понимаю.
— Как и во всем остальном. Учеба точно не твое, она села рядом и дружелюбно толкнула Юлю локтем. — Чего такая серьезная?
— Да достал этот английский! — Юля беззвучно выругалась.
— А, поняла. Опять этот липкий крыс.
— Крыс? — Юля ухмыльнулась, и правда, крыс, очень похож. — Да толку ноль, а он еще все пытается меня на откровенность развести. Вот ведь дурак, да? Сам где-то в Красноярске сидит, ну не дурак?
— Вот и радуйся, что в Красноярске, а то бы ходила к нему на очные.
Они переглянулись и высунули от отвращения язык. Альфира потянулась к тарелкам с мороженым.
— Слушай, может я тебе шорты дам, а то так на полу сидишь.
— Да ладно, все равно стирать, — улыбнулась Альфира. — У тебя хорошо, а дома как в морозилке. Мои врубили кондер на полную, а я от него кашляю. От него воняет чем-то, а они твердят, что я придумываю.
— Угу, мы же тупые и залететь можем в любой момент, — подтвердила Юля с набитым ртом. Мороженое было безумно холодное и вкусное, аж зубы сводило.
— Ага. Мне тут мама как-то устроила, что я поздно домой пришла. Помнишь, мы ходили на шлюз?
— Так вроде к одиннадцати вернулись.
— Это ты моей маме скажи. Она думает, что я на вписке была, все вынюхивала, что я такое пила. Если честно, то обидно, а попробуй докажи, что это квас! — Альфира шмыгнула носом и набила рот мороженым — всегда помогало.
— Да ну их. По себе судят, а нам оправдываться. Я уже давно не возражаю, вообще ничего не говорю. Просто выслушала все и свободна. Моей просто надо выговориться, отца нет, значит, мозг будут мне иметь.
— На веки вечные! — патетично воскликнула Альфира. — Мне Макс так и сказал, чтобы я молчала и все. Отругается и утихнет, как селевой поток, пусть плывет себе куда хочет, главное встать повыше и ждать.
Юля искоса посмотрела на подругу. Ей не то чтобы не нравилось, что брат общается с Альфирой, вовсе нет, он хоть и дразнился, но всегда помогал им по математике и физике с химией. И им всегда было о чем поговорить, Альфира накидывала на него узду жизнерадостности, и противный брат рядом с ней менялся. Юлю это злило, с ней он не был таким добрым. И вот, они общаются. Альфира не скрывала этого, часто пробалтываясь о том, какие иллюстрации она сделала для него. Максим писал какую-то игру, а Альфира рисовала и генерила локации. И ведь никто так ничего Юле и не показал: «не готово» или «пока нечего показывать», или любимое «сама скоро все узнаешь». «Секреты у них. Ну-ну», — фыркнула про себя Юля. Альфира не заметила ее взгляд, продолжая есть мороженое, как ребенок. И очки заляпала, и полную ложку в рот засунет и сидит так, глупо улыбаясь. Какая же она классная, умеет быть собой и не строить из себя мисс Серьезность или мисс Зануда, очередные насмешки от брата.
— Чего? — Альфира недоуменно смотрела на Юлю, начавшую незаметно от себя шмыгать носом. — Юля, что случилось?
Альфира забрала тарелки, на которых было еще больше половины лакомства, и обняла, сильно прижав Юлю, чтобы не вырвалась. — Что случилось?
— Да все этот ремонт! — в сердцах воскликнула Юля и заплакала, уткнувшись в волосы Альфиры. От них пахло летом, солнцем и перегретым асфальтом. На ярком солнце они светились темно-рыжим оттенком, Максим прозвал Альфиру черно-бурой лисицей. — Олег говорит, что сделают и будет лучше, но я же вижу, что нас опять выгоняют! Уже и тренировки отменили, а обещали балетный зал!
— И чего ты так переживаешь? Вот сдашь кмс через неделю, пойдешь в другой клуб.
— А я не хочу в другой. Там не будет моего тренера. Я уже пробовала прошлым летом, знаешь, какие там придурки!
— Ну, ты и дурочка,. Я думала, что с возрастом поумнеешь, но ты вся в своего отца пошла! — пародируя маму, зло сказала Альфира.
Девчонки расхохотались. Альфира состроила такое гневное лицо, что Юля от смеха чуть не ударилась головой о дверцу шкафа. Она раздала тарелки, и девушки доели мороженое, смеясь и переглядываясь.
— Не волнуйся, как будет, так и будет. Может тебе больше и не захочется заниматься, пойдешь учиться.
— Ага, меня пихают в Вышку или в Плешку, а я как подумаю, так тошнит! Мама тут курсы нашла, чтобы и ЕГЭ сдать на сто пять баллов и в вышку поступить. Хоть из дома беги.
— Тогда сбежим вместе, — Альфира хитро прищурилась, зеленые глаза заблестели. — На меня пока не давят, но у себя обсуждают. Думают, что я их не слышу.
— А ты сама решила, куда хочешь?
— Решила, но им это не понравится. Я уже записалась на бесплатные курсы, Максим инвайт прислал. Скоро буду junior разработчиком.
— Здорово! Тебе пойдет, вон и очки уже есть. Но это вообще не мое.
— Ну, я тебе уже говорила, что твое, — Альфира поставила пустую тарелку на стол и потянулась, как сытая и ленивая кошка.
— Знаю, ты говорила. И Олег Николаевич об этом говорит, хочет, чтобы я всерьез подумала. Но я боюсь, что не справлюсь.
— Тогда точно иди, — Альфира зевнула и потерла глаза, небрежно приподняв очки. — Я тут нам работу нашла. Совсем рядом, как раз на месяц или сколько там осталось. Короче, помнишь там в угловом доме, ну рядом с башкой, все ремонт делали?
— Помню. Там вроде какой-то ресторан открыли.
— Ага, корейский. Тебе по профилю. Там официанты нужны, я уже договорилась. Можно сегодня сходить, но попозже, что-то я объелась.
— Да какой из меня официант?
— А из меня? — Альфира изобразила, как роняет поднос на посетителя.
— Тогда пошли! — захохотала Юля.
— Мы дети усталые с самого рождения, мы не исправимо больное поколение,
мы вечно грустим, ждём перемены, на деле лишь сессия и серые стены, — запела Альфира.
(Нежность на бумаге «Усталые дети»).
— Не гони тоску, — фыркнула Юля, слегка толкнув в плечо.
— В свой плейлист посмотри, – фыркнула в ответ Альфира. — Давай фильм пока посмотрим, все равно пекло на улице.
— Опять ужастик?
— Ага! Такой трешак!
3. Мертвая зона
От панельной девятиэтажки до старой школы, в которой она провела всю среднюю часть государственного стандарта, довольно смело называемого образованием, идти десять минут, не торопясь. В школу она всегда опаздывала, ее личный рекорд три минуты двадцать секунд от подъезда до входа в класс. Хорошо, что мама об этом не знала, а брат, бежавший далеко позади, ничего не рассказал. Юля едва не попала под колеса, водитель тоже торопился встать в пробку, начинавшуюся на светофоре у метро, красиво опоясывающую круг возле башки Курчатова, неторопливыми змеями расползаясь по трем лучам неизбежности опоздания на работу. Отец рассказывал, что когда он был маленьким, то пробок не было, и машин почти не было на улицах. Всегда получалось так, что раньше все было очень хорошо, вокруг шумел экологически чистый лес, и жизнь была тихая, понятная и правдивая. Она не спорила с родителями, как брат, не желавший принимать все на веру — меньше споришь, больше времени для себя. Максим сам учил маленькую Юлю этому правилу, но каждый раз вступал в спор. И так продолжалось до тех пор, пока он не поступил в Бауманку и стал подрабатывать разработчиком. Какие-то деньги он зарабатывал уже в старших классах, покупая новые железки, мастеря монстра из своего компьютера, который он купил на свои деньги. Мама ворчала, что он плохо распоряжается заработанными деньгами, что лучше было бы купить хорошую одежду или пойти на курсы, на какие и куда не уточнялось. Но тут отец встал на сторону сына, возможно, впервые в жизни проявив характер.
— А мне здесь больше нравилось, — Альфира подошла к забору и просунула руки между прутьями, желая схватить ветку ближайшего дерева.
Юля недовольно фыркнула, но, поддавшись настроению подруги, легко залезла на крышу гаража, в котором кончался школьный забор. Школа напоминала плохо укрепленную средневековую крепость, окруженная высоким, крашеным серебрянкой забором с частыми вертикальными прутьями и гаражным кооперативом с тыла, напоминавшим осевшие за столетия смотровые башни, про которые все забыли, сделав из них склады и конюшни. Один гараж выделялся, отличаясь от общей застройки железной покатой крышей, втихую притеревшись к остальным. Крыша загремела, Юля допрыгала, отбивая нестройный бит.
— А я? — Альфира потянула к ней руки. Забираться на гаражи в длинном платье было не самой хорошей идеей, но она уже подгибала полы, открывая белые ноги в частых красных пятнах.
Юля села на скат, упершись ногами в стойку забора, и помогла Альфире взобраться. Альфира радостно улыбалась, поправляя платье. Она ничего и никогда не стыдилась, умея перевести в шутку любой конфуз, а Юля могла даже летом долго думать и решать, стоит ли надевать шорты, не слишком ли они короткие. Альфира отряхнула пыль с шорт, в окончании хлопнув Юлю, не замечая въезжавших во двор раскаленных автомонстров.
— Альфа! Ну, ты совсем офигела?
— А ты не знала? Как давно мы тут не бегали! А помнишь, как мы все хотели перепрыгнуть на ту сторону? — Альфира показала на земляной вал, служивший с одной стороны второй линией гаражей. Когда два гаража напротив открывали ворота, то не всегда водители могли выехать, не задев честь другого. Зимой вал превращался в снежную горку с редкими деревьями, которую еще и заливали зимой, и не одна сотня носов была расквашена, когда лихие санки влетали в дерево или сваливались в стихийный овраг между горкой и хоккейной коробкой.
— И хорошо, что не прыгнули. Максим рассказывал, как один пацан прыгнул. Потом полгода ноги срастались.
— Какая ты зануда! Это же мечта, а мечта никогда не должна сбываться, а то она потеряет всякий смысл.
— Опять дури начиталась? — с подозрением посмотрела на подругу Юля.
— Наверное, уже и не помню что. Начну читать одно, потом схвачу другое и третье — все перемешается, а запомню какую-нибудь фигню!
— А я вот ничего не запомню.
Девушки переглянулись и побежали по гаражам, крича и хохоча.
