Всё у нас живо (Повесть о роде Андреевых и роли царя Николая II в духовном возрождении России)

Коломенском большая черная икона. Её нужно взять, сделать красной, и пусть молятся». Во втором сне она увидела белый Храм и в нём величественную Матерь Божию. Та женщина пришла в Коломенское 2 марта 1917 года, в тот самый день, когда Россия осталась без царя. Она узнала тот Храм, что видела во сне и в церковном подвале, под слоем пыли была найдена черная икона Державная. На ней Божья Матерь восседает на Царском престоле в красной порфире, с венцом на голове, со скипетром и державою в руках. У Неё на коленях – благословляющий Богомладенец Иисус Христос. Вскоре эта икона чудесным образом просветлела, и на ней появились красные оттенки. Явлением своей иконы Царица Небесная засвидетельствовала, что теперь Она сама станет Царицей Русской земли.
        – Анатолий Владиславович, а есть ли ещё какие-то знаки, что царь Николай II свят? – в продолжении разговора я спросил у Анатолия Сурского.
        – Ну конечно! Вот посмотри, – весьма увлеченно продолжил он. – До Второй мировой войны в Сербской Армии все пересказывали друг другу вот такой небывалый случай: «В ночь убийства Царственных страстотерпцев в Соборной Церкви Белграда вдруг появился сам Русский царь Николай II. Склонившись перед иконой святого Саввы, царь-мученик молился вслух за сербский народ. Потом государь пришёл один в Главный штаб. Там он велел доложить ему о состоянии Сербской Армии. И всё ему было доложено…»
        В 1927 году сербы доверили русскому академику живописи Степану Колеснику расписать купола и стены Храма, в древнем монастыре святого Наума, что стоит на Охридском озере. Ему дана была полная свобода творчества. Художник взялся за труд с большим вдохновеньем, сразу же наметил на стенах и на колоннах Храма 15 овалов и вписал в них 14 ликов святых. Но один овал остался свободным, и какое-то необъяснимое чувство заставляло его отложить кисти.
        И вот, однажды в сумерки Колесник вошёл в тот Храм. Внизу уже темнело, но верхнюю часть молельного зала всё ещё освещали красноватые лучи закатного солнца. В дивной игре света и теней всё ему казалось каким-то небесно-неземным. И вдруг, художник увидел, что пятнадцатый – чистый овал вдруг ожил. Оттуда на него смотрел скорбный лик императора Николая II.
        Пораженный видением, Степан Колесник стоял в оцепенении. Затем, охваченный молитвенным порывом, не нанося углем контуров чудного лика, он сразу же стал писать кистью. Из-за наступления ночи ему пришлось прекратить работу. Всю ту ночь художник не мог уснуть. И с первыми лучами солнца он вновь взошёл на леса и стал работать с необычайною быстротою. Закончив лик, он по вдохновению написал под ним: «Всероссийский император Николай II, принявший мученический венец за благоденствие и счастье славянства».
        Вскоре в тот монастырь приехал генерал Ристич – командир Битольского военного округа. Он долго смотрел на лик царя-мученика, и по щекам его текли слезы. Это была настоящая икона – окно в высший мир, через которое святой император смотрел на него из вечной жизни. И это был не мысленный образ, созданный воображением, а живой обитатель Рая. Обратившись к художнику, генерал негромко произнёс:
        – Для нас, сербов, он есть самый великий, самый почитаемый из всех святых…
        Ещё в Сербии получила широкую известность история о казаках, времён гражданской войны. Записи о ней были найдены в архиве протоиерея М. Польского.
        Большой отряд Красной армии преследовал белогвардейский обоз, который прикрывал небольшой отряд казаков. В пору вечерних сумерков красные загнали белых в гиблые болота, и чтобы самим в них же не утопнуть, они решили с расправой повременить до утра. Всего с тем обозом у болот оказалось 98 человек – 22 казака, 7 раненых, 1 священник, 43 женщины, 14 детей и 11 стариков и инвалидов, и был с ними 31 конь.
        И вот, стоя в темноте у болот, отец Илия сказал:
        – Сегодня день памяти нашего царя-мученика. Сын его, отрок Алексий-царевич был войск казачьих Атаманом почетным. Попросим же их, чтобы походатайствовали они пред Господом о спасении христолюбивого воинства казачьего!
        И священник начал служить молебен «Царю-мученику, государю Российскому». Он пел, и все ему подпевали:
        – Святые мученики дома царского, молите Бога о нас! 
        А в конце молебна он дал вот такой отпуст:
        – Молитвами святого царя-мученика Николая, государя Российского, наследника его отрока Алексия-царевича, христолюбивых войск казачьих атамана, благоверной царицы-мученицы Александры и чад ея – царевен-мучениц, помилует и спасет нас, яко благ и человеколюбец.
        Завершив молебен, священник Илья со всею решимостью произнёс:
        – А теперь, христолюбивые братья и сёстры, Господь поведёт нас прямо через болота!
        – Батюшка, да ведь Царственные мученики ещё не прославлены! – возразил ему кто-то. – От них ещё не было явлено чудес…
        И тогда отец Илия стал говорить ещё более настойчиво:
        – А вот молитвами их мы и выйдем! А вот и прославлены они! Сами слышали, как народ божий их прославил! А вот и покажет нам пусть святой отрок Алексий-царевич! Али не видите вы чуда гнева Божия на Россию за их неповинную кровь? А вот узрите вы спасение чтущих святую память их!
        Тогда все, кто там были, стали осенять себя крестными знамениями, да и двинулись вослед за священником прямо через болота. Пробирались они и то по колено, то по пояс, а то и проваливались по шею. Лошади вязли, выскакивали и опять шли. Никто из них за время всего пути не сказал ни слова, и ни одна лошадь не заржала.
        Вот так шли все они, пока не вышли на другую сторону болот, и оказались в главном расположении казачьих сил. Ночью дозорные красных никакого особого шума у тех болот не слышали, но утром целого обоза они там не нашли. Были люди, и нет их. А местные жители и верить отказались, что там смог кто-то через гиблые болота пройти…
        В комиссию Священного Синода по канонизации Царственных страстотерпцев было представлено такое свидетельство: «… Долго не решалась сообщить о событии, которое произошло со мной, православной христианкой – Михайловой Евгенией Николаевной и моей знакомой – Мироновой Любовью Флорентьевной. 15 октября 1991 года мы поехали за клюквой на болото в деревню Красницы, что в 25 км от Пушкино. Набрав ягод, мы стали выходить из болота ещё засветло – в 16 часов 30 минут, но выйти не смогли, хотя находились недалеко от выхода на нужную тропу.
        В октябре темнеет быстро, и мы потеряли ориентир: болото огромное, тропинок много. Тогда мы пошли на звук электрички и заблудились совсем. Я стала читать вслух молитвы, но чем дальше мы шли, тем места становились непроходимее – топи, поваленные деревья, и дороги назад тоже не было. Темнота надвинулась разом, кричать бесполезно – кругом никого нет. Я продолжала читать молитвы и идти, ощупывая палкой глубину воды. И вдруг я вспомнила, как озаренная, случай о том, как отряд казаков был окружен в болотах, и вместе с отрядом был обоз с ранеными и стариками, среди них был священник. Они стали молиться Царским мученикам и вышли из болота к своим.
        Я в отчаянии стала читать в небо молитву, которая сложилась в моем сердце: «Убиенный благоверный царь-мученик Николай, убиенная царица-мученица Александра, убиенные мученицы великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, убиенный мученик царевич Алексий, и все убиенные с ними, ради Господа нашего Иисуса Христа, выведите нас из этого темного леса, из топкого болота! Царские мученики, спасите нас, рабу Божию Евгению и Любовь!» Это была молитва надежды и отчаяния, в абсолютной темноте и среди топи – мы ощупывали почву палкой и шли, куда, уже не знали совсем.
        Прокричала я два раза мою молитву – и что-то в темноте засветилось. Это был сук от дерева, без коры, и ещё, и ещё. Хватаясь за них, мы прошли по длинному дереву, под ногами не было воды. Вытянув руку вперед, как слепая, я шла и продолжала кричать в небо свою молитву. Любовь шла за мной. Молитв через пять мы вышли на широкую просеку. Светила луна, на дороге были видны следы. Мы долго шли по этой тропе и пришли в Сусанино. Проплутав в темноте шесть часов, приехали домой в полночь, не веря самим себе, что мы живы. Я заказала отслужить панихиду по Царским мученикам, и с тех пор для меня Царь-мученик Николай II и его семья – святые, наши спасители».
        В 2018 году в Сербии была написана большая крестоходная икона Царя-страстотерпца Николая II. Освящение её происходило близ города Смедерево, где во время Первой мировой войны погибло много сербских солдат. Когда священник стал освящать эту икону, то она замироточила. Увидев это, все верующие и с молитвою опустились на колени. С тех пор пред иконою той происходят чудесные исцеления и в том числе от онкологии.
        И ещё один любопытный материал был опубликован в журнале «Православная Жизнь» за 1968 год. В 1952 году в Монморанси под Парижем, при доме Союза Русских Военных Инвалидов, была построена и освящена церковь «В память государя императора Николая II, всей Царской семьи, верных слуг ея, всех воинов, за Веру, царя и Отечество живот свой положивших, на поле брани павших и в борьбе с большевиками погибших и умученных». С нею было связано два чуда.
        Белоэмигрантское движение заказало проект новой Церкви, и в своё время его получило. Но вот денег на строительство Храма не было. И именно в этот момент казначею Союза Инвалидов Апостолу Александровичу Костанде кто-то возвратил крупную сумму денег, которую он считал давно пропавшей, и которая оказалась в точности равна сметной стоимости Храма. Увидав в этом знак свыше, казначей решил пожертвовать всю её на святое дело.
        А по завершении строительства произошло второе, ещё более удивительное чудо. Через три часа после освящения новой Церкви в честь «Государя императора Николая II, всей царской семьи, верных слуг ея…» Апостол Костанда вошёл под своды её, чтобы помолиться в тишине о спасении России. В связи с тем, что тогда шла пасхальная неделя, Царские врата в Храме были открыты. Казначей опустился против них на колени и стал молиться.
        Вдруг алтарь озарился ярким светом, в нём блеснула молния, и оттуда прозвучал голос:
        – Спасибо, мой верный и преданный слуга! Россия скоро будет.
        А потом оттуда прозвучал и другой голос:
        – Вспомни, что я тебе сказал в 1908 году: «Ты воздвигнешь Храм на чужой земле. Он явится прообразом многих Храмов, которые будут построены на земле Русской».
        После этого свет в алтаре погас.
        Несомненно, что первый голос принадлежал императору Николаю II, поблагодарившему Апостола Костанду за то, что тот не пожалел денег на строительство самого первого Храма, освящённого в честь него. И потом казначей белоэмигрантского движения, действительно, считал себя царёвым слугой. К тому же Костанда сразу же осознал, что второй голос принадлежал святому Иоанну Кронштадтскому. Ведь это именно он так и сказал, когда посетил его семью в Санкт-Петербурге 44 года назад…

        6. Жизнь Василия и Полины Андреевых в новые времена

        Далее Анатолий Сурский вновь открыл свой фотоальбом и сказал:
        – А вот и две фронтовые фотографии