без проблем – замок сработал сразу: расходился, видать, механизм.
Надя, которая явно боялась, как бы её кто в махалле не увидел, вздохнула с видимым облегчением:
– И – как? Вам тут представители махаллинского Комитета ещё мозг не выносили?
– Пытались. Но визитка нанимателя, и выполненный объём работы – вон: три метра расчистили, а было – сплошняком! – позволили нам с Дрики успешно отбиться! – Кот хохотнул, – Думаешь, мы сами не в курсе, что вид у нас… Не располагает? К доверию.
– Не сыпь мне соль на сахар. Я и сама… – Надя вдруг в голос разрыдалась. Отвернувшись от гигантских кустов к высокому равнодушному забору, и закрыв лицо руками.
Если честно, Кот всё-таки не был к такому готов. И пару секунд колебался, не зная как поступить.
Но всё же поставил бутыль на бетонный оголовок у забора, поставив и прислонив к стене и пакет. Подошёл и обнял женщину за плечи, развернув лицом к себе:
– Прости, Надя. Не бери в голову. Я… Ещё и потому тебя решил сюда привезти, чтоб ты могла… отдохнуть. Хотя бы от – взглядов! Нам-то можешь не объяснять! Что унизительно.
И обидно. Вот именно – до слёз!
Презирают, ненавидят, игнорируют…
И всё равно: выживут, выдавят нас отсюда рано или поздно эти «коренные»!..
10. Вечер «ностальгических воспоминаний»
– Да я и сама… знаю. – сквозь рыдания она пыталась улыбнуться, но выходило не иронично, как она, вероятно, хотела, а – горько, – Да, ненавидят, твари! И таких как я и вы – ещё и, вот именно – презирают!
Считают, сволочи, что все русские – алкаши вонючие! И б…ди!
А если б не русские – …рен бы тут у них вообще была цивилизация! Ни заводов, ни университетов! И до сих пор на ишачках бы ездили, и камушком задницу подтирали, и кизяком топили бы, как и сейчас – в Афгане!.. И выращивали бы только вату да коноплю! И читать бы точно – не умели! Как и писать. И языков не знали. И только бы кетменём махали да лепёшки пекли – ничего больше они и не умеют! Ни проектировать, ни строить! Ни даже – учить нормально!
А уж про медицину и не говорю: к моему гинекологу очередь расписана на месяц вперёд! Потому что кореец. А к местным коновалам – пожалуйста, заходи в любую минуту! В очереди – не больше пары человек. Областных!
А из городских, или знающих, что и как – не хочет к врачам-озбекам никто. Понимают, что те дипломы свои – просто купили!..
– Знаю, знаю… – Кот отлично знал всё это и сам. Что кроме перебирания бумаг клерки из этих самых аборигенов больше действительно ничего не умеют – что мост спроектировать, что трубу сваркой заварить… А к немногим оставшимся врачам, украинцам, русским, корейцам и татарам – очередь действительно расписана на месяцы. (В том числе и об этом они трепались с корешами!) Вслух сказал, – Есть же поговорка-загадка: «Что такое геноцид? – Это когда озбек лечит озбека!»
Но давай не будем о плохом. Мы сюда типа как отдохнуть и развеяться прибыли. Какая-никакая, а девственная природа тут пока осталась. Вон: в глубине двора – ещё не «обработанные» нами кусты. Вернее – кустищи! Да ты посмотри сама – офигеешь!
Попытка отвлечь даму от насущных проблем и горьких переживаний удалась:
– Хм. Действительно: впечатляют! Гигантские какие-то… А почему они у вас вон до туда – какие-то куцые?
– А это, Надя, потому, что мы их обрабатываем как бы… По стадиям! На первой – обстригаем верхние пару метров, оставляем пенёк по колено. На второй – с этого пенька убираем боковые ветви. Матёрые. Ну а потом – рыхлим землю вокруг каждого пенька киркой, выгребаем землю, и обрубаем топором обнажившиеся мощные боковые корни! И только потом привязываем к рычагу в виде вон той арматурины, и выкорчёвываем! А без такой подготовки – они даже не шевелятся, гады!
Надежда, к этому времени мягко выбравшаяся из его рук, пошла по дорожке к проложенному напарниками коридору. Приостановилась:
– Чтоб мне лопнуть! Нет: реально: сроду таких чудовищно громадных и толстых не видала! Стволы – толще моей руки! А ведь это же – те, из которых раньше мётлы делали!
– Они самые. По сути – сорняки. Не качай головой. Мы и сами вначале оху… э-э… Сильно удивились. Поэтому позже, упирая на объективные сложности, смогли раскрутить работодателя на дополнительные бабки! И отодвинули сроки.
Ладно, на сегодня наша работа с ними так и так закончена. Так что пошли: выдвигайся – прямо, сквозь них, и наверх, по ступенькам! Дом – там!
– Хорошо. Тебе помочь с сумками? – слабая попытка улыбнуться.
Уже кое-что! Значит, чуть отошла женщина от приступа самоуничижения…
– Не надо. – Кот поспешил проверить, надёжно ли он задвинул засов двери, подобрал бутыль и пакет. И двинулся за дамой и сам, – Надеюсь, у тебя нет аллергии на пыльцу там всякую, и пыль?
– Вот уж отродясь не было, слава Богу!
– Ну, тогда всё в порядке.
Когда дошли до сарайчиков, Надежда отреагировала:
– Гос-споди прости! Это – что?!
– Это так называемые хозяйственные постройки. Кладовки, проще говоря. – Кот не стал пока говорить, что и тут жили прежние обитатели, пока не построили жильё чуть поприличней, – Тут хранили уголь для контрамарки, и всякое разное барахлишко. Дворовое.
– Ага, понятно, – Надежда дёрнула плечом. Кивнула наверх, – А там – дом?
– Да. Правда, он довольно неказистый. Низкопотолочный. Стены обшарпанные. И из него вывезли и вытащили всё, что можно было вывезти и вытащить. Поскольку до нас тут уже была пара бригад. Корчевальщиков.
– И где же они?
– Свалили. – Кот не стал уточнять про первую, пропавшую, бригаду, – Похоже, условия нашего скупердяистого нанимателя их не устроили!
– Так – что? Есть шанс, что он и вам не заплатит?
– Есть, конечно… Но аванс – вот он! – Кот похлопал себя по карману джинсов.
– Это радует… А Дрики – внутри? – они забрались наверх, и Кот притормозил, чтобы Надежда могла обозреть участок сверху, сделав приглашающий жест рукой.
– Посмотри отсюда: как в лесу! А Дрики… Да. Отсыпается. После обеда. И стресса. Который мы снимали… Ну, традиционным для нас способом!
– Какого-такого стресса?
– Да поцарапало его. Проволока, которой мы корни и пеньки подвязываем к рычагу – лопнула, и пропорола ему кисть. Нет, – он поспешил сделать теперь успокаивающий жест, – Ничего такого страшного! Обычная царапина. Неглубокая. Правда, болезненная, конечно.
– А чего ж ты не повёз его в больницу?
– Да говорю же – ничего реально серьёзного. Просто пришлось ему намазать Левомиколем, да на сегодня оставить отдыхать. Чтоб поджило. Завтра будет как огурчик!
– А сегодня-то, – Надя кривовато усмехнулась, оторвав взор от кустов внизу, – Сможет? Ну, то, для чего вы меня пригласили?
– Надеюсь. – теперь настал черёд Кота криво усмехнуться, – Да только даже не знаю – захочет ли! Дело-то в том, что он даже и не знает, что я пригласил тебя! Вот будет сюрпризец… Я и сам до последнего сомневался – стоит ли тебя приглашать… Сюда. Но…
Уж больно нам тут тоскливо. За три дня соскучились. Представляешь: даже по нашим корешам-алкашам! Которые вечно на мели… И чуть что – сразу в драку!..
– И ты подумал, свинья ты противная!..
– Да нет. Ничего такого. Я тебе твои восемь тысяч отдам хоть сейчас. Только побудь с нами. Хоть день. – Кот старался особо жалобно не просить, чтоб не выдать, насколько ему обрыдло сидеть тут, в нищете и убожестве, да ещё к тому же – с разными «мистическими» закидонами, а упирал на то, что «общения» не хватает, – Вернее – ночь…
И тебе – как бы отвлечение от серых будней, да ещё – «на природе», и нам – не так тоскливо. Так что если хочешь сердиться – сердись на меня. Говорю же – идея целиком моя. Чтоб хоть кого-то из знакомых привезти сюда, нам для компании… А про «это дело» можешь, если не хочешь его, вообще забыть. Настаивать не собираемся.
– Ха! – женщина вскинулась, словно возмутившись, – Как бы не так! Я, понимаешь, настроилась… Вся дрожу от вожделения, предвкушая необузданный и экзотический секс! На природе! А он мне тут задвигает, что если не хочу – его не будет! Фиг тебе! Будет!
Кот видел, что она играет. Очевидно, расслабившись от его заявления, и уже не опасаясь за то, что они её изобьют, или изнасилуют, как у неё, он слыхал, в практике случалось. Но с другой стороны – ей наверняка в какой-то степени и обидно, что «сексуальная составляющая», оказывается, для них сейчас – «не главное»!
Типа – ну не возбуждают настолько её прелести, чтоб прямо сходу, и – !..
Вот и иронизирует.
Правда, скорее, уже – над самой собой.
– Хорошо. Отказываться не собираюсь, если ты согласна! – он улыбнулся: весело и открыто, – Ты, всё-таки – реально: наша воплощённая эротическая мечта! – он обвёл её снизу до верху, мысленно уже скинув с неё ту небольшую условность, что она, очевидно, называла платьем: тонкое, полупрозрачное, немнущееся, и едва прикрывавшее трусики, откровенно похотливым взором, – Несбыточная грёза! Богиня! И о тебе все наши помыслы!
– Кот,
