тренировка, эта Тамарка-санитарка так меня ухайдокала, что неделю я не боец на этом фронте.
-Может, всё же уедем? – Сёмин просительно, жалобно смотрел на друга.
-На чём поедем?
-Сейчас позвоню Борису Палычу. – В дверь постучали.
-Кто меня шукает? – шофёр улыбался. – Ну, что хлопцы, отдохнули? Ладно, поехали. Я как-то почувствовал, что не по нутру вам будет эта обстановка, остался.
Борис Палыч вырулил к воротам, махнул охраннику, - открывай Серёга, отдохнули гости.
-Уже!… - засмеялся тот. Таким гостям всегда рады, – он наклонился к машине, - вы, ребята, вон к Борису езжайте. У него отдых!
-Действительно, хлопцы! Давайте ко мне на дачу? Море, у меня фелюга. Порыбачим от души. Виноградники видели?
-Нет!
-Вот! Посмотрите, как вино бродит. Попробуете и вина настоящего. Ну, что? Вас же отпустили на два дня. Володе нужно перевязочку серьёзную сделать, опять рубашка в крови.
-Ну, как? – они переглянулись, - едем! По дороге завернули в травмпункт, потом на дачу. В темноте не разобрать, куда и как они ехали. Уже светало, но ориентировались ребята плохо. Сёмин посетовал, что в части, если хватятся, то не найдут.
-Найдут! – успокоил их Борис Палыч. Городишка маленький, звякнут Воронову, он из-под земли вас достанет.
-Это хорошо? – спросил Щипачёв.
-Кому как! Вам нормально. От Соньки подальше держитесь, от них всех… лучше подальше. Вот и приехали. Первым делом, вы, ребята отдыхайте, спите. Я сейчас уеду, к вечеру наведаюсь, проснётесь, всё тут есть. Не стесняйтесь, холодильник, погреб, вино…
-Только не вино, - Щипачёв вскинул руки.
-Хорошее не повредит.
Они остановились у небольших ворот. За оградой были видны ровные ряды столбиков, и виноград, много винограда.
-Такое хозяйство, и без охраны? – спросил Костя.
-Почему же? Вон домик, бабка с дедом живут, они и смотрят. Есть у них и помощники.
Лязгнула цепь, из будки вылезла огромная собака. Уши, хвост, купированы.
-Ну, всё, ребята. Деда Фёдора предупрежу.
Володя чувствовал себя отвратительно. У него поднялась температура, знобило. Пока они укладывались спать, заглянул дед Фёдор, очень похожий на гнома, старичок: седая бородка клинышком, вязаная шапочка на голове, босой.
-Здорово, братцы! Винца не хотите ли? Вино отменное, лечебно-целебное, - он остро глянул на Сёмина, - тебе, дружок, беспременно по стакашку, утром, вечером и в обед, как рукой хворь снимет, и спать будете, тфу-тфу…
Они согласились. Выпили по стакану. Дед Фёдор покосился на грудь и спину Сёмина, из-под повязки выступала нездоровая краснота.
-Нет, хлопец, так не пойдёт. Сейчас я приду, а ты сними эту лабуду.
-Ой, спать хочу, - позёвывал Щипачёв, выкручивая Сёмина из бинтов. – Ну и намотали…
-Больно, - ойкнул Володя.
-Распухло на спине. У тебя в двух местах ожоги, рядом. Но один с ладонь, а другой поменьше, и на груди.
-На груди больше стал, - удивился Сёмин, - с копейку был. Замком от комбеза прижгло, а сейчас вон какой…
Дед Фёдор намазал раны густой, пахучей мазью, аккуратно наложил повязку, - всё, боец! Иди спать! Не крутись, бочком лежи. Баночку тебе в дорогу дам, через неделю здоров будешь.
Они спали до приезда Бориса Палыча, разбудил он их удивлённым восклицанием, - если так спать, воины, будете, супостат нас тёпленькими возьмёт. Женщины беспокоятся. Рвутся к вам. Щипачёв потянулся, - я не против.
-Я против.
-Голосовать будете? – засмеялся шофёр.
Вечером они ушли далеко в море, опускали длинные шнуры с множеством крючков, пытаясь поймать кефаль. Костя вытащил катрана, небольшую черноморскую акулу.
-На нашу сельдяную очень похожа, та неплохо ловится на удочку, когда селёдка идёт.
Воскресенье они просидели в тени виноградника, потягивая вино и слушая байки деда Фёдора. Дед оказался большим похабником и матершинником. Прошёл все войны, которые на территории и вне Союза случились. Знал множество анекдотов, встречался со многими знаменитыми людьми. Воевал дед Фёдор неизменно санитаром, но как хвастался, приставлял даже оторванные головы, сшивал суровой ниткой, и они оживали. Баба Маня, остарше его, но и покрепче деда. Грозила кулачком, - уймись, крючок, у самого всё пришито, только нитки гнилые, сыпешься, а всё туда же.
Дед лишь смеялся, - Я со своим пришитым жён министров обслуживал… а министры мою…
Вечером лейтенанты в полном здравии прибыли пред очи подполковника Рогова. Тот осмотрел их. Наверное, остался доволен видом, - как здоровье, - обратился к Сёмину, - куда запропастились? Вас искали, вчера с утра названивали. Хорошо, предупредил кто-то, что вы на даче, и адрес дали. Вижу, что отдохнули. Завтра полёты, времени мало. Программу нужно выполнять, будем готовить экипажи к перегонке. Дело нешуточное, через весь Союз гнать технику. Думаем, ваш экипаж задействовать, так что, лейтенант, болеть времени нет. Всё! Идите!
Осматривая утром Сёмина, доктор ворчал, что допускать к полётам в таком состоянии, это полное преступление.
-Так уж и полное, - забеспокоился Рогов, - присутствующий на медосмотре.
-Может, и не полное, - согласился доктор, измерив температуру и давление. – Нормальные параметры. Перевязку треба сделать.
Сёмин подставил ему лоб, - смотри, на глазах заживает, мазь дали.
-Ладно тогда. Пропускаю, по поводу мази поговорим. Зайдешь.
Чтобы догнать по программе другие экипажи, Сёмину пришлось летать с полной загрузкой. Утвердили составы экипажей, идущих на перегонку техники. Лосев потирал руки, - ты представляешь, какой налёт? Я за десять лет столько не налетал.
Чичиков предложил посчитать, - Ну, что? – смеялся Сёмин, - прослезился? Шестьдесят часов, говоришь. Или больше?
-Чуть больше.
-Ну, и слава богу. Годовую норму за две недели, разве плохо?
В комнату заглянул Щипачёв, - тебя Сонька ждёт.
Сёмин рассердился, - носишься, сидел бы, готовился к перелёту. Нет у меня времени.
-Иди! Она завтра уезжает, каникулы закончились. Иди, не обижай девчонку.
Володя спустился вниз, вышел из гостиницы. Соня ждала его, прохаживаясь по теннисному корту с ракеткой в руке.
-Ого-го! Здравствуй! Из меня партнёр не получится…
-Ты посидишь, я в стенку постучу. Ну, как вы отдохнули? – она насмешливо смотрела на Володю.
-Я уже и забыл, что отдыхали. Летаем, потом с документацией работаем, готовимся к перелёту.
-Вот и всё! – Соня села на лавочку. Повторила, - вот и всё!
Сёмин молчал.
-Почему ты молчишь, Володя? Почему ты сторонишься меня? Избегаешь?
Сёмин поёжился, - мне кажется, для лёгкого флирта ты не годишься. А серьёзно…
-…Ты не годишься, - прислушалась, - слово какое нашёл, - не годишься. Не хочу, не по мне – это да! А может, пофлиртуем? – Соня приникла к нему.
Володя осторожно обвёл глазами вокруг. Корт окружали кусты олеандра, плотно стояли деревья. Нет, не видать их… Обнял девушку, сердце его стучало сильно, к горлу подступал комок, - какой смысл?
Она оторвалась от него, - действительно, какой смысл!.. В любви? – Соня заплакала, - почему так плохо? Почему я несчастная такая… ну что мешает нам любить друг друга? - Она спрятала лицо у него на груди. Рубашка намокла…
-Ты ведь любишь меня? Любишь! Я это чувствую!.. папа всё бы для нас сделал.
-Или дед.
Она подняла заплаканное лицо, - какая разница, лишь бы быть вместе…
-Я тебя провожу, - Сёмин поднялся.
-Солдафон ты. Самый настоящий… Урфин Джюс…
-Почему Урфин Джюс?
-С детства боюсь его, мне читали, когда я ещё ничего не понимала. И до сих пор он представляется бездушным, страшным монстром.
У дома Сони остановились. Она похлопывала ракеткой по руке. Сёмину показалось, что она сейчас стукнет его по лицу. Но Соня, привстав на цыпочки, поцеловала его в губы.
-Будь счастлив… Урфин Джюс, - Опустив голову, пошла к подъезду, у входа остановилась, но не оглянулась. Исчезла за дверью…
Понурив голову, брел Володька по городку, с моря натягивало облачность, тихо, поникли обвявшими листочками тополя, в воздухе ни звука, сырость клейко обвалакивала дома, ложилась изморозью на асфальт, Семина знобило. Он ежился, тяжело вздыхал, идти в гостиницу не хотелось. Все же доплелся до двери комнаты, открыл…
Щипачёв посмотрел на него, крякнул, - Садись пиво пить с воблой.
Никто ничего не говорил, лущили рыбу, пили пиво, молчали. Также молча легли спать.
Настал день отлёта. Обычные команды: запуск, руление, проба на висении, взлёт. Экипаж Сёмина шёл предпоследним. Он вздохнул, окинув взглядом открывшуюся, знакомую панораму города. И конец сентября, и совсем рано, солнышко только-только коснулось моря, песка на пляже. Пусто, одна-две фигурки купающихся.
-Держи дистанцию, командир, - раздался в наушниках голос Ванечки.
Летели плотным строем двести на триста, и отвлекаться опасно. Многие в перегонке техники участвовали впервые. Дело это оказалось очень волокитным, сопряжённым со многими трудностями: разрешение на вылет, контроль, заправка, место отдыха, метеоусловия. И ещё множество необходимых мелочей, без решения любой из них полёт мог не состояться. Вставали рано, подолгу томились, ожидая разрешения на вылет. К середине пути стало ясно, лётчики устали, требовался отдых. Даже Щипачёв перестал шутить и дурачиться. Ванечка бурчал, но понять ничего нельзя. Нос у него заострился, щёки опали. Плотный строй, которым шли, выматывал экипажи до предела. В небольшом сибирском городке они задержались на три дня, провели парковый день, отоспались, отдохнули. Разрешение получили быстро, комполка Асеев, напутствовал их на предполётных указаниях.
-Ребята, пошла вторая половина, уже совсем чуть осталось. Не расслабляться. Командир и группа обеспечения, техники, инженеры летели впереди на Ан-24. Полёт проходил, как всегда. Припекло сквозь блистер солнышко, Ванечка начал подрёмывать, голова его свалилась на грудь.
-Возьми управление, - Сёмин дёрнул ручкой. Тот ошалело поднял голову. Одновременно увидели, что впереди летящий вертолёт в мгновение приблизился к ведущему, и тут же начал падать, наклоняясь и стремительно приближаясь к земле. Взрыв, пламя!..
Всё произошло так неожиданно быстро, что Сёмин лишь крепче уцепился за управление, не сводя взгляда с вертолёта, в который врезался экипаж капитана Гордеева. Видна была рваная дырка внизу фюзеляжа, пробитая срубленными лопастями.
По команде с земли группу завели на ближайший аэродром. Пострадавший вертолёт майора Фомина посадить не смогли - не выпускались шасси. Вся группа работала лопатами, у края взлётки готовили своеобразный ложемент по профилю низа фюзеляжа вертолёта. Фомин крутился, вырабатывая топливо…
Экипажи успели приземлиться, зарулить на стоянки, выключить двигатели. К этому времени собрали на аэродроме лопаты, и теперь Сёмин и другие остервенело швыряли землю. Фомин благополучно впаял машину в приготовленное ложе. Лётчиков собрали, отвезли в казармы военного училища. Сдвинув койки, сидели, пили водку, теряясь в догадках, что же могло случиться…
Трое суток работала комиссия, разбираясь, осматривая место трагедии. В это же время несколько человек и Сёмин были отправлены туда же для сбора «фрагментов тел». Володьку чуть не стошнило, когда он увидел всё то, что осталось от экипажа. Командира выбросило далеко вперёд, и тело техника звена вышвырнуло. Трое сгорели, нашли лишь узнаваемую часть штурмана, и то, по плавкам. Определили кисть руки правого летчика по оплавившимуся куску металла - прикипевшие к кости,
