Она сильно нервничала, до крови искусав свои губы, совсем не понимая спокойствия Артема. Ей стало казаться, что его это совершенно не волнует, но, взглянув в его глаза, убедила себя в обратном.
— И как мы будем дальше? — шептала она ему на ухо, когда они ожидали поезда на платформе.
Она уже дала ему все свои адреса и телефоны, все, лишь бы он мог ее найти. Она хотела отдать ему ключи от дачи, чтобы он мог пожить там еще некоторое время, но он отказался, объяснив, что его ждут в другом месте и он должен там появиться. Она боялась, ведь у нее не оставалось ничего, ни одной ниточки, по которой она бы могла с ним связаться.
— Я тебя найду, — уверенно ответил он. — Как все проясниться, я тебе напишу.
— Обещаешь? Нет, ты обещай, что сделаешь... я же с ума сойду! — она усмехнулась, а на глазах ее проступили слезы. — Никогда не думала, что смогу так просто влюбиться, полная дурра.
— Нет, не дурра. Это были самые счастливые дни в моей жизни.
— И в моей. Я тебя люблю.
— И я тебя люблю.
Поезд уже готовился к отправке, и ему пришлось почти силой посадить ее в вагон. Двери захлопнулись, и от него удалялось вдаль ее бледное лицо, с горящими в летнем сумраке глазами. После того, как электричка уехала, он подошел к фонарю и взглянул на карту. Можно было конечно пройти по железнодорожным путям, но так его могли приметить и арестовать. Странно, но за все это время никто не обратил на него внимания, хотя в новостях регулярно показывали его фото. Он свернул карту и пошел. В пакете лежала большая бутылка воды и пакет с пирожками, которые Юля испекла для него.
Дорога некоторое время шла вдоль станции, но потом резко ушла вправо, выводя его на магистраль. Он шел быстрым шагом, держа хорошую дистанцию от полосы, встревоженный резко проносившимися лихими фурами. Дорога неумолимо шла прямо и никак не кончалась.
Под утро он дошел до нужного поворота, если верить карте, то оставалось еще десять километров. Артем устало сел на автобусную остановку и позавтракал, пирожки были холодными, но ему стало тепло от еды и воспоминаний о раскрасневшейся Юле, хлопотавшей около старенькой плиты. Деревня, в которую он шел, уже давно превратилась в дачный поселок, и сейчас выглядела будто бы умершей. Не смотря на уже поднявшееся солнце, вокруг было очень тихо. Артем напрягся от той мысли, что нужные ему люди тоже уехали отсюда в Москву, но вдали он заслышал мерный стук топора. Он пошел на звук, широко шагая по пустынной улице. Наверху сруба сидел пожилой мужчина в потертом камуфляже. В его руках сверкал топор, которым он что-то обтесывал. Одно неудачное движение, и топор выскочил из рук и, звякнув, упал рядом.
— Держите, — Артем поднял его с земли и протянул вперед топорищем.
— Спасибо, — мужчина внимательно оглядел его и взял топор. — Далеко идешь?
— Нет, не особо.
— Понятно. Как себя называешь?
— Артем, — он улыбнулся, это был отец Лизы, он узнал ее характерный профиль и строгий взгляд.
— Меня зовут Владимир, для тебя дядя Вова.
— Доброе утро, дядя Вова. Может позавтракаем, у меня и пирожки есть.
— Откуда пирожки?
— Юлька напекла.
— Кто такая Юлька?
— Моя будущая жена.
— Ух, а ты, я смотрю, времени даром не теряешь, — дядя Вова легко спрыгнул вниз и, пожал Артему руку. — Пойдем в дом, там все расскажешь.
10.
Охрана на въезде в Исследовательский центр не успела толком разглядеть открытые перед окошком удостоверения, но, выхватив взглядом не требующую возражений атрибутику силового ведомства, поспешила открыть ворота. Тихо шурша шинами, на территорию въехали две абсолютно черные машины. Они двигались почти бесшумно, медленно, с видом хозяина подъезжая к центральному входу. На крыльце центрального входа их уже ждал сильно побледневший и осунувшийся за последние недели Александр Иванович. Его жалкая свита позорно пряталась за дверью, не понимая, что им делать, и поэтому плавно размазанная по стенам коридора с лицами преисполненными высочайшего покорства и услужливого кретинизма.
— А, добрый день, добрый день! — неестественно радостно встретил гостей Александр Иванович.
Трое неразговорчивых мужчин в одинаковых, сшитых по фигурам костюмах, вышли из черных автомобилей. Один из них, он был явно старше, ехал один, из его машины больше никто не вышел. Александр Иванович попытался сквозь лобовые стекла рассмотреть салон, но глухая перегородка скрывала пассажиров.
— Пройдемте в ваш кабинет, — сухо проговорил пожилой мужчина и остановился, ожидая, когда Александр Иванович поведет их за собой.
Он недолго помялся на входе и повел их за собой, чувствуя за спиной их недоброе молчание. Он шел по коридору своего центра, но в душе его все трепетало от чувства неистовой тревоги и страха, ему казалось, что его конвоируют в собственный кабинет.
— Проходите, пожалуйста, — Александр Иванович широко распахнул дверь приемной, ожидая, что они войдут, но, поймав требовательный взгляд, вошел первый. Пройдя в свой кабинет, он небрежно бросил, — Может хотите чаю или кофе?
— Воды, пожалуйста, — сказал перепуганной секретарше один из мужчин, задержавшийся в приемной. — Откройте, пожалуйста, сейф.
— Но... — начала было секретарша, но, увидев вежливо развернутое перед ней удостоверение, быстро засуетилась, набирая незатейливый код.
— Чем могу быть полезен? — спросил Александр Иванович пожилого мужчину, верно определив, что он старший по званию.
— Я думаю, что многим, — сухо ответил тот.
— Вам не стоит сопротивляться. Вы понимаете, что вопрос решенный. А то, что мы с вами сейчас разговариваем здесь — это лишь наша добрая воля. Прошу это верно расценить и начать сотрудничество.
— Да я всегда готов. О чем Вы говорите! — воскликнул Александр Иванович.
— Чем я могу быть полезен?
— Прошу предоставить все логины и пароли для вашего файла хранилища, — медленно выговаривая каждое слово, сказал второй мужчина, открывая свой ноутбук.
— Простите, но это невозможно, — твердо сказал Александр Иванович. — Информация, расположенная на нашем файлохранилище является секретной и не может быть разглашена или передана без решения правообладателей.
— Вам стоит ознакомиться с этим документом, — пожилой мужчина достал из портфеля несколько папок с гербовым тиснением.
— Но, я уверен, что Вы это все получали по почте. Это вторые экземпляры, и Вы можете удостовериться в их подлинности.
— Я знаком с этими документами! — резко ответил Александр Иванович, отталкивая от себя папки. — Мы уже готовим протест в Верховный суд!
— Вы не можете заявлять никакого протеста, так как этот вопрос не является субъектом правого поля гражданского кодекса, а относится к пяти вопросам национальной безопасности. Вы можете только подчиниться вынесенному определению и не усугублять свое положение. Пока, я подчеркиваю, пока мы не имеем к вам лично никаких оснований для обвинении в госизмене. Подумайте об этом.
— Это ни в какие ворота не лезет — Александр Иванович вскочил и бросился к своему ноутбуку. Странно, но связи не было, он яростно бил по клавишам.
— Что за черт!
— Не старайтесь, вся связь в центре заблокирована. Пока она блокирована нашими средствами, но скоро мы сможем переключить управление информационными потоками на себя, — бесцветным голосом сказал мужчина с ноутбуком, не отрывая взгляда от экрана.
Александр Иванович бросился к окну и отдернул штору. На площади перед центром сгруппировалось до двух десятков блестящих автобусов, некоторые были с мощными антеннами на крыше. Группы людей в одинаковых серых комбинезонах быстро и аккуратно разматывали бухты кабелей, заводя их внутрь здания.
— Это же захват! Вы рейдеры, да?! Нет, нет! Я сейчас позвоню, позвоню кому следует! — Александр Иванович набрал номер и, больше не сдерживая себя, метался по комнате.
— Алло, алло! Да, я! Что, а ты не знаешь? Нас захватили! Кто?
— Переведи на меня, — сказал пожилой мужчина и вставил в ухо наушник. Мужчина с ноутбуком несколько раз ударил по клавишам и в разговор вмешался третий собеседник. — С кем я разговариваю?
У Александра Ивановича от неожиданности чуть не выпал телефон. Он ошарашено смотрел на захватчиков, оглушенный, не слыша их разговора. Чувство тревоги, зародившееся в нем, взорвалось, сменившись отчаянным страхом.
— У Вас же хороший дом на побережье Франции, не понимаю вас, почему не хотите быть там через неделю, — все также глухо произнес пожилой мужчина, закончив разговор с поседевшим на другом конце сенатором.
— Через неделю? — только и смог выдохнуть Александр Иванович.
— Да, я думаю, что недели будет вполне достаточно, верно, Егор? — пожилой мужчина кивнул своему подчиненному, не отрывавшемуся от экрана монитора.
— Все верно. Итак, я надеюсь, Вы сообщите нам пароли?
— Что ж, пожалуйста, — Александр Иванович открыл ящик своего стола и протянул ему флэш-карту.
Егор вставил ее в порт и стал ждать. Александр Иванович, довольный, сел за свой стол, еле заметно поблескивая глазами. Егор несколько минут не двигался, все также неотрывно глядя в монитор, потом сделал неопределенный жест рукой. Пожилой мужчина напротив тяжело вздохнул и покачал головой.
— Зря, зря, Александр Иванович. Упакуйте.
В кабинет ворвались двое здоровых парней в безликих серых комбинезонах и стремительно скрутили Александра Ивановича, залепив ему рот скотчем.
— Ну что, Егор, все нормально?
— Да, Анатолий Ефремович, только виртуальную машину обрушил. Иван, вроде, в сейфе нашел нужные коды, будем подбирать.
— Ну, я на вас надеюсь, не подведите. А с этим дома поговорим.
В деревянном домике было тихо и уютно. За окном уже давно разгулялся день, но вставать отчаянно не хотелось. Вот так бы и весь день проваляться под лучами последнего теплого солнца, слушать редкие птичьи разговоры, да жужжание последних насекомых, еще копавшихся в осенней траве.
Артем нехотя поднялся с кровати. Сегодня не хотелось ничего делать, баню он почти доделал, остальное пока было не к спеху. Он вновь в голове обдумал увиденный им сон, там была и мама, и Юля, и Лиза, не было только Ули, о чем жалел Толя, нетерпеливо махая левой рукой. Но главной была Юля. Как ему хотелось позвонить ей, хотя бы несколько минут поговорить, и все равно о чем. Он судорожно сжал телефон в руках, но номер не набрал, помня данное им отцу Лизы обещание. Он прошел мимо кухни и вспомнил, что не ел уже несколько дней. Артем оглядел себя в зеркале, вид был нормальный, как всегда, слегка усталый. Вспомнились пирожки, которые испекла ему Юля, и в животе заурчало. "Надо себя заставлять", — вспомнил он наставление приезжавшего сюда военного врача, добродушного человека с открытым лицом и большими пышными усами.
— Надо себя заставлять, — повторил вслух Артем и стал собирать на стол незатейливый завтрак. Он и не заметил, как на участок въехала машина. Погрузившись в размышления о своей будущей судьбе, которая представлялась ему не столь уж безоблачной, он чувствовал, что попал из одного плена в другой, но здесь ему хотя бы позволили свободно мыслить и говорить, без довлеющего над сознанием гнета управляющих препаратов, без постоянного надзора за его действиями.
В сенях хлопнула дверь, и в
