Золотые кони.

точки, Эля резко опустила рукоятку затвора вниз.
         Поймала в прорезь прицела мишень, подвела мушку. Стала давить плавно на спусковой крючок. Медленно, удерживая в прорези мишень, почти затаив дыхание. Медленно, плавно, чуть туже, но идёт спуск. И грянул выстрел! Это было неожиданно.
         Эля сильно прижимала приклад. Но всё равно было неожиданно. Сильно. Не больно. Неожиданно.
         Инструктор смотрел в увеличительную трубу на мишень Элины:
-- Восемь на шесть часов. Чуть выше бери. Не под срез десятки, чуть выше. Молодец! Не ожидал. Честно. Помочь перезарядить?
-- Я сама!
         Эля была горда и довольна собой. Потянула вверх рукоять затвора, но она не выходила, тогда она рывками стала поднимать. Получилось. Потянула затвор на себя, вылетела пустая гильза, я лязгом упала на пол. Из винтовки потянуло свежее сгоревшим порохом. Эля втянула носом. Поначалу ей страшно не нравился этот запах. Она зажимала нос, но со временем, сначала привыкла, а потом и стала различать запахи. От пистолетного, винтовочного выстрела. Был выстрел сделан из отечественного оружия или импортного. А вот запах новый сейчас. Она втянула, задержала на секунду, запоминая его.
         Затем резко толкнула затвор вперёд, уже лучше получилось. Снова прицелилась, сделал поправку, как подсказали. Тянет… Но рука дрогнула, выстрел.
-- Смазала. Мимо. – инструктор смотрит в трубу.—Не жди выстрела. Не бойся его.
         Эля заметно занервничала.
         Стала дёргать затвор, он не поддавался. Дед присел рядом на одно колено. Положил руку на плечо внучки:
-- Не нервничай. Каждый выстрел обрабатывать надо. Это в кино от бедра навскидку всаживают в центр мишени. В жизни не так.
         Где-то в глубине тира крикнули:
-- Краснова! На огневой рубеж!
         Дёрнулась Эля, услышав фамилию. Тут же в всплыла в голове сцена, как Катька Краснова унижала их возле кладбища. Кровь хлынула в голову. Лицо горит, уши пылают.
-- Дед! Ты же воевал!
-- Было дело. Я тебе рассказывал.
-- Ты людей убивал же.
-- Не людей, а противника. Не мы, так они бы нас. С чего такие вопросы?
-- Да, так…
-- Нельзя стрелять в людей. В противника можно, а вот в человека нельзя. Смерть каждого человека – это гибель Вселенной. Ничего нет ценнее, чем жизнь.
-- Скажешь тоже – Вселенная. – Эля хмыкнула, всё ещё злясь Катьку.
-- А вот, представь. Что у каждого человека есть родители, братья, сёстры, дяди, тёти, соседи, одноклассники, продолжить? У каждого человека много людей, с которыми он общается, дружит, помогает. И все будут о нём скорбеть, когда он умрёт. Окружающие их люди, узнав о такой причине, тоже будут с ними разделять горе. Вот и получается, что каждый из нас Вселенная. И когда умирает Вселенная, то всем плохо.
         Эля замерев, слушала деда. Потом резко передёрнула затвор, гильза вылетела, звякнула о пол. Эля загнала патрон одним движением, уже умело опустила рукоять затвора:
-- Есть одна мартышка. Она меня оскорбила. Очень грязно и обидно.
-- Не убивать же теперь её. Если собака тебя облаяла, ты же не будешь её убивать.
         Эля молчала, сопела, представила на мишени ненавистное лицо Кати Красновой, сделал поправку, чуть ствол вверх, под самый лоб, вытянула спусковой крючок на себя. Выстрел!
-- Мимо. – инструктор наблюдает за мишенью.
-- Успокойся. И не надо никому мстить. Это просто стрельба. – дед погладил Элю по голове.
         Удивительно, но простое поглаживание немного успокоило Элю. Она уже почти без нервов, передёрнула затвор и стала целиться. Вдох-выдох, задержка дыхания, дышать носом, чуть-чуть впуская в лёгкие воздух. Целик, мушка на одну линию, чуть сфокусировать зрение на мишени, затем снова вернуться к линии прицеливания, выбрать спуск, выстрел!
-- Молодец, Элина! – похвалил инструктор. – «Девятка» на три часа. Спуск резко потянула, поэтому чуть вправо. Но всё равно, молодец. Для первого раза. Не каждый мужик так сможет на четвёртом патроне впервые. Ну, всё закончились патроны.
         Эля посмотрела на деда:
-- Можно ещё один патрон?
         Дед посмотрел на Элю, на инструктора:
-- Ну, давай!
         Инструктор принёс патрон, хотел зарядить, но Эля взяла сама патрон:
-- Можно, я сама?
-- Давай. – инструктор усмехнулся. – Я рядом.
         Эля перёдёрнула затвор, сама, с усилием вставила патрон в патронник, двинула затвор вперёд.
-- Ну, что же. Очень достойно, девочка. Не спеши.
         Эля успокоилась. Стрельба успокаивает, требует сосредоточенности. Недолго готовила выстрел, и он грянул!
         Инструктор, молча, смотрел. Эле было обидно, если бы промахнулась.
-- Ну, что, юная леди! Я вас поздравляю. В яблочко. В центр «десятки» Браво!
         Элина зарделась. Но уже не от злости, а от удовольствия и смущения. Дёрнула затвор, гильза пол.
-- Ещё дай четыре патрона. – дед сказал инструктору.
-- Дед. Я устала. У меня дел полно. – заканючила Эля.
         Дед Слава присел рядом на корточки:
-- У тебя, что бирка на ноге есть?
         Эля недоумённо смотрит на деда, через плечо посмотрела назад, даже подняла одну ногу, затем, через другое плечо, снова посмотрела:
-- Нет у меня никаких бирок! Ты о чём?
-- Когда человек умирает, его отвозят в морг. И на большой палец ноги привязывают бирку, в которой описывают фамилию, имя, отчество, когда родился, когда крестился, когда умер, всё что может помочь идентифицировать человека, то и пишут. Чтобы тела не перепутать.
-- И чего? – Эля недоумевала.
-- Пойми, запомни на всю жизнь, что пока у тебя нет бирки на ноге, нужно идти к цели. Только вперёд.
-- Но я же попала!
-- Попади в центр мишени, и не один раз. Закрепи успех. Оттачивай мастерство. Пока жива – добивайся цели, добивай в цель, помогай людям, помогай себе.
         Эля тяжело вздохнула, поняла, что с дедом спорить бесполезно. Приняла позу для стрельбы, поёрзала, чтобы одежда под ней распрямилась, посмотрела на деда:
-- Патроны-то можно, чтобы в обойму зарядили?
-- Не зарядили, а снарядили. Нет нельзя. Сама. Почувствуй оружие, сама вкладывай в патронник. Не спеши. Вдох-выдох, целься, на полу выдохе тяни спуск, медленно, старайся выбрать люфт спускового крючка между ударами сердца. Сейчас это сложно, но тренировками достигается мастерство, и многие вещи делаются на автомате.
         Дед обратился к инструктору, который снова сел на трубу:
-- Мы готовы.
         Тот ответил:
-- По готовности огонь. Мишень прежняя. Отработка упражнения «Огонь из карабина» лёжа. Выдано четыре патрона.
         Эля передёрнула затвор, вставила патрон, с усилием продвинула затвор вперёд, надавила на рукоять, стала целиться в мишень. Памятуя наставление деда, подводить ствол карабина к центру мишени, и всё на вдохе. Когда целик и мушка совместились на центре мишени, она уже на выдохе повела чуть вверх, как говорил инструктор, вытягивая люфт – свободный  ход спускового крючка. И вот уже пошёл туго спуск, палец продолжал давить. Выстрел. Эля забыла крепко прижать приклад к плечу. Отдача оружия больно ударила приклад в плечо.
         Эля от неожиданности сдавленно ойкнула, левой рукой потёрла ушибленное плечо, пояснила:
-- Приклад не прижала толком. Вот отдача…
         Дед присел, участливо спросил:
-- Сильно больно?
-- Нормально. Пройдёт. – обращаясь к инструктору – Ну, как там? Сорвала?
-- Нет, юная красавица. Прекрасно. Девятка на двенадцать часов. Строго по вертикали. Чуть-чуть, и будет десяточка.
-- Угу.
         Эля кивнула, передёрнула затвор, пустая гильза, вылетела, недалеко откатилась, из отверстия выходил лёгкий дымок, уходя наверх, растаял.
Новый патрон в патронник, сейчас дело уже пошло поживее. Эле понравилось, что у неё такой приличный результат.
Хотелось улучшить. Теперь уже упёрла плотно приклад в плечо. Оно немного болело, но не так сильно как в момент удара. Эля стала прицеливаться, попутно пыталась услышать биение своего сердца. Услышала, но как стрелять между ударами сердца, она не представляла. Выстрел!
         Элина нетерпеливо посмотрела на инструктора. Тот, молча, внимательно рассматривал мишень в трубу, хмыкнул:
-- Ну, что, барышня, вы продолжаете меня удивлять. Десяточка. Самый верхний край. И снова на двенадцать часов. Чую, что скоро разгоню половину команды и наберу тебя с подружками. Ещё будешь стрелять?
         Элю охватил азарт, она его гасила, стрелок должен быть спокоен, и сосредоточен только на стрельбе.
-- Конечно! У меня ещё патрона!
-- Заряжай, огонь по готовности.
         Заряжала Эля, уже не глядя, руки сами делали почти автоматически. Только смотрела на мишень. Стала целиться. На плечо опустилась рука деда, он присел рядом:
-- Не спеши. Сейчас тебе хочется ускорить получение отличного результата. Прицелься, но не стреляй. Лежи. Закрой глаза. Представь, что ты – пуля. Вот пороховые газы тебя выталкивают из гильзы, ты летишь по стволу карабина, там нарезы, они тебя закручивают, давление сзади увеличивается, ты быстрее вращаешься, и вот ты вырываешься из канала ствола. И летишь. Вращаешься и летишь. Это свобода полёта! А самый кончик пули – твой глаз, и ты летишь прямо в центр мишени. В центр десятки. Попробуй. Только не спеши. Не делай резких движений. Ни при стрельбе, ни по жизни. Давай, Эля!
         Дед легонько хлопнул внучку по плечу, поднялся, отошёл назад. Эля стала целиться. И вот, в тот момент, когда она обычно стреляла, закрыла глаза и представила себя пулей.
Как её толкает гигантская сила сзади. Она тут же почувствовала, как будто кто-то неведомый упёрся в подошву кроссовок и толкает её вперёд. Она