- Помощи. Заступничества. В конце концов, правда на моей стороне, и я готова отстаивать Алекса даже в суде, но только эта самая правда больно ударит по нему. Я боюсь! Боюсь, что он испугается или неправильно все поймет, боюсь того, как отреагирует на потерю брата Давид, боюсь потерять тебя на всегда. Что мне делать? Скажи! Я все исполню.
Муж неестественно спокойно погрузился в свои размышления, и только крепко сжатые кулаки и слишком прямая поза выдавали крайнюю степень его переживаний. Ожидание ответа затянулось на долгое время. У Полин кружилась голова, но она не решилась присесть в присутствии замершего, натянутого, схожего с монументом Дерина. Так они и стояли оба в стороне друг от друга.
- Мы сейчас вместе выйдем из этой комнаты, - в категоричной форме строгим, не допускающим возражений голосом начал Роал, - и будем делать вид, словно ничего не произошло. Ты навсегда выбросишь воспоминание о прошлом и о Кэти в частности из головы. Того, в чем ты сейчас мне призналась, никогда не было. Поняла.
- Поняла. А Кэти?
- Это больше не твоя забота. Я в состоянии защитить свою семью.
- Роал! – Полин в порыве чувств бросилась к ногам мужа, - И ты меня не выгонишь? Простишь?
Поверженный и растерянный таким безумием со стороны Полин, супруг окончательно осознал, что женщин ему не понять. Он был уверен, что его жена убеждена в нерушимости его чувств к ней, и слова о расставании в качестве наказания за скрытую правду, это не более чем речевая уловка, бравада. Не прочувствовал, как она страдает. Присев возле нее на пол, он притянул голову любимой на грудь, крепко прижал к себе.
- За что ты просишь простить? Помниться я сам не пытался поинтересоваться твоим мнением и узнать истину, застал тебя врасплох, усадив в вагон поезда, заставил принять свою правду, такую, какой я ее видел. Ты же меня не обманывала, а то, что позже умолчала… Так к тому время и необходимость для откровений были потеряны. Признаться, я тоже боюсь потерять тебя, детей, счастье которое обрел с вами, - немного помолчав, продолжил, - Алекс наш с тобой сын, и пусть только кто-то попытается заявить обратное.
Роалу было безумно отрадно видеть, как надежда и вера в него вновь разгораются в глазах его Полин. Единственной навсегда.
***
Это были самые счастливые каникулы в жизни каждого из них.
- Анни, это море и правда менее соленое, чем наше, - кричал Алекс, плеская водой в стоящего напротив довольного брата, - А дельфины! Я столько дельфинов вместе еще не видел.
- И цвет воды совсем другой, - ответила Анни, сидя у кромки воды простирающегося далеко в обе стороны пологого пляжа и наблюдая за безмятежной игрой троих детей Вероник, занятых строительством песчаных замков. Роалу огромных трудов стоило уговорить Вероник выйти из добровольного заточения и присоединиться к ним на отдыхе. Потеряв почву под ногами после разоблачения и последующей гибели мужа, несчастная женщина с трудом начинала жить заново и обретать веру в людей, хотя бы ради будущего своих обожаемых детей.
- Я помню, что ты мне запретил даже упоминать Кэти, но все же Роал, открой мне: как ты заставил ее отказаться от Алекса? – попросила Полин, сидя в тени деревьев, прислонившись к надежному плечу мужа и любуясь на радостных детей.
- Не заставлял я ее. Рассказал, что знаю про делишки Элива Стора и предупредил, если она не успокоится, я обнародую доказательства его преступлений. А дальше уже сработала женская логика: Стор бы возненавидел ее, узнав, из-за кого всплыла вся грязь о нем. Его могли бы и к ответственности по закону привлечь. Так что ребенок ей при таком раскладе оказался бы только в тягость.
- Ты самый замечательный муж.
- Хм. Сам начинаю ощущать это, - хохотнул Роал и потянул за завязку сарафана своей красавицы жены, продолжая обольстительно улыбаться, - Предлагаю вернуться в нашу комнату и еще раз убедиться в этом.
[/justify]
