Лилиан

В тысяча двухсотый год от Великого солнцезатмения двое дворцовых служащих усыновили мальчика — меня. 

Так как по каким-то причинам они не могли иметь детей, но род хотели продолжить, спустя долго ссор и сомнений они взяли меня. Мне на тот момент не было и четырех, я совсем ничего не понимал, но был безумно рад, когда кто-то стал уделять мне внимание.

Правда, мои счастливые годы прошли слишком быстро. Уже когда мне было шесть, родители решили, что пора учить меня чтению и письму, только вот времени у них на меня стало мало, а учителям они не доверяли, потому вложили все тяжелые книги и каллиграфию на мои плечи, заставив рано стать самостоятельным и почувствовать ответственность.

Поначалу я сопротивлялся, желая продолжить играть с детьми во дворе, но меня заперли в доме одного со слугами, тем самым толком не оставив выбора. Я посвящал каждый свой день учебе. Меня это жутко изматывало, я часто засыпал прямо за занятиями.

Было тяжело смириться с такой жизнью, я будто тонул в глубине черных чернил и непонятных слов, которые никто не спешил мне объяснить, но каждый спрашивал значение и требовал понимания.

Спустя ряд дней, выжимающих из меня последнюю детскую наивность и непосредственность, я смог вынырнуть и сделать глоток свежего воздуха, показавшегося мне слаще любого пирожного – я отыскал на чердаке забытую и кинутую книгу.

Это была выдуманная история про заклинателя по имени Лилиан. Он владел бесподобной силой, которую тратил на спасение людей. Из-за недуга его сила не восстанавливалась, но Лилиан продолжал спасать людей и губить себя, и в конце, когда он совсем ослаб, заклинатель лег в поле на закате, и из его тела стали прорастать белые лилии, а на заре уже все поле было в них, и словно живым огнем под сводом неба с восходом алого солнца поле запылало светом.

Я втайне ото всех по ночам читал эту книгу, иногда даже забывая про сон, из-за чего стал рассеянным и вялым, а после и вовсе скоро заболел. Родители тогда возмущались из-за этого, ведь я не мог продолжить учиться, так как даже с кровати не был в силах встать.

Будучи ребенком, я слишком впечатлился этой историей и обрел мечту – стать таким же, как Лилиан, и помогать людям. Я принял его образ за пример человека, коим должен стать, обычно такую роль брал на себя кто-то из родителей, но ни один из приемных родителей не впечатлял меня так, как заклинатель.

Уже позже я понял, что могу днем сбегать из дома, главным условием было лишь выучить всё, что у меня будут спрашивать, а после меня принимала в объятия свобода. Слуги отмалчивались, потому я мог уходить, никого не предупредив.

Так я однажды случайно увидел, как к мужчине средних лет пришел старик, кашляющий кровью, и пока мужчина заводил в дом старика, я заметил, как его руки стали излучать свет в тех местах, где он касался больного. Мне стало неподдельно интересно, и я стал ждать, когда старик выйдет из дома мужчины. 

Когда это произошло, первый выглядел намного лучше, и, уходя, ни разу не подавился собственной кровью. Я был поражен.

Мужик заметил меня и вскинул брови, поняв, что я чуть ли не следил за ними. Я же увидел в его взгляде шанс расспросить обо всем. Позже мы с ним познакомились, и я узнал, что его зовут Филидель. Он был заклинателем в прошлом.

Я стал приходить к нему каждый день и напрашиваться в ученики, лишь бы тоже научиться владению силой, но тогда мне сказали, что для этого нужен талант, но я не знал, есть ли он у меня.

С Божьей помощью я уговорил Филиделя обучать меня, и оказалось, что талант у меня есть. Я схватывал всё налету и быстро осознавал, как воплощать всё в реальность. Мой названный учитель стал гордиться учеником. Я почувствовал себя нужным.

Периодически, когда я уже подрос, мне дозволялось помогать людям и животным, что я всегда и делал. Я был не хуже самого Филиделя в этом деле.

В то время я стал вынашивать план по побегу из дома. Я толком не понимал, куда пойду и что буду делать, но неприязнь к ежедневному учению вынуждала меня действовать. Я воображал, как уйду из дома и никогда больше не вернусь. 

И я даже решился на побег, но когда я уже ушел из дома и грезил, как побываю в других городах, повидаю горы и море, но меня поймал отец, которого раньше отпустили со службы в тот день. И меня впервые в жизни выпороли за попытку сбежать. 

Но мое рвение бей, бей, да не выбьешь. Я зажегся только больше, уж больно меня вдохновляли поступки Лилиана, которому я стал последователем.

Какое-то время я снова стал сидеть под закрытыми дверями, будто в тюрьме. От письма болело запястье, а глаза даже не хотели видеть слов, спрятанных в куче странных символов, известных, но далеких в постижении.

Я совсем перестал ходить к Филиделю, времени совсем не оставалось. Я предупреждал учителя, что вскоре и вовсе попрощаюсь с ним, ведь наступал дворцовый экзамен. Я был готов к нему. Даже более, я был умнее многих ровесников, с коими виделся во время встреч наших родителей.

До экзамена оставалось всего ничего. Это был мой роковой день. Я не хотел нарочно валить его, чтобы не пойти на службу, ведь тогда я окончательно мог бы перечеркнуть свою жизнь, хоть и обрел бы свободу. Мне было тяжело смериться с будущей жизнью в заточении дворца и интриг.

Я пошел на экзамен, последний раз вдыхая свободу. К тому времени я сам научился из ничего сплетать с помощью магии цветы, которые сами обретали алый цвет. Один из самых удачных я положил под верхнюю одежду во внутренний карман рядом с сердцем.

Я с самого утра нервничал, меня пробивала легкая тревога, которая то рассеивалась, то возвращалась. Экзамен длился всего четыре часа, но загвоздка была в том, что попасть могло что угодно, от истории создания мира до правил письма, но я был готов ко всему.

И вот я ступил за порог дворца, меня провели в залу, где были расставлены столы, а на них разложены вопросы. Меня усадили чуть ли не на самое первое место. Кто-то уже пришел, а кто-то только подходил. Когда все собрались в залу, перед нами вышел высокий статный мужчина. Он заговорил, окинув всех взглядом и сложив руки за спиной:

— Приветствую всех присутствующих, — на его лице появилась легкая улыбка. — На дворцовый экзамен вам будет дано всего четыре часа. Советую пропускать сложные вопросы и возвращаться к ним позже, вам нужно сделать как можно больше, если вы хотите получить высокий бал. Первые десять человек с самым высоким баллом будут устроены на службу во дворец. 

Я глубоко вдохнул, крепко сжимая к руке перо. Мужчина собрался уходить, еще раз обведя залу цепким взглядом. Случайно мы с ним встретились глазами, и я увидел промелькнувшее на его лице удивление. Он ушел, а я слегка озадаченный приступил к вопросам. 

Я не увидел ничего сложного, в основном вопросы попадались про литературу, что не затрудняло вовсе. Я искоса смотрел за сидящими рядом, которые, бывало, выпрямлялись и задумчиво смотрели перед собой. 

Прошло не более трех часов, когда я уже почти все закончил, оставалось около трех вопросов, которые, находясь в конце, должны были быть самыми сложными. Я стал читать задание и невольно удивился, когда увидел знакомое имя «Лилиан». Оказалось, что заклинатель был героем легенды, было странно осознавать, что я не знал этого. 

Последние три вопроса были посвящены именно Лилиану, потому я быстро ответил на все, так как знал всю историю чуть ли не наизусть. Работу я сдал раньше всех и благополучно ушел. 

Выйдя с территории дворца, я вытащил цветок из внутреннего кармана. Он все так же светился алым цветом. Я смял его в ладони, разбивая на мелкие частички, которые пустил по ветру, и они растворились в нем. 

Я мог бы пойти в школу для заклинателей, но мне казалось, что тогда я свернул бы не на ту дорогу, потому продолжал практиковаться дома, скрывая свои успехи. 

Результаты пришли письмом спустя десять дней. Число «десять» преследующее меня в последнее время весьма напрягало, ведь оно одновременно могло значить и большое счастье и великое несчастье, потому я опасался, что магия чисел могла сыграть со мной злую шутку. 

Я не стал говорить родителям, что письмо пришло от Дворца, ведь тогда бы они отобрали его у меня и возможно так и не отдали бы, начиная свою песню. 

Я заперся в комнате и сел за стол, на котором у меня стояли в вазе мои алые цветы, никто особо не захаживал ко мне, потому я не сильно опасался на их счет. Слуги уже давно привыкли не обращать внимания на мои выходки и странные вещи в моей комнате, потому и родителям ничего, как и не докладывали, так и не будут. 

Я с волнением развернул конверт, откинувшись на спинку стула. Текста было много. Я пробежался по нему, сначала ничего толком не разобрав, а после еще раза три внимательно, вчитываясь в каждое слово, вчитался. 

Я застыл, поняв, что по баллам я набрал больше всех и стал первым. 

Меня приглашали на прием к императору, как самого одаренного человека. Мои руки затряслись, я убрал письмо, боясь, что помну его. Несмотря на всю мою уверенность, написанное все равно повергло меня в шок. 

Я сгорбил спину, наклонившись и закрыв лицо руками. Это было так волнительно понимать, что все потраченные годы сыграли свою роль. Я поднял широко открытые глаза на алые цветы, а после вспомнил, что большую роль сыграли последние три вопроса про Лилиана, ведь не знай я это произведение, то лишился бы достаточно большого количества баллов, так как за сложные вопросы давали больше. 

В тот вечер я решил еще раз перечитать ту книгу, которую хранил столько лет под кроватью, боясь, что ее кто-то найдет и выбросит. Тогда бы начался скандал и мне предъявили бы, что я трачу свое время совсем не на то, что надо. 

Я потратил всю ночь, чтобы перечитать знакомый текст, потому так и не выспался, а прием у императора был назначен на завтрашний день. Сутра я пошел во дворец, мой дом находился не так далеко, потому пешком можно было спокойно добраться. 

По пути я вновь предался своим старым мечтаниям о том, как я сам спасаю людей, помогаю им. А ведь я почти исполнил свою мечту, когда помогал людям под началом Филиделя, но мне пришлось отказаться от этого. Я был так близок. 

Меня пропустила стража, и я направился к входу в главный зал. Я пустил руку под верхнюю одежду и аккуратно взял в пальцы цветок, который снова взял с собой, почему-то с ним мне было спокойней. 

Я прошел в огромные двери и прошел по ковру к подножию ступень, ведущих к трону, на котором сидел император. На ступень ниже я увидел нашего экзаменатора и удивился, на том месте по обычаю стоял советник императора. Я встал на одно колено и поклонился: 

— Приветствую Ваше Величество. 

— Поднимись, — приказал мне уставший голос.