Май для Кузьмы начался плохо. Учитель информатики заболел. Классного препода по фамилии Робинсон, которого все в школе звали Сниферсоном, заменил воняющий перегаром трудовик Скипидарыч. Компьютерные столы у выпускников сменились столярными.
Дали бы просто время подготовиться к ЕГЭ. Вчера ему стружка в глаз чуть не попала, сегодня молотком по пальцу себе стукнул, каждый шаг отдается в ногте, дёргает. И асфальт не по-весеннему жаркий, гудронистый, прилипает к кроссовкам. Кузьма в свои неполные восемнадцать не помнил такого тёплого душного мая.
«На прошлой недели оформил сайт одной компании. Заплатили нормально. Бабуле лекарство купил, Натахе подарок – серёжки с двумя шариками.
Завтра к бабуле съезжу. Мама с бывшей свекровью не общается. Отчим запретил. Натка бабушке никто. Кроме меня некому больной старушке помочь. Сын её семнадцать лет назад без вести пропал. Отца искали, нашли только сгоревший «Жигуль», и всё. Дело закрыли».
Раскаленный асфальт сменился затоптанной травой футбольного поля. Игра была в разгаре. На воротах стояла сестренка Наташка.
«Опять коленки в кровь содрала. Надо было ей щитки купить, а не эти серьги».
– Кузя, айда с нами! – махнул грязной ладошкой рыжий форвард.
Не солидно как-то с малышнёй возиться, но домой так не хочется!
– Я с ним играть не буду, – крикнула от ворот Ната.
Ну вот. Пришлось поднимать уже брошенный на пыльный клевер кейс и шагать к подъезду, бросив на ходу:
– Некогда мне. Наташа, до темна чтобы дома была!
– Да пошёл ты!
Опять в квартире от самого порога воняет кислыми щами, любимый едой отчима.
– Работать парню надо идти. Институт – это ещё пять лет его содержать. Ни тебе шубы, ни мне зимних колёс. А через пять лет ты же совсем старая станешь, на фига тебе шуба нужна будет?
– Сашенька, он учится хорошо, на медаль идет. Жалко же. Может, каким начальником станет.
В тёмной прихожей Кузьма разувался тихо и медленно. Подслушивать не хотелось, но говорили-то про него.
– Не станет. Характером не вышел. Такие, как он, начальниками не становятся. Дай хлеб! Что ты всё по кусочку выдаёшь, как подачку? На хлеб зарабатываю, не то что некоторые…. Я со своим бригадиром поговорил. Он согласен парня взять учеником.
– А если он не захочет?
Кузьма представил, как мать стоит, прислонившись к холодильнику, перед столом, за которым, чавкая и роняя крошки, хлебает щи отчим. Мама заискивающе смотрит в жующее красное лицо и нервно теребит край клетчатого фартука. В горле запершило, и он быстро прошёл в свою комнату.
Включая компьютер, Кузьма вскрикнул от боли, сразу вспомнив про отбитый палец.
«Бабушка все свои болячки мажет йодом. Даже сейчас, с трудом передвигаясь по дому, она раскрашивает свои опухшие суставы этим лекарством. Нет, не хочется выходить из комнаты. Потом йод найду, когда все уснут. Ого, сколько сообщений! Так, это еще один заказ. Потом посмотрю.
Вот непонятное письмо от Снифер… От кого?! От учителя Сниферсона?!» – Кузьма кликнул мышкой, открылось окно, и… монитор расширился, как футбольные ворота, накрывая, затягивая в глубину.
Свет моргнул, потух и снова зажёгся. Только не тускло и уютно, как было раньше, а ярко и празднично. Кузьма зажмурился и снова открыл глаза, привыкая к иллюминации.
– Кузька-муська, труляля, это – ты, а это – я, – Наташка прыгала по его кровати, меся ногами одеяло, – Кузя-брат, люблю тебя!
С очередным прыжком она навалилась всем своим нелёгеньким тельцем ему на спину, обхватила, чуть не задушив, целуя и царапая чем-то одновременно. Ошарашенный непривычным поведением сестрёнки, Кузьма мгновение терпел приятные истязания, а потом обернулся.
Тут же понял источник любви и причину царапания. Хотя он и считал, что девочке в двенадцать лет носить серьги еще рано, но её розовые ушки с украшением смотрелись привлекательно. Короткие кудряшки топорщились в разные стороны, круглые глазёнки смеялись вместе с веснушками на толстеньком носике.
– Наташка! Ты – красавица!
– А ты – самый лучший брат в мире! Спа-си-бо! Пошли ужинать!
Девчонка схватила его за рукав и потащила на кухню. Кузьма потерял дар речи от непривычного поведения сестры. Пробежав за ней по коридору, он даже не заметил, что на стене висят ролики, а под ногами пестреет новый ковер.
Но самый большой сюрприз ожидал его на кухне. Первое, что он увидел, это мамин профиль. Что-то было не так. Она сидела какая-то другая. Повернув молодое чуть тронутое косметикой лицо, мама улыбнулась:
– Ну что же вы, сорванцы, задерживаетесь? Мы с папой заждались.
Глаза! У нее были другие глаза, они смотрели на него уверенно, спокойно и нежно. За столом сидел незнакомый мужчина и тоже улыбался.
– Папуль, посмотри, что мне Кузьма подарил! – подскочила к нему Наташа.
«Папуль?! Этот незнакомец – «папуль»? Но кого-то он очень-очень напоминает. Фотография в рамке на стене. Только там нет седины и шрама на щеке. Не может быть! Этого просто не может быть!!!»
– Папа, – прошептал Кузьма, боясь приблизиться к столу, – папа, это ты?
В комнате повисла тишина. Слышно было, как бурчит закипающий чайник. Седой мужчина медленно встал из-за стола, подошел к парню и прижал к себе напряженное тело.
– Что с тобой, сынок? Конечно, я. Что случилось? – отец гладил его по вздрагивающей спине.
Колючая щека незнакомо пахла табаком. Кузьма двумя руками вцепился в папину футболку где-то на его пояснице и заплакал, пряча лицо в ямку на плече. Сначала сдавленно со скулежем, потом всхлипывая и прерывисто дыша.
– Папка, где ты был? – через несколько минут выдохнул он в мокрое плечо, боясь выпустить из рук футболку.
– Дак… на работе. Утром ушёл, вот час назад пришёл, как всегда. У тебя проблемы, сынок? Ты расскажи, мы ж поможем. Мы ж семья. Да, мать?
– Конечно! – ответила вместо мамы Наташа. Она всё это время испуганно и растерянно стояла рядом.
– А давайте ужинать, – мудро поставила точку мама.
За столом говорили много. Чувствовалось, что все думают о нём, но боятся спрашивать, чтобы не сделать хуже. Обсудили серёжки, и кто поедет завтра в аэропорт встречать бабушку из Турции. Бабушка в Турции?!!
В школе было всё, как всегда, не считая того, что урок информатики вел выздоровевший Сниферсон, а Скипидарыча уволили. Кузьма, услышав про трудовика, вспомнил про свой палец. На нём не было даже следа от удара. После всего случившегося вчера, это не показалось ему странным. Происходящее настолько нравилось, что он боялся совершить что-то не так, чтобы не испортить. Кто знает, где этот переключатель. Вот, например, раздавит он муравья или пригласит Кэт на свидание и всё пропадёт, вернётся туда, в ту реальность.
– Внимание! – Сниферсон промокнул свой гениальный лоб тряпкой. – Вчера в Интернете проскочил очень странный вирус якобы от моего имени. Я всю ночь искал антивирус и нашёл. Каждому вышлю на э-мейл прогу. Разбирайтесь. Это и будет ваше домашнее задание.
Кузьма бежал домой из школы так, как никогда не бегал. Сердце колотилось в ожидании разочарования. Ключ домофона подошел. Значит, он вернулся в реальность? Ключ от входной двери тоже легко повернулся. Открывать не хотелось. Сейчас он распахнёт дверь, и в нос ударит ненавистный запах кислой капусты.
В прихожей пахло мамиными духами. Новые ролики на стене, на полу папины тапки почему-то мокрые. Послышалась возня в спальне у мамы. У родителей! Мама и Наташа какие-то загадочные появились на пороге:
– Сынок, мы вот тут решили не ждать твоего дня рождения…
– И подарить тебе вот это, – перебила маму Ната. – Держи! Ты ж давно мечтал.
Она протянула ему коробку. Из нее черными преданными глазами смотрел на своего будущего хозяина лохматый толстый живой щенок.
Уже перед сном Кузьма открыл электронную почту, отыскал письмо учителя с антивирусом и, не открывая, отправил его в «корзину». Потом залез под одеяло, поцеловал в мокрый нос щенка и счастливый заснул. Нет, попал, так попал.
