сдадут, не предадут!
Пришёл к Ленке в гости, уже выпимши, а тут она ещё поставила на стол бутылку коньяка. Развезло меня... Так я ей историю со штык-ножом, что я нашёл пять раз рассказал!!!
Вот так, весело, непринужденно пролетел отпуск. И нужно возвращаться в казарму!
Отец сумел добыть мне ПШ офицерское. Мама кант красный выпорола, пуговицы перешила с зеленых на жёлтые. Есть даже карман задний и "пистон" -- маленький кармашек спереди, туда офицер может убрать жетон свой или заначку.
Снова самолёт, пересадка в Свердловске, Кемерово. Казарма...
Встречают офицеры, проверяют сумки. Чтобы кто спиртного не принёс в казарму.
Ага! Нашли больных на голову! Кто же вот так, в открытую, понесёт спиртное? Только очень пьяный или с отмороженной головой. Спрячь в снег, благо, что сугробов полно вокруг. Потом заберёшь. Водка не замёрзнет. Только вкуснее станет! Ей холод только на пользу пойдёт!
- Товарищ капитан! - докладываю Земцову - Младший сержант Миронов из отпуска прибыл! За время отпуска замечаний не имел!
- Хорошо отдохнул, Миронов?!
- Так точно!
- Вижу. Вижу. Улыбка на ширину приклада! Трезвый?
- Конечно, трезвый!
- А, то, некоторые из сорок третьей роты умудрились патрулю солдатскому на вокзале "залететь"! В пьяном угаре. Сейчас на гауптвахте. Ну, ничего. Холодные стены остудят горячие головы!
- А, некоторым и не только головы, но и иные конечности, выпирающие наружу. - Вертков неспешно вступил в разговор - Слышал уже?
- Ничего не слышал. - покачал головой - Только с самолёта. Никого ещё не видел.
- Ещё услышишь. В сорок четвёртой роте - ЧП. Один курсант, в отпуске, дома, изнасиловал группой несовершеннолетнею. Поймали.
- Вот скотина! - вырвалось у меня.
- Теперь военный трибунал всю группу закатает на много лет лес лобзиком пилить.
- Так ему и надо! Позор! В том-то и дело. Баб что ли мало?! А, какой он? Что-то не помню такого.
- Рост средний. Образование такое же. Хрен его знает. Пусть сами разбираются.
- Теперь готовьтесь к обще батальонному комсомольскому собранию. Будете клеймить позором насильников.
- Да, тут и так всё понятно. Что его клеймить-то? К стенке, да, всё, чтобы форму не позорил.
- Эх, молод ты, Миронов! Вы его из комсомола изгонять будете! Заочно. Строем! Сообразуясь с левой ногой. Так что - готовься к пламенной речи!
- Пусть сорок четвёртая и выступает. Пламенно. Они же обосрались, пусть и обтекают. А, теперь - отмываются!
Проверили мои вещички. Ничего противозаконного. Я им банку варенья задарил. Кушайте, товарищи офицеры, варенье домашнее!
Ну, а в казарме, обсуждение, кто, как и где отдыхал! Много, конечно, и вранья было откровенного, но! Не нравится - не слушай, но и врать не мешай!
Зашёл разговор о родственниках, о похожести, о породе.
- У нас есть друзья. Ну, нет у них детей. Лечились они у докторов разных. Деньги копили долго, в Москву ездили - без толку! Удочерили младенчика из роддома. Воспитали...
- И что?
- Что-то!!! Ей четырнадцать лет, а с ней только ленивый не спал!
- Так ты её зови сюда! Ротой скинемся! Комнату снимем. Будем с ней того... Воспитаем. Есть же сыны полка! А, эта будет - дочь сорок второй роты!
- Эх! Она беременная!
- А, ты-то, что такой грустный?! Сам, что ли покорял те глубины юного тела?
- Да, нет!
- Брат у меня трясётся.
- Понятно.
- А, сама-то, что говорит?
- Да, с ней в то время столько мужиков спало, что как она стала перечислять, что пальцев на руках, ногах не хватит!
- Офигеть! Пусть отпирается до последнего!
- Похоже, что брат у меня любит её! Вся семья в шоке! Мама капли всякие пьёт.
- Водочные?
- Водочные капли, в каждой бутылке по капле - батя глушит. Мама - всякие там валокардины, да, валерьянки, корвалолы - тоже стаканами глушит.
- Брату-то сколько лет?
- Двадцать три.
- Ну, если к этому времени мясо в голове не появилось, считай -- калека!
- Инвалид по мозгам.
- Батя ему уже морду расквасил пьяни. Я их разнимал, чтобы друг друга не поубивали друг друга насмерть!
- Весёленький у тебя отпуск.
- И не говорите! Соседи ментов вызвали. От них тоже отмазывался. Вваливается кодла ментов. У отца и брата морды и кулаки в кровищи. Я их разнимал. Мне от каждого по разу досталось. Одежда у всех троих в кровище. На полу кровь. Они сопатки раскроили друг другу не по-детски. Они сильно пьяные, я - чуть выпил. Не лезет водка в горло. Вот такие дела.
- Пиз..ц! Прикинь! Такая жена достанется!
- М-да, уж! Все спали, тебе отвечать. И неизвестно, твоё произведение или нет.
- И жена, как была блядь, так и останется блядью до гробовой доски.
- Сила привычки!
- А, вы говорите - гены!!!!
- Я тоже в отпуске на свадьбу попал...
- У вас - то, в деревне, что случилось?
- Парень приехал, тоже в военном училище учиться, в другом. На пару лет старше. Ну, вот. Свадьба гуляет, всё как положено!
- Ты это... Кому-нибудь там, это...
- Да, было, было... Не в этом суть! Не мешай! Гуляем, значит, народу - тьма! В колхозном клубе, иначе негде было. И тут, обнаруживаем, что один гость мордой в стол. Бывает, напился мужик. Не впервой такое за столом. Не в салат, а так, в стол. Надо из-за стола вынести. Поднимаем. А, он -- синий. Язык вывалился! Пиз...ц! Помер, значит.
- Драка была?
- Тогда ещё не было. Позже. Его никто не трогал. Сердце, наверное. А, у нас ни милиции, ни медицины. За тридцать вёрст по зимнику фигачить надо! Отправили самых трезвых на "Кировце", К-700, значит. Снегопад был, дороги не чищенные, иначе и не доберёшься. За столом, покойнику, вроде, как и не место. Оттащили его в подсобку, на холодок. Стали разбираться. Никто не приглашал его. Ни со стороны жениха, ни с невестиной стороны. ---- Прохожий!
- Прохожий - это тот, кто мимо проходит! А, этот заходит! Значит, захожий!
- Ну, вот, значит, посидели молча. А, гулять-то толком только и начали. Выпили за помин души усопшего. А, потом, так потихоньку-потихоньку, и снова свадьба развернулась!
- Ну, вы там даёте! В своей деревне.
- Я вот тоже сижу, глотаю горькую, смотрю на пляшущих и на дверь, куда покойника оттащили, и думаю. Как жизнь и смерть ходят-то рядом. Буквально одно из другого. Посидел, подумал...
- Философ хренов!
- Ну, а потом, думаю, что вот так, р-р-ра-а-а-з! И я в "ящик" сыграю. Замахнул стопарь, и в пляс пошёл! Девчонок кружить!
- И что? Закружил?
- Закружил... -- Надеюсь, что не "залетела". Весь отпуск потом кружили. Ладно бы летом - каждый кусток - браток, прикроет. А, зимой, парни, сложно.
- То-то и оно. С местами зимой всем туго. И не только в деревне. Главное, чтобы родители не застукали. Ладно, когда свои. С трудом, но поймут! А, вот когда её родители - рви когти, пока под венец пинками под ружьём не загнали!
- А, я со всеми знакомился как приезжий студент. Из другого города, и имя чужое.
- И как получалось?
- И получалось и не очень. Однажды забыл как представился!
- Выкрутился?
- С трудом. Наплёл всякой чуши. Благо, ведь, не зря говорят, что женщины любят ушами. Вот и навесил на уши лапши.
- Как говорит Тропин, что у него есть каска с четырьмя козырьками, чтобы лапшу курсантскую на уши вешать!
- Она же прожжённый жизнью и службой Тропин.
- Эх! А к моему приезду родители кабанчика забили!
- Тебе бы только пожрать!
- Хорошо! Свежанинка! Батя самогону нагнал.
- Сала-то привёз? Или всё слопал?
- Всё не ешьте! На полигон ещё топать!
- Да, я немного в казарму принёс, а остальное в сугробе спрятал.
- И я спрятал в сугробе.
- Наши сугробы возле казармы - не сугробы, а пещера Али-Бабы. Чую, там еды и выпивки - вагон.
- И сорока разбойников.
- Что такое сорок разбойников против четвёртого батальона?
- Ну, да. Считай полтора взвода, против батальона. Численное превосходство на лицо.
- Им без минных полей не обойтись.
- У вас, что мозги совсем набекрень?! Так хорошо говорили. Про отпуск. Про баб, выпивку? А, вы про тактику! Взвод в обороне, в наступлении! Тьфу!
Зато в эти дни не было сложностей с сигаретами в роте. Привозили и экзотические. Узбекские "Голубые купола", казахские "Медео", молдавские "Дойна", были и экзотические, то ли армянские, то ли грузинские - там вообще не разобрать. Москвичи притащили американские.
Поутру Земцов сам проводил зарядку...
- Рота, выходи строиться на физическую зарядку!
- Быстрее! Сейчас домашние пирожки из вас быстро выйдут!
- Жир тоже сойдёт за неделю!
- Не надо было так отъедаться на домашних харчах!
И дал нам Земцов! За зарядку вымотал так, что от нас пар валил на двадцатиградусном морозе!
Хоть и недолго были в отпуске, а те нагрузки, что были, дались очень тяжело. И привыкли мы дома к горячей воде, а в казарме её нет, но, плевать! Всё быстро возвращается на круги своя!
И всё понеслось, завертелось!
Из-за не сдачи сессии около десяти человек покинули наши ряды. В том числе и те, кто поступал с гражданки. В войска солдатами. Сибирский военный округ - большой! От Омска до Читы! Наверное, как несколько Европ. Жаль парней! В дорогу дали им и сала и консервов, варенья, сигарет отсыпали много.
В роту пришёл новый командир взвода старший лейтенант Бабкин. Поставили на второй взвод. Нормальный мужик, с виду немного простоватый.
Баров с Тропиным его сразу взяли в оборот. Кто сказал, что в армии нет дедовщины? Может, в армии её и нет, а у трёх старых капитанов она была. Они сразу определили Бабкина ответственным по роте. Чуть ли не на постоянной основе.
С одной стороны это и неплохо. Он не знал всю роту. Ни по лицам, ни по голосам. Поэтому, зачастую на вечерней поверке за самоходчиков кричали "Я" другие. А, он и верил.
Февраль месяц - время ветров. Но, в этот аномальный год добавилось ещё, что морозы сорокоградусные периодически возвращались.
И вот, однажды, в такой мороз нам выпало проводить строевую подготовку с оружием. Не позвонил учебный отдел, что планирует занятия заранее гидре из метеоцентра, чтобы уточнить прогноз. А, будет ли мороз в такую погоду? Да, ещё такой бешенный!
Оружие мы получили, но его на фиг идти на морозяку!
И уговорили хорошего парня - командира взвода старшего лейтенанта Бабкина провести занятия в казарме.
Но не тут-то было. Из канцелярии роты вышел ротный.
- Я что-то не понял! Почему не проводятся занятия по строевой подготовке?
- Так, товарищ капитан! Там же сорок градусов! Обморозимся!
- Второй взвод! Одеть шинели! Через три минуты -- построение на улице! Я сам проведу занятия!
Выскочили на улицу. И полтора часа на сорокаградусном морозе занятий! Что такое сорок градусов? Это вода, что не ушла из деревьев, разрывает кору у деревьев. Птицы не летают. А, та птаха, что попытается, падает замертво в полёте. Дышать можно только носом, и то не полной мере. Обжигает слизистую носа и гортани. Щеки, нос сразу прихватывает морозом. Обморозиться - элементарно. В сапогах усиленно сжимаем пальцы ног в кулаки. Чтобы хоть как-то восстановить кровообращение.
- Выше подбородок! - кричит ротный, прохаживаясь между шеренгами.
У самого на шее кашне, у нас же голые шеи. Губы синеют. Прохождение колонной воспринимаем как награду. Так хоть немного
