дали. Может мама и права, надо бросить все это и заняться учебой?
— Я буду ждать вас, U-LiSun. Вам очень подходит это имя. Не удивляйтесь, что я знаю. Простите, но я не могу вам все рассказать. Наверное, вам это и не будет интересно.
Прозвенел колокольчик на барной стойке. Юля поклонилась и пошла за тарелками. Поставив дымящиеся манду и бьющее острым вкусом мясо, она пожелала приятного аппетита и вернулась к Альфире.
— Я закончу, а ты иди, доешь. Камиль подогрел.
Юля доела без удовольствия. Манду были прекрасны, как и мясо, но кусок не шел в горло. Вернувшись в зал, она не увидела девушки, все столы были пусты, а Альфира подбивала дневной отчет.
— Она все быстро съела и ушла. Никогда не видела, чтобы капучино пили залпом. Она сказала, что ей так больше нравится, чтобы оно не успело остыть.
— Понятно, — Юля обошла столы и поправила все приборы и салфетки. Стол после нее даже не надо было протирать, она ела очень аккуратно, даже запаха еды не осталось, как и запаха ее духов. Она попыталась вспомнить, но не смогла — девушка ничем не пахла, даже солнцем и раскаленным городом. Все чем-нибудь да пахли, распаренные или пропитанные запахом салона авто, с приторным запахом духов или туалетной воды, сигарет или айкоса, но все пахли.
— Ее зовут Ким Лана. Вот, видишь, на нее даже свой профиль есть, постоянный клиент, а я ей скидку не сделала. Мэй будет недовольна.
— Она разве карту дала или QR-код показала? — Юля удивленно смотрела на чек, девушка оставила им внушительные чаевые. Они все чаевые делили поровну, как и вечерняя смена.
— Я должна была увидеть, когда дала ей терминал, но я зевнула. Ладно, в следующий раз отыграем. Передам в вечернюю смену, она обычно поздно вечером приходит.
Вернулся Камиль. Он выглядел слишком серьезным, даже поварской колпак слишком сурово сидел на голове.
— Странная девушка. Всегда одна приходит, редко с кем общается. Только с Сабиной и Алисой, но они ушли.
— Это они раньше днем работали? — оживилась Юля.
— Да, иногда выходили в вечернюю смену, как раз, когда она приходила. Они о чем-то разговаривали, Мэй потом ругалась. Она не любит, когда с посетителями заводят долгие разговоры.
— Понятно, — Юля переглянулась с Альфирой. — А почему они уволились?
— Не знаю. Пропали просто. Как-то не пришла Алиса, а на следующий день Сабина. Мэй им звонила, но телефоны отключены. Я даже к ним домой ездил, они снимали в Строгино двушку, но там сказали, что давно съехали.
– Они кассу украли? — заинтересовано спросила Альфира, почуявшая детективный сюжет. У нее даже глаза заблестели, и Юля ущипнула подругу за руку, чтобы та не ляпнула чего-нибудь, а она могла.
— Нет, что ты! Они хорошие были, молоденькие, чуть старше вас. Чаевые даже не взяли за неделю и зарплату. Нет, воров Мэй на работу не возьмет, у нее чутье.
5. Учебный бой
Смена закончилась два часа назад, а Юля и Альфира сидели напротив кормушек для белок в парке и молчали, пытаясь в лентах инсты, фейсбука и тик-тока найти хоть что-нибудь. Как только Юля заговаривала о пропавших официантках, у нее звонил телефон, приходилось отвечать и слушать по двадцать минут не то уговоры, не то вежливые приказы.
Первой позвонила классная. Она долго и издалека выясняла, как у нее дела, как она проводит лето, какие планы, пока, наконец, не перешла к сути, попросив Юлю выступить на соревнованиях от школы. Юля так и не поняла, в честь какого праздника были эти соревнования, оглушенная и уставшая после долгих и нудных слов о долге, о чести школы, не хватало еще приписать долг перед Родиной. Юля обещала подумать, но классная вытянула из нее клещами вынужденное согласие. «Задолбала!» — в сердцах воскликнула Юля, ощущавшая нечто противное внутри после разговора, как телефон настойчиво зазвонил опять. Это был номер школы, и Альфира, предложила не брать.
Через минуту позвонила мама Юли и потребовала, чтобы она связалась с завучем старших классов, мобильный она уже отправила по ватсапу. Юля не возражала, зевая во время потока требований и угроз. Мама не поняла сути вопроса и, как обычно встав на позицию противника Юли, по отработанной схеме, не вдаваясь в подробности и не желая их знать, выносила мозг по поводу ее будущего. У Юли кончились силы, и она упала на лавку, невидящим взглядом смотря на кормушку, полную фундука. Пока мама угрожала, она думала о том, что орехи в лесу гораздо вкуснее, захотелось немного ограбить белок, но совесть не позволила. Альфира весь разговор гладила подругу по руке, смущено и, как показалось Юле, немного стыдливо улыбаясь, словно прося прощения у Юли за ее маму. Она слышала весь разговор, мама привычно орала в трубку. Юлю немного злила эта черта Альфиры, когда ей было стыдно за других, она никак не могла этого понять. Максим как-то назвал это испанским стыдом, Юля хорошо помнила, как густо покраснела Альфира. Она часто краснела при встрече с Максимом, и чего она в нем нашла? Высокий и худой задрот, и Альфа туда же, живет в своем компьютере.
Завуч позвонила сама, не дожидаясь Юли, которая твердо решила не звонить — что им всем от нее надо? Юля ,не глядя, ответила, думая, что мама не все высказала, и на нее накинулся завуч. Они недолюбливали друг друга, хотя Юля не была хулиганкой, ни разу не дралась в школе, а могла и накостылять любому. Но было что-то во взгляде этой стареющей полной женщины, носившей синие линзы и презрительно поджимающей толстые губы, отчего они становились похожи на раздавленный чизбургер. А, может, было что-то во взгляде Юли, на который не редко обижались или даже оскорблялись взрослые, но Юля не могла понять на что. В потоке слов, просьбы, сливающейся с требованием, нашлось место и для высокой патетики и долге перед Родиной. Школа малая Родина, и она должна побить врага и защитить честь школы. Юлю подмывало спросить, почему она считает врагами учеников других школ, если мы все живем в одной стране, но она сдержалась. И правильно, а то жара, отчетность и рухнувшие в грязь планы на отпуск поддерживали в котле этой женщины необходимый уровень кипящей едкой жижи, которой надо было дать небольшой толчок, чтобы окатить первого встречного, сжечь его мясо до самых косточек. Юля отвечал односложно, забывая о чем ее спрашивали и что отвечала.
Потом позвонил тренер. Оказывается он уезжал на сборы, мог бы и раньше сказать! Юля чувствовала, что ее бросили, особенно было обидно, что тренер тоже ее бросил. Она еще не успела за эти дни полностью осознать всю глубину растущего одиночества, по неясным очертаниям и пелене серой грусти угадывая начинающуюся депрессию. У нее их было много, переживала как-то сама, спасибо Альфире и тренировкам, спасибо тренеру. И вот такого предательства она не ожидала. Она чуть не заплакала, с трудом заглушая в себе обидные слова, не слыша и не понимая, что он это почувствовал, как изменился его голос, из излишне бодрого став грустным, не в силах подобрать нужные слова. Да и почему он должен извиняться перед какой-то девчонкой, которых у него десятки, может и сотни?
Тренер говорил по сути, объясняя что будут за соревнования и почему выбрали именно ее. Это он попросил, чтобы Юля не теряла связи со спортом из-за переноса основных этапов, где она должна была, наконец, получить долгожданный кмс. Получить черный пояс от международной федерации она и не мечтала, заживо похоронив все ожидания глубоко в сердце, так было легче. Соревнования несложные, всего три боя и небольшой почетный приз, что-то вроде билетов в аквапарк или подобная ерунда. Очки в зачет не идут, но это неплохая тренировка. Юля согласилась, вот если бы ей сразу так объясняли, то она бы и не сопротивлялась внутри себя. И вообще, почему о таких вещах сначала говорят те, кто в этом ничего не понимает? Почему всегда так?
Они договорились о тренировках вечером после работы, придется ездить в другой район, куда-то на юг в бывший дом железнодорожника или спорткомплекс самбистов, она не запомнила. Тренер прислал адрес и схему проезда. Придется от метро еще на автобусе пилить, за то не будет этого мерзкого английского по вечерам. И кто придумал учиться по вечерам? Тогда же мозг не работает, а мама этого не понимает. Она с младших классов заставляла Юлю до одиннадцати вечера делать уроки, а маленькая девочка хотела только одного — спать или умереть, тогда от нее отстанут, и она выспится. Сейчас Юля и не думала о таких глупостях, часто уходя спать без объяснений. Мама врывалась в комнату, думая, что дочь придуривается, а Юля уже крепко спала. Она научилась моментально засыпать, защищаться, как улитка или черепаха прятать голову в крепком панцире.
— Короче, иду, — Юля нервно потеребила косу.
— Понятно, — вздохнула Альфира и громко икнула. — Пойдем к метро за мороженым.
— Пошли.
Навстречу им выбежала веселая овчарка. Альфира поманила пса, и взрослый, но все еще веселый, как щенок, зверь радостно ткнулся мордой в живот.
— Привет, Арнольд! — Альфира трепала пса за уши, послушный зверь поскуливал и вилял хвостом.
— Арнольд, какой ты хороший, не то, что твой хозяин, — Юля погладила пса и схватила его, желая побороть. Пес принял игру, и повалил ее в траву, щелкая зубами.
— Да ладно тебе, Юль! — хохотала Альфира, ей в длинном платье не стоило валяться на траве вместе с собакой, а Юля и не думала о том, что испачкает шорты и футболку, они все равно уже насквозь промокли из-за жары.
— Так ее, так! — злодейским голосом воскликнул парень, подходя к ним.
— Привет Илья! Давно тебя не видели. Юля тоже рада тебя видеть.
— Еще чего! — возмутилась Юля, бросив недовольный взгляд на улыбающегося Илью. — Это я Арнольда всегда рада видеть!
— Не уколешь, даже не старайся, — хмыкнул Илья, небрежным жестом поправляя взлохмаченные темно-каштановые волосы. Вышло не очень, на голливудского мачо не тянуло, как и простая футболка, джинсы, очки и рюкзак за спиной. В левой руке он держал небольшой планшет и постоянно поглядывал в него.
— А что у тебя там? — Альфира протянула руку, и Илья дал планшет. На экране был парк, но с большой высоты. Потом она увидела себя и боровшуюся с игривым псом Юлю, кто-то сверху следил за ними. Илья показал в небо, и Альфира увидела
