снова, как той ночью, когда сыпались звезды. Я никто без тебя! Забудь то, что сделал я. Подними забрало и дай мне поцеловать тебя.
Рыцарь схватил левой рукой меч и отбил посох. Я с силой пустил посох вниз, пробивая шлем и проламывая череп. Теперь один бьюсь с тенями зеленого рыцаря в кошмарном сне, который не имеет конца. Не спастись мне! Солнце обжигает мою душу, и я сорвал голос в крике.
116
Храмы зовут из пустынь, влажных лесов и чистейших озер. Вытираю твои слезы. Ты постиг величайшую тайну, мой ученик. Теперь ты способен творить силой мысли. Что ты создашь? Каков будет итог твоей работы, поможет ли она чем–то людям? Раскрой крылья чувственного опыта, воспари над миром и оглянись вокруг. Узрел ты голубое солнце, в котором тонут человеческие сердца. Искрой интуиции зажег огонь правды. Сгорая в этом красном пламени, ты добрался до первопричины. Восхваляй же верховное существо, которое вдохнуло в тебя жизнь, неживую материю объединила с духом. Куда ты отправишься? Наверное, в то место, где светило остановилось над гранью горизонта. Жизнь прекрасна, пей ее воды и делай что хочешь, твори весь этот великий мир!
117
Маленький мальчик выбежал во двор и прижался к матери. Ему было страшно. Очень страшно оттого, что деревья стали гигантскими улитками, ползали они по черным облакам. Страшно потому, что из колодца потянулись белые руки. Солнце же превратилось в одуванчик с розовыми лепестками. В один миг весь мир переменился, после того как он выпил киселя, который привезла помешанная на религии бабка.
– Пойдем в Солнечный град, – пропела мать, у которой глаза вытянулись на рожках.
Мальчик заплакал, и плакал, пока жемчужины не посыпались с неба. Входя в землю, они прорастали бегающими зрачками, которые с большим удивлением разглядывали мальчика.
Вот уже мальчик вырос, а мир не стал прежним. Он научился жить без ужаса к метаморфозам реальности. Он ехал на работу в голубом слоне, проезжая удивительные храмы из зеленого стекла. Стекают в его рот чудесные масла. Прохожие увиделись ему маленькими, беспокойными точками, а другие машины – блестящими жуками.
– Все нормально, – сказал он себе.
– Все хорошо! – отозвался руль.
– Все–мя отлично–мяу, – промяукала ручка двери в виде свернувшейся кошки.
Слон расправил крылья из фиалковых молний, взмахнул ими и устремился в желтое небо с десятью солнцами. Земля же взорвалась в ослепительной вспышке. Мир снова переменился. Мир стал другим.
118
Бог стар и зол! Я зарядил револьвер и выстрелил вверх, противостоя богу черного света. На горе я разрываю облака крыльями из стали. Взбираюсь на Башню Отречения, но не забыть мне божественные силы, которые вдохнули в меня жизнь. Верю, им я любим! Духи огня пляшут вокруг меня, и шпагу поднимаю, одеваю на нее своих врагов – эго-отражения. Светило палит в Пустыни Безудержной Жизни, и ноты грома, будто сейчас обрушится дождь. Вместо этого красный снег все идет и идет. В лабиринте жизни запутаться легко, испить неосторожно из чаши смерти. Случайность ломает кости даже у быков. Случайность создает мироустройство все. Я враждую с безумным богом, теряя человечность. Может, после очередного выстрела, зажгутся небеса! Займу Я трон Бога или кости мои сожрут пески времени. Идет битва вековых ветров, четырех дыханий божества.
119
Куда уходят следы других людей? Почему меня оставил весь мир, когда мои глаза залила кровь? Не спеша божества играют с моей судьбой, бросают кости на круглый стол. Шатаясь меж красных скал, я пытался отыскать хоть кого–нибудь, но даже тени от меня бежали. Только одинокая птица мира следила за мной с зеленого небосвода. Стальной паук набросил на нее сеть и потянул во тьму. Прошел еще один день жизни середины, жизни, которая скачет галопом в раскаленный закат. В лучах гибнущей звезды, пришла ты, противоядие от одиночества дала, полюбила и незаметно умерла. Люблю тебя! И знаю, что это навсегда. Иду я по твоим следам.
120
Я взобрался на сук древа мирового. В бегстве от злого эго, покинул мир людей. Свернулся калачиком в гнезде, великий ворон схватил меня и унес в королевство без корон, странную причуду моей души. Почему ты умерла, кто погубил тебя? Я вряд ли узнаю ответ. Истину из города богов не забыть. Огонь сыпется с небес, а я лежу на ледяной земле, пронзенный копьями времен. То боги прокляли меня! Услышь меня птица грез! Поплачь над моим израненным телом, над моими растерзанными мыслями, в которых от надежды остался уголек. Может, тогда дух вернется из небытия. Хочу любить, познать Тебя! Но ты удаляешься от меня, и я плачу. Луна красна, как кровь моя. В битве жизни, я один на один с собой. Проиграл и погиб. Когда воскресну, молю, стань новым мной!
121
Иду я в красном балахоне, неся радости цветы. Прячусь в переулке от грызущих кости синих собак. Меня распирает от любви в прекрасный новый мир. Я прыгаю по разноцветным лужам. Сахар нищему кидаю, пропитанный слезой Бога. Мне рады те, кто по ночам не спит. К ним захожу, и всем дарю цветы. Пришел и к тебе домой, снеся телекинезом дверь. Я птица, а ты слива, друг мой из иного мира!
122
Я собираю тени и кладу в тайник. Безликий, не совсем человек. Свечи зажигаю и огоньки глотаю, они покажут мне тысячи видений. Мне близок плутающий ветер, одним я с ним родства. В сказки ночи захожу. Плащ из листьев, маска варана – мой прошлый облик зима сожрала. Бойся человек! Рукой я отнимаю лик, чтобы стать другим. Ищу свое лицо в толпе других лиц.
123
Мы пляшем под созвездием дракона, подпрыгиваем и веритмся. Зачем ты держишь нож в руке, мой друг? Тени встали перед нами, и клинок вошел в одну из них. Красные огни повсюду – некуда деться. Это глаза созданий ночи, сущих призраков судьбы. Стены храма окрашены кровью, светильники разбиты, и тьма заполнила сердце. Я меняюсь, сам тенью становясь. Задержит ли мое дыхание нож? Смогу ли побороть перевоплощение любовью, хоть что–то в этом мире изменить? Нож вонзился в мой глаз. Встречаю его поцелуем – смерти преградой. И тут я очутился в храме из света. Взял тебя за руку и стал молиться древним богам. Без одного глаза, я во внешнюю жизнь вернусь. Туда, где звезды дракона меня ждут. Туда, где мы в странных танцах.
124
Взбираюсь на башню из легенд, пытаясь друга отыскать. Ступени спиральной лестницы падают за мной, и я весь не свой. В дверях стоят демоны–драконы, держа в лапах трезубцы из зеленого стекла. Сжигаю их пламенем из священного самоцвета во лбу. Иду-иду, шагают по ступеням, но башне нет конца! Ловушки готовы изрезать меня, летающие вороны хотят оцарапать глаза. Башня говорит:
– Ты тот, кого искала Луна. Мне не понять тебя – идешь ты по моим бесконечным ступеням и хочешь дойти до конца. Какой дурак, Я бесконечна!
Отвечаю:
– Преодолеть бесконечность – пустяк. Если ты веришь в себя и идешь за тем, кто ближе тебе чем подлунный мир! Я не остановлюсь, сгорю до конца, но друга своего вновь обрету. Бесконечная башня, ты не остановишь меня!
Я преодолел бесконечность, но не нашел друга в конце пути. Вместо него ждала меня ты – демоническая Луна! Самоцвет вырван. Пути назад нет. Обреченность и кромешный бред!
Сиганул с башни легенд, пытаясь вырваться из бесконечности конца. Любовь дала мне крылья из мечей. Я режу летающих ужасных созданий, летя над бесконечными грядами покрытых снегами гор. Целый мир открылся пред моим взором.
Ночью увидел луч белого света на горизонте. Добравшись до него, я посетил храм семи драконов и друга своего оттуда спас, все таки спас. Но друг обратился птицей и клювом лишил меня глаз. Окруженный темным туманом, я пытаюсь отыскать новые глаза, глаза судьбы – они спасут нас всех, увидишь ты!
125
Ложится масло на холст, на котором великий змей стережет жизнь и смерть. Свечи тонкими мазками появляются в черном пространстве. Художник обернулся на звук рвущейся материи, узрел, как из холста вылазят демоны. Художник без страха совокуплсяется с одним из них, оплетающий его тело щупальцами с загнутыми шипами. Черные гарпии прилетели к полуразрушенному дому художника. Из леса поднялись облака дыма, и, окрашивая все в багрянец, село светило. Мою щеку облизал длинный язык.
– Ты наш! – говорят демоны, – Ты всегда будешь наш! Твоя плоть. Твои кости. Все это принадлежит нам! Когда ты умрешь, мы сожрем твою душу. Ты – проявление любви, которая кончилась кровавыми слезами. Все твои чувства наши! Все твои мысли порождены нами, соучастниками Идеи Зла!
– Мне нужно больше красок, чтобы передать мое видение, – прошептали потрескавшиеся губы. – Больше жизни я хочу вдохнуть в свои творения. Я готов на все, ради жизни проявления. Готов упасть в бездну, даже пройти через ад. Получить знание, запрятанный клад.
– Ты наш! Вся твоя кровь. Твои мечты. Все это НАШЕ! – громогласно раздалось из леса клыков.
Демоны превратились в туман. Гарпии слетелись к голому телу и впились с визгом в кожу когтями. Полуживой художник выхватил кисть, макнул в черную лужу, и брызнул на порванный холст. Творение завершено!
126
Максим схватился за голову, его мысли путались. Он проверил заперта ли входная дверь. Он взглянул в зеркало, сильно зажмурился, и проверил закрыта ли. Он сел на стул, посчитал до третьего вздоха, и проверил закрыта ли дверь. Его розовый котик промурлыкал:
– Да замурлыкана эта муркнутая дверь, Макс. ЗАМУРЛЫКАНА!
Закрыв глаза, Максим снова прижал руки к голове. Закрыта ли дверь? Надо проверить еще раз! Каждое действие должно быть идеально, все внимание на вздохи и моргание. Максим дернул ручку. Закрыта. Точно закрыта! Точно ли? Н Е Т. Котик глотал снежинки, залетающие на балкон. Начиналась зима. На ручку кот повесил табличку с надписью: закрыто. Макс в очередной раз подергал ручку двери.
127
Скрежет заглушал все звуки. Поднимающиеся до самого неба машины грохотали, строя перерабатывающие отходы вышки. Я шел по Улице Огней, на ходу куря сигарету, за мной развивались волосы, ловко оплетая протянутые между домами кабели. Я кинул нищему картину веселого авангардиста и спустился в метро, где кришнаиты устроили театральное представление по пьесе Шекспира. Желтые и черные тона подземки приятно попали на сетчатку глаз. Молодая мать протянула мне билет, и я прошел через хмурые турникеты. Огромный розовый червь подполз к платформе, и люди стали протискиваться в белые дыры в тело червя. Транспорт был мне не нужен, я шел по подземке, где меня ждала моя девушка. Архея в зеленых очках, с красной сигаретой в зубах, встретила меня кривой улыбкой. Она промямлила:
– Поехали в Аркадию, развеемся, там сегодня выступают Нео–боги...
– Хорошо, – кивнул я и поцеловал ее в окрашенную блестками щеку. – Ты как всегда приятно пахнешь. Давай перед дорогой потрахаемся. Лады?
Архея хихикнула и пихнула меня рукой. Мы сели в червя, не зная, что в
