задние франки, наступая, помогали им в этом, зашагивая своих.
Ольгерд махал секирой с оттяжкой в шею, там, где кончался панцирь и белела полоска кожи. Франк оседал - Вислобородый уже уронил второго, врубая в шлем. Мало, мало места было разойтись Ольгерду - секира, она размах любит. Четвертый и пятый упали, лопнув бордовыми струями от уроненного лезвия викинга - пот застилал глаза. Едкий, жгущий, колкий. Ольгерд лишь на миг утерся - и копье ошпарило плечо. Ольгерд заревел, выдергивая палку с кусками мяса, потянул проткнувшего его фриза на себя и сломал лбом тому нос. Слава Одину, чья-то рука схватила его и вышвырнула из боя туда, за спины своих. И Вислобородому стало стыдно - пропустил, как мальчишка, лишь в последний момент убрав грудь. И тяжело совсем грузному Ларсу. Расколов молотом череп десятому, он споткнулся в ноги.
Роллон был впереди, среди моря франков, вяз, порхая мечами. За ним дружно ухали викинги. Ларс поднялся, помятый, раскидав и своих, и чужих, как кошек, его обтекали норманны.
- Дрын, дрын, дрын, - рушилась, хруская, верхушка франков, выкошенная, перепаханная, зажатая. Викинги открывали дыры, пропуская своих - и свежие топоры, еще не забрызганные кровью, влетали в тесный строй франков. Ларс откинул щит и дышал, как загнанный конь. Ольгерд, зажав вену с фонтаном крови, свалился рядом. Бедолага Эйнар опять получил в голову, согнувшись пополам. Ничего - башка у него каменная, а что до ума, так хуже ему уже не сделать.
Черная тень прилипла на лице герцога Орлеанского - и чем дольше бой, тем тень становилась больше и безысходней.
- Да помоги же им, Гастинг.
Помочь? Как? Райнольд дурак и не заметил очевидного. Гастинг предупреждал, что норманны опасны, очень опасны. Его никто не послушал и чуть ли не обвинили в трусости. Да, он сам был из норманнов и когда-то пришел сюда и осел, став владельцем Шартра. И сейчас стоял вместе с франками. Стоял, не желая делиться землей. Стоял, лишь один предупреждая, что с викингами лучше договориться. Райнольд, этот напыщенный индюк, на это ответил:
- Волков не травят волками. Ты преувеличил силу своих земляков. Стой и смотри, как моя армия раздавит твоих нахлебников.
Гастинг еще подумал: « Щенками их не травят тем более…» Что ж, ладно. Гастинг со своими людьми сорвался в кашу. Они не успели добежать, как по волнам стального месива стало понятно - все. Уже случилось непоправимое.
Норманны, раскрошив центр и собравшись клином, с раскачки впечатались в гущу - и пошли, пошли, пошли. Клин набирал скорость, рос, толстел, выпуская занозы. Неутомимый высокий викинг метался впереди, как тигр - быстрый, пружинистый, меткий. Каждый его выпад дорого обходился герцогу - латники нынче в цене. Франки пытались сжать - и из клина семечками вываливались подбитые викинги - но, боже, за каждого из них клин забирал десяток, плюясь секирами и мечами. Сам же оставался спаянным, запечатанным, почти неуязвимым.
Гастинг все же вломился, раскидав задних франков, мешающих и бесполезных. Он продирался навстречу острому треугольнику. До вождя норманнов осталось рукой подать. Поздно, слишком поздно. Северяне поднажали - и раскаченная бочка франков перевернулась. Знамя герцогства Орлеанского, дернувшись, упало - и в толпе началась паника. А норманны, услышав ярый рык высокого викинга с двумя мечами наперевес, уже раскрыли фланги, ястребом выпуская крылья - и долбили, долбили, долбили.
И Гастингу оставалось одно - отчаянно скрипнув зубами, развернуть своих и ломиться со всеми к реке. Река послужила капканом - и на берегу, догнанные викингами, валялись зарубленные в спину латники герцога. Рваными бороздами тел они лежали, как укор - и Райнольд задыхался в облаке ярости, не нашедшей выхода. И Гастинг им в чем-то завидовал, позорно влетая в воду и оглядываясь назад, словно вор. Хвала господу, викинги умаялись и не стали бросаться за ними. Райнольд, гордый герцог Орлеанский, с остатками армии бежал.
Не зря ночью Карл ворочался и маялся животом. Да еще под утро в покои влетел черный ворон. И в него никак не могли попасть, а он все не улетал, а только гортанисто каркал и косил на короля выпученный глаз. Прямо как сорвался со зловещего знамени норманнов - будь они прокляты. Звери они и есть звери. Во Франции что ни знамя, то лев, или орел, или дракон, или змей, в конце концов. Но чтобы черный ворон, вестник несчастий, красовался на полотнище - это ж кем надо быть. А кто они, как не одно огромное бедствие, спрашивал у себя король Франции, морщась от любимых яств и давая знак убрать все прочь? Да, видать, на небесах за что-то обиделись, раз язычники все побеждают и побеждают. Надо призвать архиепископа - он выручит дельным советом, да и норманнов узнал неплохо.
- Ролло, мы пойдем дальше?
- Нет, там слишком мелко, и наши драккары не пройдут. Возвращаемся в Сену. Что с Ольгердом? - Нахмурился вождь норманнов.
- Рана серьезная, он потерял много крови. Все в руках Одина, - равнодушно пожал плечами Свен. Роллон неодобрительно посмотрел и пошел к кораблям. Вислобородый был бледен и дышал с присвистом. Он чуть заметно улыбнулся:
- Ролло, я собрался наверх, - Ольгерд кивнул на небо. - Что передать родным?
Вождь наклонился, осматривая рану. Скрывая тревогу, усмехнулся:
- И из-за этой царапины ты, Вислобородый, разлегся здесь, когда на веслах не хватает людей? Шучу, отдыхай и не вздумай умереть - ты мне еще сгодишься.
Ольгерд потерял сознание. Роллон замахал Гурнару:
- Сам цел?
- Да.
- Срочно берем драккар, грузим раненных и возвращаемся вверх. Недалеко я видел монастырь - там нам помогут. Оле, остаетесь здесь. Всех на носилки, - и цепь викингов перетаскивала товарищей.
- Терпи, Вислобородый, - шептал на ухо Ролло. - Без тебя мне придется нелегко. Ты же один остался из того, самого первого нашего похода.
Глава пятая. Тучи закрыли Францию.
Райнольд стоял перед Карлом. От былой заносчивости и высокомерия не осталось и следа. Карл Простой в душе даже едко расхохотался - он никогда не видел таким герцога Орлеанского.
- Мой король, мы бились храбро.
- Молчи, - Карл поднял руку, - молчи и не святотатствуй. Ибо павшие сейчас все слышат.
- Мы бились храбро, - настойчиво повторил герцог.
- И храбро убегали? - Король будто полоснул плеткой по лицу Райнольда. - Неужели эти викинги настолько непобедимые?
Герцог упал на одно колено:
- Дай мне шанс, мой король - и я раздавлю этих….
- …дьяволов? Ты это хотел сказать?
Райнольд побледнел от обиды и злобы. Правая рука до боли стиснула рукоять меча.
- У тебя шанс, герцог, последний шанс. Иначе они устроят такое… Ты слышал, как тридцать лет назад викинги напали на аббатство и что они там учинили?
Райнольд поднял голову:
- Как господь допустил.
- Видать, - перебил Карл, - язычники не в его власти. Ты - и только ты должен остановить эту заразу, иначе… Ступай. И если ты проиграешь, - глаза короля вспыхнули и погасли, - старайся не попадаться мне ближайшие лет двадцать.
- Поверь, мой король, - холодная усмешка заиграла на губах герцога, и Карл увидел в нем прежнего, самоуверенного, жестокого, - поверь, если я проиграю - значит, меня судит более высший судья, чем ты.
Герцог крутанулся и решительно вышел.
Драккар греб. Треть раненных уже остыла. Им не нужна была больше помощь - они лежали, спокойные, недосягаемые, словно познавшие что-то великое, недоступное для живых.
Викинги забарабанили в ворота монастыря. Молчание. Роллон вскричал:
- Если сейчас мне не откроют, то клянусь, я сравняю его с землей.
Через какое-то время раздался нерешительный скрип ворот. На Роллона взирал ненавидящий взгляд.
- Ты знаешь наш язык?
- Я знаю много языков, и ваш, к несчастью, тоже. - Ведущего разговор монаха не страшили викинги - Роллон это чувствовал. Этот человек отбоялся давным-давно.
- Что надо?
- У нас много раненных.
- Господь учит состраданию. Но, глядя на вас, я говорю - будьте прокляты. И пусть твои раненные побыстрее отправятся в ад. - Седой смельчак попытался закрыть ворота.
- Старик, - медленно и страшно зашептал Роллон, и от стужи его слов рука монаха замерла, - если сейчас здесь моим людям не окажут помощь - я вырежу все вокруг.
- А если окажут - ты уведешь своих убийц отсюда? - Старик пристально посмотрел в глаза - верить или нет?
- Клянусь - я не трону никого.
- Прости меня, господи, - пробормотал на своем языке старый монах, - что ради жизни мараю руки об иродов.
Монахи принялись за работу.
- Вы верите в это? - Роллон остановился у лика иконы. С нее глядело печальное лицо. Пронзительный взгляд, полный скорби, проникал в самое сердце.
- А во что веришь ты, грабитель? - Старик оторвался от раненного.
- В это, - Роллон потряс мечом. - И в Одина с Тором.
- Нельзя жить убийствами и разбоем, нельзя, - твердая вера, незыблемая, как мир, прозвучала в голосе монаха. И Роллон задумался.
- Я не могу по-другому, старик. Я уже почти тридцать лет живу так.
Монах отвернулся.
- Ему не помочь, - бросил он, указав на Ольгерда. Монах вытер от крови руки.
- Мне нужен он, - упрямо отозвался вождь.
- Оставь этих - они не выдержат дороги, - кивнул монах, и Роллон почувствовал, что разговор закончен. И перевязаны и зашиты многие. Половина, правда, умерло - но монах был ведь не всемогущ. - Захочет ваш бог - будут жить.
- Слушай сюда, старик. Если на вас нападут - дай мне знать. Меня зовут Роллон.
- Хорошо, - монах пожал плечами.
- Прощай, старик.
- Прощай и ты, - Роллон отвернулся, чтобы не напороться на ненавидящий взгляд. Видать, в первых набегах викинги вытворяли страшное.
- Город!
- Оле, выгружайтесь здесь. Бери сотню - и любой ценой захвати ворота. Мы подойдем с реки.
- Сделаю, Ролло. - Два драккара отделились и пристали к берегу.
- Не торопитесь - им нужно время, - скомандовал вождь остальным.
Город безмятежно вел обычную жизнь, когда с излучины, вырастая, показались драккары. Роллон хищно смотрел вперед:
- Налечь на весла! Жи-и-иво-о-о!
Викинги с бордовыми лицами гребли, выпучив белки глаз. Там, вдалеке, вдоль стены к воротам бежали маленькие точки. Взмах, взмах, взмах.
- Поднажать! - гремел вождь, и норманны, уже и так на пределе, добавили. Бугры плечей перекатывались, кисти трещали - и точки вырастали. Жилы вздувались струнами. В воротах утихал бой, стража сразу была переколота. И некому стало поднять на колесе цепь моста, на котором, расставив дубовые ноги-бревна, стоял окровавленный Большеухий Оле.
- Мелюн взят и разграблен дочиста. Знатные горожане убиты, - посланник уронил взгляд, будто это он был виноват в происшедшем.
- Та-а-ак. Где герцог Орлеанский? - Лицо короля посерело.
- Он спешно сзывает войско.
- Вон! - Рявкнул Карл и гонец испарился.
« Что ему надо? Как там его…Ранол, нет…Роллон, вот. Неужели и вправду он думает, что способен покорить всю Францию? Бред…» - думал Карл и сам в себе сомневался.
- Гонца к архиепископу и герцогу Орлеанскому. Пиши….
- Роллон, у нас много пленных. Они - обуза, - Свен, как всегда, был краток и практичен.
- Отпустить десяток за выкупом и сказать, что если через три дня мы не получим золото, то я утоплю всех.
Свен понимающе хмыкнул и вышел.
- Что думаешь, Оле?
- Я думаю, что ты был прав, как всегда, когда укрепил Руан. Кнуд Одноглазый завоевал все близлежащие земли. У нас много добычи, Ролло, очень много. И здорово, что есть место, куда можно ее свезти.
- Я так и думал.
- А я знал, что ты так и думал, - Оле
