за непрекращающимися разговорами. Оказывается, у Давида и Алекса накопилось множество очень важных новостей для отца. Гости отпросились у хозяев и спустились на берег полюбоваться закатом, поэтому в комнате царила самая непринужденная атмосфера. [/b]
- Вы, кажется, возмужали с последней нашей встречи, помимо того, что изрядно вытянулись вверх, - одобрительно и с ноткой гордости высказывался Роал, глядя на вертящихся возле и перебивающих друг друга сыновей. Особенно заметно изменился Давид, перегнавший по росту брата и приобретший уверенность в себе после возвращения способности самостоятельно передвигаться.
- Еще недолго и нас с Полин перерастет, - подтвердила с любовью Анни.
- Зато у меня лучше успеваемость, - обиженно возразил Алекс, считая себя обделенным вниманием и похвалами, - И не надо меня гладить, как маленького, - отстранил он руку Полин, попытавшуюся лаской урезонить сына.
- Я думаю, все уверены в твоих способностях, не сомневайся, - отреагировал Роал на выпад сына, - А сейчас предлагаю нам присоединиться к нашим гостям и послушать на берегу шум прибоя. Я истосковался по морю.
Оставшись поздним вечером наедине с женой, Роал поведал ей печальную участь, которая постигла Вероник. Ее муж оказался тем самым предателем, за которым гонялась разведка многие годы, и по указке которого Дерину была подстроена авария в горах. Как выяснилось: получив повышение по службе и высокую должность совсем не за личные заслуги, а благодаря покровительству кузена короля, так же обвиненного в измене, он мог контролировать получение и передачу секретных данных. Вина его неоспорима. Ошеломляющие новости скоро разлетятся по стране и потрясут только начавшиеся проявляться спокойствие и безмятежность среди подданных. Вероник с детьми к этому времени должны будут покинуть столицу и направятся к родственникам мужа, согласившимся принять их. Им придется преодолеть не одну границу, пока они доберутся до нового приюта.
- Она меньше, чем кто-либо, заслуживает такой участи, - Полин прониклась сочувствием к несчастной, со временем ставшей ей старшей подругой, - Как она восприняла такое ужасное известие?
- Не просто. Мне пришлось заручиться обещанием доктора Павла не оставлять ее одну до ближайшей границы и проследить за ее состоянием и здоровьем детей. Дальше их встретят.
- Павел безотказный человек.
- И очень гениальный доктор.
- Мы их когда-нибудь увидим? – Полин представила Вероник с детьми, лишенных дома и родины, и ее охватило отчаяние.
- Вполне вероятно раньше, чем предполагаешь, - мягко успокоил муж, в голове которого уже строились планы на ближайшие летние каникулы.
Глава 30
- Ваша мама непозволительно задерживается, - бросил замечание Роал, только что закончив беседовать с капитаном нового, пока еще без единой царапины и начищенного до блеска судна, взглянув на часы продолжил, - Корабль отплывает по расписанию и ждать не будет.
- Отец, ее вещи в каюте. Она же понимает, что не может взять и передумать, - успокоил рассудительный Алекс.
- А что это за таинственная старая знакомая, которой мама не смогла отказать во встрече? - поинтересовался Давид, все более беспокоясь после замечания Роала.
- Право, не знаю. Анни тоже читала полученное от нее сообщение и должна быть в курсе.
Три головы одновременно повернулись в сторону Анни, непрерывно переходящей с одного края палубы на другой и непроизвольно бросающей взгляды на причал.
- Не нравиться мне это, - заметил Роал.
Учинять допрос верной и любящей спутнице жены не пришлось. Из-за угла недостроенного здания нового порта вырулил их автомобиль, и Полин, не дожидаясь, пока Эвин откроет ей дверь, выскочила с пассажирского сидения и направилась к причалу.
Фразой «на ней не было лица» не передать то состояние, в котором Полин предстала перед своими близкими. Белая, как стена, с лихорадочно светящимися, широко распахнутыми глазами, забывая мигать и кусая губы в кровь, молодая женщина стояла перед самыми дорогими ей людьми и не знала с каких слов начать разрушать их радужные планы.
- Я так понимаю, мы сегодня никуда не едем? – на всякий случай уточнил Роал.
Полин кивнула, благодарно глядя мужу в лицо за отсутствие лишних вопросов.
- Выносим вещи из кают, - скомандовал Роал сыновьям, - Не мешкаем! - и уже обращаясь к жене, - Дома поговорим.
Видя подавленность Полин, ее самочувствие на грани обморока, рискнувших спорить и возражать не нашлось. Багаж оперативно спустили на берег. Домой ехали в полной тишине. Роал сам вел машину, иногда поглядывая на сидящую рядом жену, которая вот уже минут пятнадцать смотрит на одну точку, крепко сжимая кулачки, и, по-видимому, мысленно ведет с кем-то напряженный диалог.
- Если ты пришла в себя, можешь мне все рассказать, - ободряюще произнес муж за плотно закрытыми дверями кабинета. С обратной стороны Анни была обязана проследить, чтобы их разговор не подслушали мальчики. Интуитивно Роал предположил: дело касается детей. Иное не могло довести Полин до таких глубоких переживаний и страха.
Мысли молодой женщины метались, она ощущала себя одновременно загнанной в угол добычей и падающей в смертельную пропасть жертвой. Как признаться в своем непростительном, чудовищном обмане? Она, глупая, раньше надеялась, что тайна никогда не откроется. И вот момент истины настал. Но разве она сейчас вправе думать о себе? Нет! Готова ли она отказаться от счастья с мужем? Да, если это единственно возможная плата. Оглядевшись по сторонам большого кабинета, являющегося важной, если не центральной частью их уютного и ставшего близким сердцу дома, Полин со скорбью осознала, что вскоре рискует лишиться права находиться в нем.
- Роал, - слова давались с трудом. Она словно наблюдала сцену их беседы со стороны, а кто-то другой вкладывал слова в ее мысли и произносил ее голосом, слишком ровным для складывающейся ситуации. За время, затраченное на возвращение из гавани, внутри все выгорело, тлеющие угли надежды уже почти потухли.
- Роал, - повторила Полин, - ты вправе меня ненавидеть, выбросить навсегда из дома и из своей жизни, когда все узнаешь. Но в настоящее время ты последняя моя надежда. Никто, кроме тебя не спасет Алекса.
- Продолжай. Что угрожает Алексу? – смутная догадка вертелась где-то рядом, но он никак не мог ее уловить или не хотел.
- Алекс не твой сын, - Полин замерла, ожидая мгновенной реакции на свое признание. Но поскольку реакция не последовала, уже увереннее продолжила, - Он и не мой. Точнее, рожден не мной, но от этого не становится менее родным или любимым, чем Давид. Я заботилась о нем с первого дня его жизни, кормила своим молоком, воспитывала и ни за какие сокровища не готова отдать. А сегодня объявилась другая и требует вернуть ей ребенка. Сделай что-нибудь! Не дай ей рассказать правду Алексу, не дай забрать! Он не знает другой матери и будет незаслуженно страдать. Я все годы жила с этим давящим внутри страхом, опасаясь такого вот момента, но как защититься - не представляю.
- Кто она? – через внешне ледяное спокойствие Роала не пробивалась ни одна искра бушевавшего в душе гнева. Он обязан дослушать до конца, а потом попытаться понять эту бессовестную лгунью, хотя бы ради Давида или по правильному, обоих мальчиков.
- Ты ее, вероятно, помнишь – Кэти? - не дождавшись иного ответа, Полин продолжила вынимать давно запрятанные в сокрытые уголки памяти воспоминания, - У них была коротка связь с Эливом перед нашей с ним свадьбой. По крайней мере, она так признавалась изначально и продолжает утверждать. Когда началась вторая волна боев возле столицы, мы с Анни укрывались в горах, где и появился на свет Давид, как ты уже знаешь. Там Кэти и разыскала меня. Она была на последнем месяце беременности, в ужасном состоянии, совершенно беспомощная и убитая свалившимися на нее бедами. Словно помешанная, то обвиняла меня в разрушенном их счастье с Эливом, то молила о помощи. Алекс родился недоношенным, всего на две недели позднее Давида, и мне ничего не оставалось другого, как назваться матерью обоих мальчиков. Кэти, со своей стороны, поклялась забыть правду навсегда и, немного оправившись, вернулась к родителям.
- Что было дальше? - подтолкнул Роал остановившую признание, пропуская ее слова через призму своих убеждений и личного опыта, стараясь по возможности быть объективным, отбросив всякую предвзятость.
- Дети росли. У Давида стал меняться оттенок радужной оболочки глаз. Если с рождения отличие было почти незаметное, то чуть позднее пришло окончательное понимание того, что он повторил особенность своего отца, и глаза останутся разного цвета.
- Поэтому ты бросила его в горах, а сама, забрав чужого ребенка, вернулась к Эливу, - все же не выдержал Роал, словами ударив жену.
Полин постаралась не придавать значения обидному выпаду мужа, понимая его боль.
- Не чужого. Алекс был таким же моим, как и Давид. Элив прислал за нами водителя, поленившись приехать сам, благодаря чему удалось скрыть существование другого ребенка. Ты не знаешь Стора, если бы он проведал правду, в живых бы никого не оставил и детей бы не пожалел. Он бессердечный себялюб и негодяй. А я была его игрушка. Но даже любимые игрушки со временем ломают без сожаления. Можешь думать, что мне решение расстаться с родным сыном далось легко, но это не так. Вверить ребенка на воспитание Анни было единственным возможным на тот момент решением и спасением для нас всех.
- Я не сомневаюсь в безысходности твоей ситуации и смысл уловил, - осадил свой несправедливый гнев Роал, - Но с чего вдруг Кэти вздумалось вспомнить о ребенке спустя столько лет? Зачем он ей.
- Чтобы бросить к ногам Элива, как средство на пути к его расположению. До нее только недавно дошли известия, что мы разведены. А рожденный от него в тайне сын дает надежду не быть сразу отброшенной, как старая ненужная вещь.
[b]- Что ты ждешь от меня? – Роал сам не понимал, зачем задал этот вопрос, окончательно напугавший жену.
