Для Алены все произошедшее пролетело за мгновение. Вот они начинают ритуал и тут же под возмущенные, негодующие крики выбежавших на улицу горожан ее за волосы волокут куда-то, обзывая последними словами.
- Багряна, что произошло? - превозмогая боль, девушка пытается взглянуть на подругу, ноги которой видит впереди.
- Ты завершила ритуал, – слышит она ликующий голос подруги.
- Я? Я ничего не помню.
- Заткнись, дрянь!
Алену безжалостно кидают лицом об камни. Поднимают и снова тащат за волосы.
В темнице их разлучили и закрыли в разные камеры, оставили до конца расследования. Допрашивали строго, но не били. Наверно побоялись навлечь гнев сумрачных сил. Особенно отличался страшный тощий дознаватель, не дававший девушкам спать, умываться и есть. Он мог часами просиживать в камере из-под густых бровей пристально наблюдая за подследственными. В его присутствии даже глоток воды не лез в горло.
Только на третий день заключения допустили на свидание сударыню Мадин и сударя Грэна.
- Багряна не в себе. Ты хоть что-то объяснишь? - всхлипывала добрая распорядительница, оттирая влажной тканью запекшуюся кровь с лица любимой воспитанницы.
Алену бил озноб. Она была очень напугана и за себя, и за подругу. Повторила все то же, что и говорила ранее на допросе, ничего не утаивая. Но она действительно мало что помнила.
- Хотела ты участвовать в ритуале или нет, уже значения не имеет. Вас обеих ждет смертная казнь. Ожидают только возвращения короля для окончательного утверждения приговора.
Речи давались верному королевскому помощнику с трудом. Меньше всего на свете он бы хотел видеть эту девочку в таком страшном месте. В его силах только облегчить условия ее содержания, но не изменить будущее. Врать и дарить ложные надежды он тоже не видел смысла. Алена примет смерть.
Глава 40
Вацлав трясущимися руками держал два листа бумаги, сравнивая на них почерк. Оба, несомненно, написаны Аленой. Один – таблица из тетрадки по истории королевства, так поразившая его ранее лаконичностью своего содержания. Другой – фрагмент сумрачного заклинания.
Неужели она изначально была на сумрачной стороне? Это бы объяснило ее невероятные познания. Или поверить в невольное бездумное участие в ритуале, устроенном внучкой Верховного?
Чтобы он не думал, во что бы не верил, но приговор преступницам только один, принятый с давних времен на все Межгорье. Древний старец с остывшим сердцем уже предварительно одобрил его, не пощадив родную внучку. Король бессилен что-либо изменить.
В зал суда допустили не многих. Стояла щемящая гробовая тишина. На памяти живых в королевстве никогда не рассматривали такое страшное преступление. Как назло, в этот день на улице стояла ясная безветренная погода. Солнечные зайчики проникали через мрачные занавески и носились по холодному каменному полу, словно надсмехаясь над всеми присутствующими.
На возвышающихся трибунах разместились король с братом, древний Верховный, сударь Богша Леове, и главный судья-докладчик. Сбоку от подсудимых находились граф Бран, вызвавшийся поддержать друга, сударыни Мадина, Дана и Ирэн, сударь Грэн.
Первой допросили Багряну. Девушка подтвердила все обвинения. Речь русоволосой красавицы была слишком воодушевленной. Немигающий взор ее голубых глаз с детской наивностью смотрел на присутствующих. Она хотела вернуть огонь в город и защитить свой народ от недостойного презрения.
Стоящий за спиной обвиняемой доктор Эшл подтвердил предварительный диагноз. К сожалению, суровый приговор не подлежал послаблению даже для преступницы в состоянии душевного расстройства.
Алена следующей повторяла данные ранее показания. Она словно ощущала себя в страшной сказке для взрослых. Неужели ничего не возможно изменить? Вацлав - он же король. Язык не поворачивался просить пощады, когда она видела этот пустой и отчужденный взгляд инквизитора. Не пожалеет. Не сможет. Для него закон превыше всего. Богша? Тоже нет. Он смотрел на обеих подсудимых с отвращением. С детства ему внушали, что нарушение древних заповедей - самый страшный грех. Он еще молод и сам не совершал ошибок, поэтому чужих не поймет. Верховный? Самый строгий блюститель древних учений, безжалостно сжегший тайные рукописи. Он первый вынес вердикт. Виновны! Девушка озиралась по сторонам. Люди за что? Сударыня Мадин рыдала на плече у новой подруги Даны. Сударь Грэн сидел, опустив глаза в пол, чувствуя долю собственной вины в происходящем. Сударыня Ирэн светилась злобным счастьем. Единственный сочувствующий взгляд принадлежал «бастенькому» графу. Он единственный не так близко переживал случившееся и, оценивая ситуацию со стороны, даже жалел двух молоденьких глупышек.
Радор шелестел страницами свода законов, силясь найти то, что не сумел отыскать за все прошедшие сутки король. Не ужели никак не обойти наказание? Их королевство первое, которое казнит двух юных барышень. Это ужасно.
Девушек единогласно признали виновными и приговорили к смерти. Присутствующие замерли в ожидании согласования королем способа казни.
- Ваше Величество, мы выбрали самый гуманный и надежный вариант, – судья - докладчик терял терпение. Еще немного и, держащаяся на грани, юная чужеземка потеряет сознание. Тогда придется откладывать вынесение приговора. А у него все дни расписаны вперед. Снова смещать судебные процессы очень затруднительно.
- Я не принимаю ваше решение. Приговор будет приведен в исполнение через усыпление сильнодействующими снотворными. Доктор Эшл уточнит состав раствора, - провозгласил король. Кто-то шумно выдохнул.
- Последнее слово обвиняемым. У вас есть просьбы или пожелания? – судья смотрел на обеих замерших преступниц поочередно, - Чужеземка Алена, есть ли у вас родственники или близкие, кого бы мы могли оповестить о случившемся и которые возьмут на себя заботу о вашем погребении?
- Нет ни родственников, ни знакомых. Я одна в этой жизни.
- Какое имя мы можем записать в документах?
- Орлова Алена Игоревна.
- Необычное имя. Никогда не слышал такого звучания.
Заседание окончилось. Тяжелый удушливый воздух сдавливал легкие большинству присутствующих, под давлением чувства несправедливости, неправильности. Девушек по очереди вывели из помещения. Алене понадобилась помощь. Ноги отказывались слушаться. Все. Ее песенка спета. Но когда? Они не назвали срок. Собрав последние силы, хрупкая девушка вывернулась из мощных рук стражников, развернулась лицом к судьям и, глядя в глаза Его Величеству, громко крикнула: «Когда?» Ответ короля прозвучал на удивление спокойно и уверенно, или обреченно: «Когда будет готов доктор».
Следующими поспешно вышли судья и другие судебные чиновники. Они торопились на очередное не такое сложное дело. Потихоньку зал опустел. Остались королевские особы и граф.
Радор пересел на скамью к другу. Оба не знали, чем помочь Вацлаву, и тихо переговаривались между собой.
- Ты бы на его месте тоже вынес приговор в своем графстве? – поинтересовался королевич.
- Да. А ты переложил бы решение на брата?
- Нет, я бы стал искать, как обойти наказание.
- И не нашел бы. Лучше Вацлава никто не разбирается в хитросплетениях правовых норм Межгорья. И девицы действительно проводили запрещенный ритуал. Мы еще не знаем, каких последствий ждать. Новости разлетелись во все государства. Люди слишком напуганы. Вашему королевству и войну могут объявить, если нарушить общий закон.
Радор понимал, что друг и брат правы, но на душе было противное ощущение несообразности происходящего.
Глава 41
Чужеземку на время до казни перевели в более удобную камеру. Горячий ветер уже не гулял в щелях между каменной кладкой и, постель состояла не из одного грязного соломенного тюфяка. Но благодарности от погруженной в свои мысли заключенной тюремщик не услышал. Заметила ли она перемену обстановки?
[justify] Алену тошнило от тюремной еды, от запаха старой застиранной одежды и белья. Время в одиночестве должно тянуться, но когда твои дни сочтены, оно словно скачет с огромной скоростью. При всяком повороте ключа в замочной скважине сердце останавливалось. Кто там, за дверью? Проживет ли
