Свет двух миров

потустороннему при жизни.
Владимир Николаевич заметил этот обмен взглядами и остался недоволен:
–Чего переглядываетесь? Откуда у вас вообще такая информация? Я вот сходу и не назову ни одного источника, в котором читал бы об Уходящем, а живу я подольше!
Источник… да они бы тоже не назвали источник сходу. И потом – назвать, себе хуже сделать.
–Ну? – ответа не последовало. Владимир Николаевич смотрел то на одно лицо, то на другое, но нигде не встречал и тени вины.
–Это не наша тайна, – твёрдо ответила Гайя. – Это тайна Софьи и мы должны её хранить.
–Софьи? – переспросил Владимир Николаевич. – Так Софьи больше нет. И не стало её как раз из-за этих тайн! Из-за вас, из-за вас троих, вообразивших вдруг, что кто-то из вас способен на что-то большее, чем простое следование инструкциям! Именно ваш эгоизм, именно ваша гордыня и убили Софью!
До этой минуты Гайя ещё держалась. Она сама думала о том же, но одно дело думать самой и другое – слышать это от кого-то. Истерика, весь день сдерживаемая, отброшенная то собственной волей, то усилиями Зельмана, то испугом и слабостью Филиппа, прорвалась, гайя вскочила, опрокинув табуретку, на которой сидела (стульев со спинкой в доме она не держала), и рванула в ванную комнату.
–Гайя! – Филипп попытался пойти за ней, но его опередила Майя:
–Лучше я.
Юркая, бледная, потерянная, она всё-таки смогла скользнуть в коридор раньше и оставила Филиппа в дураках.
–Женщины! – фыркнул Владимир Николаевич, – а вы что скажете? Ну?
Зельман уже пришёл в себя и оценил, как надо действовать:
–Есть и третья часть истории. Мы пересматривали видео о гибели Нины и увидели, что тень, явившаяся из ниоткуда. Имеет черты Софьи.
–И не сказали! – заметил Альцер.
–Испугались, – парировал Зельман, – за Софью. Она не отвечала на звонки. Мы звонили ей пока ехали…
Сначала Зельман хотел сказать правду о том, что Филипп уже был там, когда они прибыли, но после того, что стало с Гайей, окончательно убедился, что говорить таких вещей нельзя.
–Звонили и Филиппу, он ведь в курсе. Филипп не сразу взял трубку.
–У него был недействителен номер!
–Сбой, – спокойно солгал Зельман и даже взгляда не отвёл, – мы прибыли с Гайей к ней, тут подъехал и Филипп. Звонили, стучали, а дальше…
Зельман развёл руками, мол, чего и говорить?
Владимир Николаевич впился взглядом в лицо Филиппа:
–Это всё?
–Всё, – твёрдо ответил Филипп. – Мы больше ничего не знаем.
–Значит так…вы все, и этим двум скажите тоже, больше ни шагу не делаете в этом направлении без согласования со мной. Вам ясно? Вы больше не утаиваете никакой информации, вы больше не скрываете ничего. Вы видите, надеюсь, наконец, отчётливо, что никто из вас не просчитывает последствия…
Гайя вернулась в кухню мрачной тенью, но даже не взглянула на своего начальника. Её лицо было опухшим от слёз, но она и не думала скрыт это. За нею пришла и Майя. Странно даже, что недалёкая кокетка, никогда не относящаяся к Гайе хотя бы с уважением, вдруг пошла успокаивать её. Но ещё страннее то, что успокоила.
Воистину – в трагедиях познаются души!
–Вот и вы! Я как раз говорил…
–Я слышала! – огрызнулась Гайя.
Прежняя Гайя. Злая, мрачная.
–Надеюсь, вы усвоили этот урок, – Владимир Николаевич кивнул всем примирительно, – что мы все должны быть открыты друг другу. Иначе – мы все пропадём. Сейчас я поеду в министерство. А вам…
Он задумался. У него не было уверенности в том, что его слова будут услышаны и приняты. И не покидало его чувство того, что его сотрудники и неподвластный ему Филипп не продолжат дела об Уходящем. Всё-таки он не мог их проконтролировать! Не имел права! Но он надеялся на то, что его хотя бы будут держать в курсе и это следовало обсудить с Майей и Альцером, разумеется, по одному. И начать следовало с Майи, поскольку над Кафедрой висели не только две смерти, но и финансовая проверка, а Майя была замешана в тех же делах, что и он.
–Словом, завтра в восемь на работу. Филипп, ты у меня не работаешь, но если заглянешь, я думаю, мы все будем рады. К тому же, мне нужна твоя помощь.
–Какого рода помощь? – тихо спросил Филипп.  – А? вы требуете честности, но сами молчите. Неравноценный обмен.
Резонно.
–К нам пришли с проверкой. Финансовой проверкой, – объяснил Владимир Николаевич и замолчал, потому что прочёл отвращение на лице Филиппа.
Мгновение, лишь мгновение, выдавшее презрение, но оно было! что ж, не до гордости сейчас. Махинации со средствами – это не просто баловство, это конкретная статья. Если повезёт.
–Я зайду утром, – пообещал Филипп, – посмотрю, что можно сделать. Сейчас мне есть чем заняться. Я должен узнать о том, когда и как можно организовать похороны. У Софьи ведь…
Голос предал Филиппа. У Софьи никого не было. Никого, кроме них. никого, кроме Агнешки. И где Агнешка? И где Софья? И что произошло?
–Я помогу, – пообещала Гайя, – я знаю процедуру. К тому же, это деньги, у меня есть сбережения. Лучшее, что я могу сделать – это помочь с последним.
–Я тоже, – Зельман демонстративно налил чашку чая, показывая, что лично он здесь остаётся, – я думаю, нам надо решить не только вопрос с документами, но и с тем, как её хоронить…то есть – где, в каком гробу, на каком кладбище, и ещё в чём.
Альцер передернулся. Владимир Николаевич понимал – эта троица будет прямо сейчас, после строгого его внушения обсуждать дело. А ему придётся уехать. Альцер, судя по всему, тоже не останется.
–Я тоже могу помочь,– подала голос Майя, – я знаю одну контору…ну ритуальные услуги в смысле. Понимаете?
Это было лишнее. Они хотели обсудить не только похороны, но ещё и то, что теперь делать и что произошло. А Майя оставалась. И что же? гнать её? Порыв её не был оценён, но вот Владимир Николаевич обрадовался:
–Молодец! Ладно, я поеду. А вы…надеюсь, вы не сглупите.
И он в очередной раз произнёс короткую речь, суть которой была в том же: не лезьте сами, звоните мне! Но больше он ничего не мог сделать, и ему оставалось только уйти. Следом откланялся и Альцер, неловко сообщив, что у него есть сбережения, немного, правда, но он может помочь, если нужно, однако, пусть его помощь закончится на этом.
–Обойдёмся! – пообещала Гайя злобно, почти выпихивая его за дверь. Альцера это устроило.
Майя оглядела оставшуюся компанию и проявила неожиданную для себя сметливость:
–Вы хотите поговорить, наверное?
–Но и похороны тоже надо как-то…– Зельман развёл руками, показывая, что Майя права, однако, он не может просить её о многом.
–Выдайте мне блокнот, место в комнате, чашку чая, две ручки и зарядник, – попросила Майя. – Я посижу там, позвоню пока, узнаю что да как, а вы секретничайте.
Гайя занервничала. Присутствие в её комнате человека столь далёкого ей не нравилось. И потом – у Гайи не было уверенности в том, что Майя не сдаст все их разговоры Владимиру Николаевичу. Майя это угадала, вздохнула:
–Да пошёл он… я денег хотела. Мы делили. Он говорил, что весь риск на нём. А теперь, кажется, я тоже утону. Я не верю, что вы всё ему сказали, но если это так, значит, мы не заслуживаем вашего доверия. Что ж, я не Альцер, меня это не коробит. Меня коробит то, что Софья мертва и вам не до неё. Я займусь, а вы, как что-нибудь обсудите, присоединитесь.
Майя, взяв чашку с чаем, блокнот и ручку, вышла в комнату. Гайя послушно поплелась за нею следом, чтобы показать, где Майя может расположиться.
–Чудны дела твои, Господи! – вздохнул Зельман.
Гайя вернулась, закрыла плотно на кухню дверь.
–Софья не пила! – сразу сказал Филипп. – Все отчёты – туфта! Я пошёл за вином, потому что у Софьи не было алкоголя.
–А снотворное? – спросил Зельман.
–Ну…через сколько эффект? – Филипп растерялся. – Мне кажется, она была всё время у меня на виду. Я бы заметил. Но алкоголя точно не было. Я потому и пошёл! А тело, как вы знаете…
Он не закончил. Да и без того всё было понятно. Экспертиза установила, что предварительно тело пролежало около двух – трёх часов, не меньше. Никак, ни в какой реальности Софья не могла, едва Филипп ступил за порог, принять снотворное, запить его видимо припрятанным алкоголем и успеть умереть!
А Филипп говорил с  нею, успокаивал, даже приобнимал…
У него возникло мучительное желание пойти в душ. С кипятком. С мочалкой. Чтобы смыт с себя осознание, впрочем, возможно ли это? едва ли.
–А что Агнешка? – спросила Гайя. – Она видела? Слышала что-нибудь? Что говорила?
–Она поругалась с Софьей.
Филипп вдруг вспомнил, как много они ещё не знают. Они ведь не знают, что Павла, мёртвого Павла встретила Софья на улице, что он сам увидел её отражение в зеркале на одном выезде, и от того сорвался, что  Софья с Агнешкой поругались и полтергейст долбанула ультиматум.
Боже, как всё это рассказать? Как не сойти с ума?
–Минуту, одну минуту, – попросил Филипп, пытаясь спрятаться в чашке с остывшим, противным для его натуры чаем.
Гайя неловко коснулась его плеч, пытаясь успокоить. Почти объятие. И от кого? С ума сойти.
–Расскажи, – попросила Гайя, – что там случилось? Мы должны понять. Ради Софьи.
Филипп и сам это знал. Он заставил себя собраться с мыслями и поднял голову. Надо было потерпеть. Надо было потерпеть и снова пережить всё, что случилось, преодолеть навалившуюся  усталость. Всё это было его долгом. И в эту минуту он был благодарен Софе за то, что та рассказала вопреки его желанию про их дело кому-то. Он был не один. Будь он один – сошёл  бы с ума. А так ещё есть шанс.
Ведь есть же, правда?
19.
–У вас всё, или мне ещё посидеть? – Майя была сама тактичность, но, видимо, и ей надоело быть в неизвестности. Что ж, это справедливо: они и без того потребовали от неё слишком многого.
–Заходи, – вздохнула Гайя. У неё жутко раскалывалась голова, но она не позволяла себе думать об этом. Были вещи, о которых надо было думать, и думать спешно, пока ещё есть за что зацепиться, пока не расползлись мысли.
Майя вошла, оглядела несчастную компанию. Она и сама была такой же несчастной и замотанной, но у неё было преимущество – она многого не знала. Да, сейчас это было преимуществом, которое берегло её от страха и тревоги.
–Я тут набросала кое-что, – осторожно начала Майя, показывая свой блокнот. На нескольких листах были номера и цифры. Прикидывала стоимость, искала что выгоднее? Майя глянула на соратников, не допустивших её в свой круг, и, убедившись, что никто ничего не хочет сказать, продолжила: – я думаю, будет правильно, если мы её похороним. То есть, не кремируем.
Майя испытующе посмотрела на каждого по очереди. Зельман не отреагировал, Гайя кивнула:
–Я думаю что так вернее. Филипп?
Филипп когда-то там, в прошлой жизни, где он не был виноват в смерти Софьи Ружинской, всегда рассчитывал на кремацию. С его точки зрения это было экологичнее и правильнее: особенно ему нравилось то, что не нужно наблюдать за тем, как тело закапывают, и не нужно потом содержат огромный кусок земли…
Но это было там, в прошлой жизни. В текущей Филипп представил, как тело Софьи пожирает огонь – беспощадный, жестокий, едкий, как горит тело, и от него ничего не остаётся, и понял: он не сможет.
–Да, – с трудом промолвил Филипп.
–Думаю, религиозное сопровождение заказывать не нужно? – Майя сделала отметку и вырвала одну страницу из блокнота. Неожиданно кокетка оказалась очень предусмотрительна, и, хотя рассчитывала