Севера из замка Мардил и король Западных земель Неспер Нуаран, владеющий Келеборном. Ингор Вианол контролирует срединную часть континента и олицетворяет собой власть духовную, но правители ему не подчиняются, лишь прислушиваются к мудрым советам.
– Это как церковники в моем мире?
– Вероятно. Я в вашем с Джейсоном мире никогда не была.
Энтони на минуту задумался, а потом неожиданно спросил:
– Сестра, ты любишь полковника Стила?
Сам по себе вопрос нисколько не смутил Амиль, но она не знала, какой смысл вкладывает Энтони в понятие «любовь».
– Джейсон бесконечно дорог мне, я считаю его близким человеком.
– Насколько близким? Я должен быть уверен, что он не уйдет обратно в наш мир, не бросит меня здесь одного.
– Ты не один, Энтони…
– Я знаю, знаю, но Джейсон Стил единственный, кто меня понимает. Прости за прямоту, я воспитан в другой ментальности, родной мир мне совершенно чужд.
Амиль лихорадочно подыскивала слова, однако нужные все не находились, и она просто решила объяснить, как обстоят дела.
– Тони, мне ничего не известно о планах Джейсона на будущее, мы с ним это не обсуждали. Были слишком заняты, наверное…
– А ты сама чего хочешь?
– Чтобы Джейсон остался с нами, - не задумываясь ответила Амиль.
– Отлично, - юный Андервуд решительно поднялся и одернул полы куртки. – Я готов провести все необходимые манипуляции с артефактом, только вы с Мастером иллюзий должны меня подстраховать.
Прошло должно быть немало времени, прежде чем до Джейсона дошло, что его глаза открыты, а мозг продолжает функционировать. Он по-прежнему мыслил, следовательно существовал, но только внутри собственного коматоза. Поначалу Джейсон мог только моргать, остальные мускулы в теле ему не подчинялись, однако мало-помалу чувствительность начала возвращаться, и вскоре он уже стоял на ногах, озираясь по сторонам в тщетной попытке разглядеть хоть что-то, кроме густой белой мглы, похожей на перенасыщенный туман.
В какую бы сторону Джейсон ни повернулся, повсюду царила вязкая взвесь, состоящая из неведомых испарений, которая забивалась в дыхательные пути, затрудняя и без того редкие вдохи и выдохи. Вытянув вперед руки, он как слепец двинулся вперед, ориентируясь на звук, отдаленно напоминающий шепот набегающей на берег волны. Самым абсурдным было то, что Джейсон не видел не только окружающего пространства, но и собственного тела. Он шевелил руками, переставлял ноги, поворачивал голову, делая привычные движения, а сам при этом оставался невидимкой, этаким разумом без плоти.
В конце концов упорство Джейсона было вознаграждено, его до боли напряженные глаза уловили слабый блик, который бывает на поверхности воды. Ускорив шаг, Джейсон устремился туда как на свет маяка, моля бога, чтобы блик не оказался порождением воспаленного воображения. Стена тумана внезапно отступила, и он впервые за долгое время увидел песок, небо, а главное себя! Джейсон забрел по колено в воду, чтобы ощутить бодрящую прохладу, и растерянно замер, не почувствовав разницы. Температура соответствовала его внутренней, в такой воде обычно купают младенцев…
Морская гладь казалась не то, чтобы мертвой, но какой-то неживой, словно созданной искусственно. Такая себе имитация морского берега, виртуальная реальность. Джейсон потрогал свой левый висок и не нащупал импланта, вживленного ему в череп руками доктора Алмар. Значит он тоже всего лишь имитация настоящего Джейсона Стила? Странно, его чаяния и эмоции были самыми настоящими...
Изо всех сил цепляясь за остатки здравого смысла, Джейсон попытался сориентироваться, однако обе стороны берега выглядели абсолютно одинаковыми и были лишены каких-либо примет. Куда же ему теперь идти? Постояв немного в тяжелой задумчивости, Джейсон повернул налево и побрел по мелководью в надежде, что рано или поздно и этот путь чем-нибудь да закончится.
Глава 5
Просторный зал в нижней части замка выгодно отличался от архитектурного уродства прочих помещений. Он изначально был предназначен для проведения магических ритуалов, поэтому сохранил строгие изысканные формы, красивую отделку и даже обстановку особой торжественности. Судя по размерам помещения и соответствующим отметкам на каменном полу, в прежних церемониях принимало участие довольно много народа, а на этот раз в центральном круге возле невысокого алтаря стояли четверо: юный Андервуд, Амиль Алмар, леди Луини и Мастер иллюзий. В отдалении переминалась с лапы на лапу взволнованная Гвейн в новом с иголочки переднике, двери охранял командир наемников Эрлан Дартир.
Энтони, одетый в роскошный костюм по моде времен рыцарства, открыл шахматный набор и принялся сосредоточенно расставлять фигуры на игровом поле.
– Тони, я должна тебя предупредить…
– Нет нужды, - перебил он сестру, пристраивая белого короля на черную клетку. – Я догадываюсь, какие именно силы мне предстоит разбудить, и готов к этому. Вы все еще сомневаетесь в моих возможностях? – Тони адресовал свой вопрос не сестре, а лорду Луини, но тот только помотал головой. – Тогда приступим.
Танкиль что-то промычала за спиной младшего брата. Она вела себя на удивление тихо, однако несвойственная ей молчаливость была вызвана вовсе не достойным поведением, а магическим заклинанием, которое на время отняло у нее голос.
– Если почувствуешь, что давление избыточно и его трудно выносить, немедленно прекращай церемонию.
– Не волнуйся, сестра, на самом деле я не такой хрупкий, каким кажусь.
Энтони уверенно полоснул ритуальным кинжалом по левой ладони и повернулся к алтарю. Одна капля крови с его вытянутой вперед руки упала на позиции белых, другая - на поле черных. Доска внезапно задымилась, темные и светлые фигуры пришли в движение и словно обезумевшие набросились друг на друга. Пока на маленьком поле кипела нешуточная битва, Тони почти скороговоркой произнес слова, которые минувшей ночью выучил наизусть.
– Сын моря, солнца и золотого песка взывает к тебе, древняя сила. Возьми мою кровь, войди в Дом Фалмари, будь ему надежным щитом. Мой разум чист, сердце открыто добру и справедливости. Если я достоин чести принять и преумножить наследие предков, подай мне знак.
Он сжал руку в кулак, и на доску вновь закапала кровь, сея хаос и панику в рядах сражающихся. Поле боя вновь заволокло кровавым дымом, фигуры одна за другой начали взрываться, превращаясь в сверкающую алмазную пыль. Когда драгоценное облако вобрало в себя всех персонажей с доски, Энтони впервые ощутил, какая мощь таилась в обычных с виду шахматных фигурах. Когда-то все они были живыми людьми и обладали магической силой. Сумма их дарований и составляла наследие Дома Фалмари, переходящее от одного поколения к другому и передающееся по мужской линии.
Чтобы могущество одной семьи не стало беспредельным, каждый раз это были шестнадцать произвольно выбранных предков, которым противостояли равные по силе противники. Исход борьбы условного добра с предположительным злом полностью зависел от бдительности сторон и мастерства волшебников, ведь, как известно, секрет победы или поражения всегда кроется в мелких, незначительных с виду деталях.
Пока на Энтони нисходили откровение за откровением, по стенам зала побежали сияющие волны, пробуждая все магические начала, на которых был возведен Аландор. Уродливая геометрия внутреннего пространства начала исчезать, уступая место изяществу и гармонии истинного архитектурного замысла. Замок словно стряхивал с себя последствия многолетней оккупации, чтобы предстать перед законными владельцами во всем своем древнем великолепии. Сила отозвалась юному наследнику Дома, однако проверка на прочность еще только начиналась.
Вырвавшиеся из шахматных фигур магические дарования искали прибежища в том, кто пролил на священный алтарь свою кровь. Каждое из них по отдельности не имело решающего значения, но все вместе они должны были трансформироваться в нечто новое, пригодное к применению, в то, что новый владелец сможет контролировать. До какого-то момента Энтони стойко выдерживал удары по нервным окончаниям и возможностям мозга, но эмоционально-информационная атака оказалась слишком интенсивной. Юному Андервуду стало не хватать воздуха, сердце заработало с перебоями.
– … необходимо прекратить! Он не выдержит нагрузки…
– Поздно, Палан, все зашло уже слишком далеко… Мы не сможем остановить процесс…
– Я предупреждала, что все это плохо кончится, но меня никто не слушал…
Едва держась на ногах, Энтони в знак протеста вскинул руку.
– Прошу, не приближайтесь и не прикасайтесь ко мне, лучше отойдите … как можно дальше … так будет … безопаснее…
Он мучительно содрогнулся, до крови прикусив изнутри губу, и непроизвольно задержал дыхание, когда по телу прокатилась волна обжигающей боли. Все эти силы просто разрывали его изнутри. В попытке как-то защититься, сбросить запредельное напряжение Энтони откинул голову назад и издал громкий протяжный крик, эхо которого прокатилось по всем помещениям огромного замка. Как только стих последний отголосок, в Аландоре наступила абсолютная тишина.
Тони обессиленно опустился на колени и некоторое время не двигался. Когда дыхание восстановилось, а бешено колотящееся сердце немного успокоилось, он огляделся по сторонам. Зал выглядел так, словно по нему промчался ураган, никого из родных рядом не было.
– Эй, есть кто живой? – хриплым голосом спросил новоявленный маг. – Я никого не покалечил?
– Кажется, нет… - неуверенно отозвался Мастер иллюзий, появляясь в дверном проеме. – Должен признать, это было впечатляюще! Мы впервые присутствовали при распаковке артефакта, но в описаниях прежних ритуалов ничего подобного не встречалось…
– Ты точно не пострадал, Тони? – Амиль, как и все остальные, выглядела растрепанной и слегка помятой. – Нас просто вышвырнуло из зала… Подожди, не вставай, я тебе помогу!
Энтони поднялся, опираясь на алтарь, и только сейчас увидел, что шахматной доски на нем больше нет. Вернее, от нее осталось только изображение, словно вплавленное в гладкий светлый камень.
Джейсон брел по мелководью уже очень долго. Берег все не кончался, в окружающем пейзаже не наблюдалось никаких изменений, а условное светило, не видимое за плотной белесой дымкой, и не думало опускаться за линию горизонта. С одной стороны по-прежнему висела стена густой мглы, а с другой серебрилась морская гладь. Джейсон прекрасно понимал, что попал в место, где не было смены дня и ночи, где напрочь отсутствовали ориентиры и, скорее всего, работал эффект цикличности. То есть, он элементарно мог ходить по кругу или по одной и той же прямой.
У Джейсона периодически возникала мысль остановиться и устроить привал, но внутреннее напряжение продолжало гнать его вперед. Он не ощущал ни голода, ни жажды, ни желания облегчиться, просто топал милю за милей, как солдат на марше. Когда в воспаленную ткань мозга уже начало вгрызаться отчаяние, он прекратил бессмысленный поход. Ужасно хотелось лечь на землю, принять позу эмбриона и зарыдать, но Джейсон продолжал упрямо стоять на ногах, гордо выпрямив спину, словно это могло придать ему уверенности.
– Ты все еще сопротивляешься отчаянию, сломать
