черноморской водички, и с гиком, перескакивая через загорающих, бросился к воде.
-Чертяка, Колобок, Кулибин! – Чичиков уже одевался, - я искупался, нет настроения что-то, пойду в гарнизон.
Сёмин заметил, что группа девушек очень внимательно посматривает на них. Щипачёв всполошился, - подвалим?
-Нет!
-Ну, что – нет… У них карты, посидим, новости узнаем.
Искупавшись, Володя увидел, что и Чичиков, и Щипачёв сидят уже с картами, белокурая голова Кости вертится во все стороны. Слышен смех. Это он умеет… рассмешит любую компанию. Володя ещё пару раз ходил купаться, но к играющим не присоединился, как они ни махали ему. Девушки ушли, вернулись и друзья.
-Ты представляешь, кто это? Зря не подошёл. Одна, самая красивая, дочь нашего непосредственного начальника, командира учебной эскадрильи, и зовут её Сонечка.
-И что это значит? Блат заимеешь, волосатую руку. Зачем женился?.. Сейчас бы и карты в руки.
-Мы в командировке. А значит, мужчины мы холостые. А если честно, эту девочку лучше обходить, и её подруг тоже. Одна – дочь зама, другая – комбазы. Третья ещё чья-то. И не захочешь, так разведут… - Щипачёв огляделся, - мне кажется, тут достаточно и менее опасного материала для карьеры молодого офицера…
Время, проведённое в этой командировке, особенно в Очакове, Сёмин вспоминал очень долго. Два месяца хоть и полностью загружены лётной учёбой, но местное командование, да и их родное, вынужденно было понять и принять, что ребята молоды, что они с другого конца страны, по их представлениям дикого, заброшенного, что соответствовало действительности. Гарнизон черт-те где, в сопках, в стороне даже от мало-мальски удобных дорог. Рейсовый автобус из районного городка, развалюха - «Пазик», утром и вечером трясётся по гравию, размолотому траками танков и колёсами БТР, разбрызгивая тяжелую, липкую, как цемент, пыль, по обочине. Бывали времена, водители автобуса отказывались ехать к ним. И поэтому, и по другим причинам контроль их свободного времени, в смысле развлечений, не особенно отягощал внимание командиров. Подготовка, полёты, и свободен, как птица. В двадцать три ноль-ноль желательно в койку, или хотя бы в общежитие, так как позже дверь уже на замке, вход через окна первого этажа, что они и делали, не давая спать техникам и более пожилым товарищам, расселённым пониже к земле, надеясь, что они-то уж поблюдут не только свою честь. Ничуть не бывало…
Жили они по четверо, к ним подселился Щипачёв, внеся разброд и сумятицу. Пока другие присматривались, он уже изведал все интересные, злачные места.
-На берегу кафе дешёвое нашёл, - сообщил Костя, - можно вечерком сходить.
Сёмин отказался, у него была назначена встреча с бывшим однокурсником, Витей Болотовым, который совсем недавно перевёлся из гарнизона Сафоново. Встретил его Володя в столовой: понурый, подавленный вид, вяло пожал руку.
-Привет, друже!
-Ты что такой заморёный? – удивился Володя.
-Устал, жить непросто.
-Вотя! Давай вечерком сходим куда-нибудь!… - вот так они и уговорились в то же кафе, куда приглашал Щипачёв. Не многолюдное, тихое место, неудобное, в стороне очень, и нет музыки. Вид хороший, город весь внизу, море до самого горизонта видать. Спокойно и цены, действительно, не кусачие. Они сидели, потягивали сухое вино. Вотя рассказывал о себе. Он закончил училище с золотой медалью, имел право выбора, и выбрал элитную часть в Подмосковье. Вотя – мужик видный, в их училище перевёлся из Тамбовского, взяли его сразу на второй курс. И старше он был, и опытнее, и много умнее. Так природа распорядилась. И фактуру она ему приличную определила: высокий, мощный, глаза серые, волосы каштановые, курчавятся, лоб – сама мысль. Сёмин слушал Вотю, ёжился внутри, холодел от недопустимости произошедшего.
-Первая и основная ошибка моя – говорил Вотя, - это женитьба на дочери комполка.
-Не понимаю, всё же карьера, должностной рост много значат…
-С этого и началось. Лётчики взъелись, начали откровенно пакостить, - Вотя посмотрел на него, - расскажу. Не поверишь.
-Почему? Мы все три года с тобой койка в койку жили. Я тебя знаю от и до.
-Надеюсь. Ну, слушай. Всех перипетий не изложить. Меня жена и тёща хотели отравить…
Сёмин напрягся. Мысли лихорадочно помчались, завертелись… - слушаю, слушаю, - успокоил он Болотова, думая всё же, что с другом и впрямь, непорядок.
-Принесли они как-то грибов, нажарили, бутылочку взяли, сами не едят. Ну а мне через некоторое время плохо стало. Чувствую, совсем кончаюсь, рвёт, судороги, прошу вызвать скорую, они и вообще ушли.
-Ну, и как дальше?
-Видишь? Жив! Обратился к тестю по этому поводу, меня в госпиталь, к психологу, и сюда.
-Так-так… если б ты, действительно, хоть чуть-чуть с крышей не дружил, тебя на лётной не оставили бы, и сомневаюсь, что в армии место нашлось. Интересно, но смысл какой тебя травить? Развелись, и всё!
-Тут много чего намешано, пока не все понимаю. Ничего, разберусь. Тестю обьясняю, они… Ну, сам понимаешь, что отвечают. Летаю вторым пилотом.
-Это с золотой-то медалью? Вылетел первый, вывозную программу по минимуму взял, от начальника училища грамота за технику пилотирования… Ничего не пойму. Может, не договариваешь?
-Вотя махнул рукой… - вот также рассказал одному…
-Да нет! Я без всяких мыслей. Может, руку прикладывал?
-Может!.. А как ещё. Если тебе рога наставляют в день свадьбы?
-Этим нас не удивишь. Ты ведь на свадьбе у Лёшки был, сам рассказывал.
-Никогда бы не подумал, что также вляпаюсь.
-Дочку нашего шефа видел?
-Понравилась? Соня! Красавица! Папа её всего лишь комэска, но отдельной авиаэскадрильи. И в каком месте! Хорошо, что ты уже отягощён обширным семейством.
-Вполне оценил только сейчас, после твоей исповеди.
Однако предупреждение друга не помешало Володе познакомиться с девушкой. Так получилось с первого дня, купаться они ходили в одно время и в один район пляжа, вместе с девушками. Чичиков и Костя, несмотря на страхи, преследовали цель: завязать основательное знакомство с элитными девчонками. Может быть, Семин и обошёл бы эту компанию, но однажды, когда ребята играли в карты, а он сидел, обсыхая, Соня подошла к нему сама, остановилась, загородив его от солнца. Сёмин невольно прикрыл глаза ладонью, чтобы посмотреть. Высокая, стройная, она стояла под его взглядом выжидательно, и, вроде, насмешливо, - Я вам солнышко прикрыла, извините…
-Нет! Я иду в гарнизон, мне оно уже ни к чему.
Недоступность и насмешливость с неё вмиг слетели, - ой, и мне нужно, подождите, я сейчас. Они шли по дорожке, девушка держала сарафан в руках. Отскочивший от играющих мяч она ловко отбила назад, в круг. - В волейбол играете?
-Играю. Можно на ты.
Она повернула лицо к Володе, - Соня, - протянула ладошку.
-Володя…
-Приходите часиков в семь на площадку, к дому культуры. Мы почти каждый день стучим. Скучный город, не пойму, - она показала на палаточный городок, расположившийся на асфальтовой площадке. Стояли машины, бегали дети, натянуты верёвки: висят, сушатся тряпки. – Дикари, ради этого комфорта ехать за тридевять земель…
-Что имеем… промеж худых и хорошему плохо…
-Это к чему?
-Я вот мечтал о море, и на Чёрное не поехал лишь потому, что близко. Хотелось на край света, тут и дикарём отдохнуть можно. Но приехал во Владивосток и вспомнил слова Ленинские «…город-то нашенский».
-Вот здорово, мне не посмотреть, - сожалеюще вздохнула.
-Почему?- Они поднимались он моря по пологому подъёму, у его причала раскинулся небольшой парк. В глубине виднелось кафе.
-Зайдём, - предложила Соня.
Володя покраснел, мотнул головой.
-Не волнуйся, у меня деньги есть. Все вы, женатики, добропорядочные такие. Семья, семья… Вот… - продолжила она, когда им принесли вина и пирожных. На Севере мы служили, на Балтике служили. Тут служим, у папы двадцать пять лет есть и, конечно, уже никуда не поедем. Тебе нравится там?
-Да!
Соня внимательно посмотрела на Володю, - я хочу с тобой встречаться…
-Для серьёзных отношений, - отшутился Сёмин.
-Да! Для серьёзных отношений. Почему бы и нет.
-У тебя, мне кажется, серьёзный сердечный конфликт. Пытаешься его другим заменить? Зачем?
-Меня предупреждали твои друзья, - будь осторожна, у него аналитический склад ума, и очень часто говорит то, что думает.
-Сёмин поморщился, - я не привык ориентироваться по характеристикам кого-либо в оценке человека. Какой есть, такой и есть. Доверяю своим чувствам.
-Доверяешь ли? – она лукаво посмотрела ему в глаза, поправила чёлку.
-Мне семнадцать лет, закончила десять классов, учусь в Николаеве, в судостроительном. Догуливаем последние деньки. О доверии спросила лишь потому, что видела тебя с Виктором Болотовым. Он женат на моей, можно сказать, тёте.
-Мир тесен, - удивился Володя, - помолчали.
-Ты не хочешь узнать, что у них произошло?
-Никоим образом!
-Он мог насторожить тебя. Всё очень нелепо получилось…
-Не хочу слушать!..
-Не слушай! Она была уже замужем. Он летал на КА-25, ходил в походы. Ну, ты видишь, как тут, а «в Каче всё иначе», но жить можно.
Володя насторожился, - мне кажется, я знаю эту историю, её муж, старший брат Сергея Журавлёва, мы учились вместе с Серегой, старший приезжал в отпуск, ходил в морской форме, тёмный такой. Серёжка жаловался, что брату не повезло с женой, только-только хотели повысить, теперь же усылают к чёрту на рога.
-Вот видишь…
-Вижу! Ну, вышла замуж. Не нравится, разведись, зачем мужика травить, в дурдом сдавать.
-Фантазёр твой друг. Ну какой дурдом, летал бы он после него… хоть и диагноз положительный.
-Права, ты права. Как по поводу волейбола?
-Завтра. Не хочешь слушать?
-Не хочу.
-Ну и ладно. Оба они не правы, нашла коса на камень. Мама, конечно, за дочь. Ну а папа от греха подальше услал его сюда. Вотя твой лупил её, как сидорову козу…
-Он говорил…
Уже стемнело, уже музыка загремела на танцевальной площадке, а они всё сидели. Потягивали вино, разговаривали. Больше, конечно, Соня. От вопроса она ушла, так и не ответила, что у неё произошло, почему она предложила встречаться. Володя проводил её до дома. Она чмокнула его в щёку, чуть приподнявшись на носки. – До завтра…
Володя ворочался, думал о девушке. Встал Щипачёв, открыл настежь окно.
-Душно! Как девчонка?
-Девчонка как девчонка, - отмахнулся Сёмин. Спите, на бомбометание два маршрута, и бомбы - не болванки.
-Знаем! Нам сказали, что она беременна.
-Ну и что?
-Ничего, мотай на ус…
-Мудрецы, - хмыкнул Володя, - спите, я сказал.
Отработали они вполне неплохо, летали с ними контролирующие. Похвалили экипаж за взаимодействие, командира за технику пилотирования. Сёмин и Чичиков перед полётами нервничали. Ванечка остался на земле, на его место сел подполковник Воронов, папа Сони, он-то и был одним из контролирующих. У Чичикова за спиной сидел штурман, майор Сидоров. На общем построении экипажу объявили благодарность. Щипачёв немедленно предложил такое дело обмыть. Вспомнив, что с Соней он о встрече не договаривался, Сёмин согласился. На пляж не пошли, отправились в единственный приличный кабак. Уже перед закрытием к ним подошла красивая, белокурая женщина, наклонилась к Сёмину, - позвоните завтра вечером по этому телефону.
-Она весь вечер на тебя смотрела. Вот это баба!.. тут без подводных течений, - сообщил ему Чичиков.
-Точно! – подтвердил Ванечка, - сидит с чуркой толстопузым, с тебя глаз не
