нас сегодня взвод - дежурное подразделение.
- И чего?
- На кладбище поедем. Ветеран какой-то помер. Могилу будем отрывать. Кому-то повезёт, завтра хоронить.
- Не-а! Я покойников-то как-то не очень...
- Покойник--штука малоприятная. Это факт! Но, потом -- поминки. Если родственники не жадины, то и накормят до отвала, и стакан поднесут. За помин души. Ну, а если жиды, то сами стребуем пару-тройку "пузырей" чистой энергии, да, закуси. В казарме и употребим. Ну, а сейчас могилу рыть. Снег, грязь. Земля еще мерзлая. Полметра долбёжки, так, что искры в стороны. Грязные как черти. Вечером мыться в холодной воде. Ни водки тебе, ни закуски! А завтра семинар. Каким местом в учебном отделе думают. Преподу же по фигу учились мы или могилы полного профиля, для стрельбы с коня стоя рыли. У него ответ один: "Надо было раньше учить, а не оставлять всё на последний день!" Ладно, я побежал!
На автобусе добрались до кладбища. Снега там - по пояс. Если на улице его как-то выдувало ветром, а здесь он лежал нетронутым, только центральная аллея была кое-как очищена. С матами, поминая всех родственников, утопая в снегу. Почти вплавь добрались до места будущего захоронения уважаемого человека.
Смотритель кладбища показал место. Мало места вокруг. Тесно. Эх! Начали! Снег в сторону! Очистили площадку, взмокли. Работали по очереди. Места мало. Мало места. Потом ломами взламывали твёрдую твердь земли, промёрзшую глубоко. По сантиметру вынимали грунт.
Кто был свободен, выходили на центральную аллею, рассматривали ближайшие памятники на могилах.
- Жаль, что нет зимой на могилах ничего. Ни водки, ни закуски! То ли делом летом!
- Летом либо бичи сожрут или вороны. Вон, смотри!
На кладбищенских деревьях сидели десятки ворон, некоторые с интересом наблюдали за нами. Все сидели молча. Иногда взлетали, сделав круг, другой, усаживались снова на ветки.
- Ждут, сволочи, что когда кого-нибудь помянут, а они потом нажрутся от пуза.
- Как-то странно, что не каркают. Жутко.
- Знаешь, если бы они каркали на кладбище - тоже было бы жутко.
- Вороны! Кар-кар! Кладбище! Покойники ходят! Приведение! Паночка, стоя в гробу выписывает фигуры высшего пилотажа!
- Ага! Командир эскадрильи имени Вия покойников! И на атаку заходит над пришедшими! Пикируют. Карусель крутят. Один отбомбился черепами или конечностями из анатомички, и свечкой в небо! За ним следом другой!
- Ковровое бомбометание!
- Лучше тогда черепометание!
Так болтая ни о чём, мы коротали время. Меняли друг друга. Попутно обсуждали что бы утащить в казарму, шутки ради. Кто-то бросил клич, найти могилу с фамилией Бударацкого, да, притащить ему и прикрутить на кровать. Но не нашлось таких могил, да, и тащить с кладбища было нечего. Просто за время учёбы у всех выработался стойкий рефлекс, что нужно что-то утащить в казарму. Надо -- не надо - потом разберемся! Даже то, что на первый взгляд и ни к чему, через месяц окажется, что очень нужная фиговина!
Женька Поп заинтересовано рассматривал покорёженные памятники, выброшенные на свалку.
- Ну, что Женёк, присматриваешь?
- Не были бы они такие помятые, можно было взять, чтобы скребки для снега сделать. А так с ними возится долго придётся. Пока выправишь, потом лопату сваришь. Да, и металл тонкий. Был бы хоть "тройка" металл. А, так! - Поп бросил железяку - Ржавчина сплошная. Не пойдёт. Провозишься, а он потом рассыплется в прах.
Постепенно вгрызаясь в землю мы углубились. Земля уже пошла незамерзшая, мягкая. Из могилы валил пар. Теперь уже чтобы согреться, да, побыстрее закончить, мы сами торопили друг друга.
- Устал?
- Вылазь!
- Давай скорей! А, то до ночи провозимся!
- Только не сильно далеко землю откидывай! Надо будет ещё закапывать. Где они потом землю найдут?
- Главное, чтобы снег не пошёл. А то ночью всё завалит. И могилу и землю.
- Надо будет венков с помойки притащить, укрыть яму и землю.
- Их там много?
- Не много будет -- с могил соберём. Только ленточки оторвать надо, а то потом начнется шухер. Гас же самих ха жабры возьмут.
- Да, как-то с могил... Венки чужие брать...
- Правдоха! Смотри на вещи рационально! Венок - это предмет, который может выполнять и иные функции, кроме как стоять на могиле с надписью от кого или чего умер покойник. "От любой тёщи", "От коллектива завода "Красный хрен". Они же в могилу и загнали. А покойному уже все равно. Есть на высоте двух метров над его головой венок или нет. Когда завтра придёт другой курсант, то ему не надо будет снег из могилы выгребать. А опустили гроб, зарыли, прощальный салют, прохождение торжественным маршем, и на поминки. Так, что, давай, шевелись!
До наступления темноты сумели закончить.
Весна продолжала своё победоносное шествие. Всё сложнее приходилось бегать на лыжах, выполняя "500 сибирских километров". И снега меньше, и лыжня становилась скользкой. Стоишь на месте буксуешь к горку. Хоть песка подсыпай.
И вот, после очередного забега воскресного, пока всё училище приходило в себя, в училище случился большой переполох. Начальник училища и его первый заместитель вышли на центральную аллею. Два полковника неспешно прогуливались. Тепло, солнышко греет. Огромные сугробы тают.
Но, не дай Бог попасться на глаза этим полковникам. В лучшем случае отделаешься пятью нарядами. А так могут и на "губу" закатать за не начищенную бляху. Поэтому в училище началась паника. Они же могут и в казарму зайти. А уж в казарме... короче - свинья везде грязь найдёт. Сотни глаз из укрытий смотрели куда же они пойдут. И все молились, чтобы только не в нашу казарму, лучше в соседний батальон, там бардака больше.
Армейский Бог услышал наши мольбы и направил сапоги полковничьи в общежитие, где жил первый батальон - четвёртый курс.
А жили, как и положено им спокойно, расслабленно, не торопясь. Скоро же они станут офицерами и своё, вроде, как отбегали, отсуетились.
И никто не ждал в общаге полковника Панкратова и Бачурина. И знали четверокурсники, что командованию училища плевать на все воззрения курсантов старших курсов. И точно также могут загреметь на гауптвахту, как и все училище.
И поэтому, когда они вошли на первый этаж, все курсанты с верхних этаже й, как стадо раненных бизонов кинулось на второй этаж. Не для того чтобы встречать командиров горячим приветствием, а только для того чтобы выпрыгивать из окон в огромные сугробы, что были на газонах. На это зрелище сбежалось смотреть всё училище. Наблюдали издалека, не привлекая к себе внимание.
Те, кто стоял в окошках, в очереди прыгать, шёпотом кричали своим товарищам, которые совершили этот мужественный поступок:
- Ну, как?
- Нормально? Мягко?
- Ноги сгибай, да, на бок заваливайся сразу!
- Давай уходи скорей!
Задние напирали, не давай собраться духом прыгунам. Их просто выталкивали, всем бы лишь поскорее покинуть здание.
На третьем этаже распахнулось окно. Показалась фигура.
- Ты, что очумел?
- Высоко!
Шумел народ внизу.
- А по фигу!
Все замерли, когда он прыгнул.... Высота на самом деле была очень приличной. Очень. Примерно как четвёртый этаж в нормальной пятиэтажке.
Вопль "Бля", сопровождал его полёт. Он вошёл вертикально в огромный сугроб на углу здания. Вошёл как горячий нож в масло. Воткнулся и полностью скрылся в сугробе. Не видно ни головы, ни рук. Только облако снега взметнулось вверх и опустилось... И тишина...
- Допрыгался!
- Пиз...ец курсанту.
- Говори же - высоко. И сугроб неизведанный!
Кто был рядом, пробираясь по сугробам, обегая газон рвались на помощь своему собрату. Ну, же!!!! Ну!
Человек пять почти одновременно начали откапывать сугроб. Вот и руки показались. А потом и тело... Курсант стоял вертикально в сугробе... Все-то думали, что всё - хана,.. А тело, что постепенно извлекали из снежного плена отчаянно материлось. Он просто не мог выбраться. Снег его засасывал всё глубже. Откопали, отряхнули. И ладно!
Его товарищи на третьем этаже не рискнули повторить подвиг "пикирующего курсанта", Скрылись из окна, закрыли ставни.
Полковники Панкратов и Бачурин тем временем прошлись по первому этажу. По второму. Дневальным досталось по первое число. Командиры щедрой рукой осыпали всех нарядами. Как из рога изобилия. Но никого на губу не отправляли. На третьем этаже они зашли в ближайшую комнату, открыли встроенный шкаф. Обычный армейский встроенный шкаф с антресолью до потолка.
Открыл Панкратов, а там - курсант. Но очень высокий курсант. Кличка соответствующая "Жираф", под два метра ростом, а может и выше.
Открыл начальник училища дверь, стоит тело, головы нет. Открыл дверцу антресоли. Там голова. Смотрит сверху вниз.
- Ты что тут делаешь? - Панкратов.
- Прячусь. - молвила голова пересохшими губами.
Курсант даже не мог представить ту кару, которой его немедленно подвергнут.
- От кого прячешься? - Панкратов оглянулся на своего заместителя.
- От вас. - был ответ.
- Дурак! - в сердцах сказал Панкратов, захлопнул дверцу антресоли, и молча вышел из комнаты.
Больше они никуда не заходили, вышли на улицу и ушли в учебный корпус.
Над Жирафом потешалось всё училище. От первого курса до последнего. Он стал притчей во языцех. Даже офицеры рассматривали его как диковинку.
Снег сошёл. Лыжи спрятали до следующей зимы. Не надо больше убирать снег. Не надо убирать снег!!! И этот участок, закреплённый за первым курсом в следующем году перейдёт первому курсу, а мы уже будем на втором курсе!!!
Красота! Тепло. Учиться не хочется! Скоро сессия, скоро отпуск!!! Скоро отпуск! Скоро отпуск!!!
Заканчивается обучение на автомобильной кафедре. Практическая сдача экзамена по вождению.
Теорию сдали все быстро. И прошли все. А вот вождение... Допускается до пяти ошибок. Цена каждой ошибки - двадцать штрафных баллов. Набрал сто штрафных баллов - свободен. Есть время для пересдачи. Есть время до отпуска. Отпуск - стимул. Не сдал - остался без прав на машину и без отпуска!
Полигон. Развернуться во дворике, заехать в горку, остановиться, поставить машину на ручной тормоз, потом сняться с "ручника" и поехать вперед.
Взвод сдавал полигон. Кто-то нервничал, терялся, но сдавали все. Пока не сел за руль Бровченко.
Серёга лихо развернулся во дворике, потом так же лихо заскочил на горку. Затормозил так, что принимающий милиционер - ГАИшник чуть лбом не вынес лобовое стекло.
Стал Серёга трогаться в горку, но глохнет машина, не едет. Раз. Другой. Уже сорок штрафных баллов заработал. Принимающий экзамены:
- Не торопитесь! Соберитесь! Сосредоточьтесь!
- Да, я спокоен! - орал Бровченко, дергая коробку передач.
Эффект тот же. Машина рычит, дёргается и глохнет.
- Бровкин! Снимись с ручника!
Орали мы ему. Но не слышал нас Бровченко! Так и сдал с первого захода он на права. Запоролся вот на этой горке. Зато у Бровченко появилась новая кличка "Ручник", "Тормоз" или "Снимись с ручника". Обидно, конечно, когда тебя называют тормозом, но всё по делу.
Потом практическое вождение по городу. Весь взвод в кузове ГАЗ-53, по очереди
