Доступная женщина.

столе… Точно – лежат ключи!
Он быстро обежал на всякий случай все комнаты, заглянул в ванну и туалет. Нету его Натальи. Нигде. Чёрт! И записок нет. Остаётся одно: автонавигатор.
– Алло, здравствуйте. Автонавигатор? Да. Примите вызов. – он быстро листал сопроводительные документы, которые ему выдали после подписания Договора. Ага – вот! – Нужны координаты женщины. Личный идентификационный код Эн Аш пять, категория Д-5, номер 549133/93, Наталья Кудинова, 22 года. Да. Нет. Ах, вот так… Понятно. Скиньте мне на телефон. – он продиктовал код и номер.
Пусть с него снимут десять кредитов, но теперь на экране мобильника засветилась точечка её чипа – вон она, в лесополосе за городом. Движется по дороге к Этернотеке.
Хорошая штука этот джипиэс, да и чип, вживляемый в запястье при рождении позволяет легко избегать попадания в категорию «без вести пропавших».
«Затеряться» Система никому не позволит.
 
Догнал Наталью он всего в паре километров от её «Дома».
Она шла по обочине, медленно, но упорно передвигая явно уставшие после вчерашнего, да и сегодняшнего, ноги. Сумка, висящая через плечо, била по бедру. Впрочем, эта сумка как будто стала даже меньше, чем когда он привёз её домой…
Хромота усилилась, и прямо бросалась в глаза. Ему словно осколком стекла резануло по сердцу. Он только сейчас понял: у неё одна нога короче другой. Однажды встречал парня с таким врождённым дефектом – тот ходил именно так, переваливаясь, и подволакивая…
Молодец. Настойчивая. Просто сильно устала – а так можно лишь поразиться настойчивости и упорству. Пожалуй, такая и в работе чего-нибудь смогла бы…
Поскольку по спидометру между его домом и Этернотекой 53 кэмэ, вышла, значит, почти сразу как встала…
Странно. Он же дал ей запасную кредитку – почему не вызвала такси?
Да и вообще: в чём дело, чёрт его задери?! Что теперь не так?!
Обогнав её, он остановил машину на обочине. Открыл дверцу со стороны салона, и стал ждать. Правда, боялся, что она просто пройдёт мимо.
Он не знал, что стал бы тогда делать. Вероятней всего, просто развернулся, и уехал домой. Не у одной неё есть характер! Не нравится его общество – так бы и сказала! Контракт он всё равно уже оплатил, и претензий бы не предъявлял!
Наталья подошла, уже еле передвигая ноги. Даже в кроссовках пройти пятьдесят километров – подвиг! А если учесть, что у себя «в клетке» и даже на тренажёрах спортзала она явно не могла к такому подготовиться, удивительно, что вообще ещё идёт.
В салон девушка забралась со стоном, рыдая и размазывая слёзы по лицу. Рыдала она, судя по бледному виду и припухшим воспалённым глазам, уже довольно давно. Сумку бросила прямо под ноги.
Михаил молчал и ждал.
Наконец она захлопнула дверцу. Еле слышно сказала:
– Пожалуйста… Ничего не спрашивай. Если не… не передумал, отвези меня домой. – и, после секундной заминки, наверное, побоявшись, что он неправильно её поймёт, прикусив губу, поправилась, – К тебе…
Он кивнул. Развернул машину, двинулся обратно. Час пик прошёл, и на шоссе почти не было машин: все восемь полос свободны. Но он не гнал, а ехал спокойно – не больше восьмидесяти.
Наталья, как и в первый раз, сидела посередине заднего сиденья, и теперь уж вовсю грызла ногти. Взгляд отрешённо направлен в окно, но Михаил мог бы поспорить, что ничего она не видит. Думает. О чём-то своём. О том, что толкнуло на глупый, как казалось ему и сейчас, поступок.
Ну а разве не глупый? Если сдался всего за пару километров до цели?!..
Насколько он помнил себя, сам так не поступал. Раз уж что-то наметил – добивался.
Если не удавалось одним способом, в лоб, искал обходные варианты. Но – не сдавался.
Поставив машину у подъезда, он, так же как в первый раз вышел, и, открыв её дверь, предложил руку. Она постаралась не хромать, хотя он видел, чего это ей стоит: прикушенная почти до крови губа и бледное, искажённое гримасой лицо. Хорошо, почти темно.      
Да и нет никого на улице в такое время – прайм-тайм! Все, кто не работают, и не гуляют на корпоративах, смотрят ящик.
Дома Наталья первым делом скинула кроссовки. А, вот в чём дело: она одела его носки. Наверное, чтобы не натирало. Грамотно. Для дальнего похода.
Впервые она разлепила запёкшиеся губы:
– Прости, взяла без спросу твои носки. Я… Хотела потом отослать их по почте…
Он вдруг почувствовал себя легко, словно только что совершил что-то важное. Да и сердиться на неё как-то сразу перестал. Улыбнулся:
– Я бы не обиделся, даже если б ты оставила их себе – на память. А вот баклажку с водой ты зря не взяла – наверняка жажда мучает. Там, в холодильнике – соки. Только подогрей в микроволновке.
Наталья вдруг разогнула спину, и бросилась ему на грудь, рыдая, как ещё никогда:
– Прости! Прости-прости-прости! Не знаю, что на меня нашло – у меня бывает… Такое чувство, что никому не нужна! Что – пустая, никчёмная кукла, которая и клиента-то толком не может… Прости! Какая же я дура!
Михаил, ничего такого не ожидавший, решился крепко обнять «куклу», и слегка погладить её по грязным, покрывшимся серой коркой пыли, и растрёпанным после целого дня на ветру волосам:
– Ничего. Дура – не самый страшный порок… Зато – красивая.
За это ему дали сильного тычка в грудь, не спеша, впрочем, вырваться из объятий:
– Неправда! Ты… Ты специально так говоришь, чтобы я… Ты издеваешься! Как я могу быть красива – грязная, бледная, уставшая и… и… Глупая!
– Ну и что? Мы тебя помоем, покормим ужином, и положим отдохнуть. Всё это поправимо. Ну, кроме глупости, конечно… Но, как я уже сказал, это компенсируется красотой. – она вскинула на него красные от ветра и слёз растёртые глаза.
Вряд ли она и правда, видит его чётко сквозь текущие слезы, но он постарался улыбаться просто и открыто – без ироничных заламываний брови, или косой ухмылки.
– Ты… Я тебе… И правда, нравлюсь? Ну хоть чуть-чуть?!
– Да. – он говорил так, как чувствовал. Знал, что несмотря на молодость и отсутствие образования, фальшь и ложь она чует за километр, – Нравишься. И даже грязная. И глупая. Есть в тебе что-то… Детское. – он прикусил губу, помолчал, – Цепляет.
Показалось ли ему, или в глубине всё ещё источавших слёзы глаз, что-то мелькнуло? Но – что?! Затаённое торжество? Радость от его слов? Сожаление о глупом поступке?
Вряд ли ему это когда-нибудь узнать. Ведь он не собирался её ни о чём расспрашивать. А сама она… Впрочем, как знать – а вдруг?..
Она мягко отстранилась. Сказала только:
– Прости. И – спасибо. Что не стал звонить в… Чтобы они подобрали меня сами…
Он просто кивнул. Потом сказал:
– Попила бы чего. Хрипишь жутко. Пыли, небось наглоталась.
– Что есть, то есть… Может, и тебе… Сока?
– Пожалуй, давай. Пить хочется. Но, наверное, не так, как тебе.
– Твоя правда. Я – точно, настоящая дура. (Ну, это ты уже знаешь!) Какой хочешь? – она открыла холодильник, и водила пальцем по коробкам в двери.
– Любой.
Она вытащила апельсиновый, и сунула на пару щелчков в микроволновку.
Разлила по стаканам. Первый глоток сделала жадно, даже пролила немного на майку – похоже, не могла удержаться. Михаил вначале присел. И пил маленькими глотками. Она, посмотрев на него, поступила так же, буркнув:
– Точно. А вовремя я вспомнила, что так жажда утоляется лучше!.. – он хмыкнул.
Докончив литровую коробку, она с сожалением глянула на белый айсберг:
– Хочется ещё. Но я знаю, что нельзя – сейчас всё выйдет с потом! Ладно, позже ещё попью. А сейчас… Можно, я схожу помоюсь?
– Конечно. Ужинать потом будешь? – кивок, – Что разогреть? Шашлык или котлеты?
– Давай котлеты. Шашлык сейчас не ужую – сил нет. – она ушла в ванную.
Он подождал.
Услышав звук полившейся из душа воды, неторопливо направился в прихожую. Взял её кроссовки. Внимательно осмотрел. Нет – всё верно. Корка грязи, влажность стельки, и износ подошвы сказали ему, что действительно в них сегодня отмахали километров пятьдесят.
То есть это – не подстава.
Наталья не проехала часть пути на такси, и не прошла остальное уже тогда, когда он мог бы, и должен был заметить её исчезновение.
Значит, его «партнёрша» не расчётливая стерва, как он было в силу хронической подозрительности заподозрил, пытающаяся «привязать» его к себе, а просто…
Просто странная, управляемая какими-то своими, пока неизвестными ему, внутренними порывами… Дурочка.
С его прагматической точки зрения непредсказуемые, нелогичные и не ведущие к какой-то конкретной Цели поступки и были – именно дуростью. Впрочем, «закладывать» Наталью он не собирался. Зачем портить девушке и так, похоже, нелёгкую, жизнь?
Он внутренне усмехнулся: а прикольно было бы, если б к