Потом? — он криво улыбнулся. — Меня здесь не будет.
Артем сидел на траве, прислонившись спиной к толстому дубу. Жаркое солнце грело левую щеку, ослепляя наполовину. Вокруг было ни души, куда-то делись все его надзиратели. Он взъерошил волосы, чувствуя, что начинает дуреть от солнца. Правая рука вновь ощупала карман джинс, деньги были на месте. Он больше их не прятал, постоянно нося с собой, освобожденная от дурмана голова без устали обдумывала план побега, но ничего дельного пока в голову не приходило. Он встал с земли и осмотрелся. Странно, центр будто вымер, такое бывало и раньше в часы затянувшегося обеда. Артем прошел в глубь худой чащи, ведущей прямо к высокому бетонному забору, окантовавшему всю территорию научного центра. Он открыто смотрел на камеру наблюдения, повернутую в сторону. Слабый ветерок совсем стих, было слышно только его нарастающее от волнения дыхание. Легко вскарабкавшись по скользким уступам забора, Артем оказался снаружи, в нос резко ударил запах свободы, от которого сильно закружилась голова. Он побежал вперед, сквозь неухоженную чащу леса, интуитивно чувствуя верность выбранного направления, солнце оставалось позади него, он бежал на север. Ноги, непривычные к неровной земле, усыпанной камнями и сухими корягами, сперва начали болеть, вспоминая гладкость беговых дорожек в тренажерном зале, но, подстегнутые все более нарастающей эйфорией от желанной свободы, уверенно несли его вперед. Солнце было спрятано за пышными кронами деревьев, было прохладно и легко дышать. Через час лес кончился, и дорога вывела его к пыльной магистрали. Пройдя несколько километров по обочине, он остановился на автобусной остановке. Первый автобус пришел через двадцать минут, почти пустой.
— Куда идет этот автобус? — спросил Артем, сунув первую попавшуюся бумажку водителю.
— А помельче не будет? — возмутился водитель.
— А сколько проезд стоит?
— Хм, для тебя сто, — ¬¬хмыкнул водитель.
Артем нашел нужную бумажку и отдал ему, решив ехать до конечной, а там разберется.
В салоне пахло открытым пивом и застарелым потом. Пассажиры изнывали от жары и вяло обмахивались. Артем сел в свободной зоне, нещадно разогретой солнцем, клонило ко сну, и он уснул, не обращая внимания на недоверчивые взгляды пассажиров в его сторону.
— Слышь. Дай позвонить? — окликнул Артема на конечной хмурого вида парень, постоянно что-то сплевывая в сторону.
— У меня нет телефона.
— Че, больной что ли?
Артем с интересом посмотрел на него, примеряясь, куда ударить в первую очередь, в под дых или сразу в челюсть. Парень это почувствовал и быстро ретировался, крикнув ему что-то нечленораздельное. На автобусной стоянке было безлюдно и жарко, хотя солнце уже начало скатываться за горизонт. Интересно сколько он ехал и где он. Он дошел до киоска с газетами и купил карту. Вместе с продавщицей они с трудом нашли "себя", до желанной точки ему оставалось чуть более сорока километров. Он решил идти вдоль магистрали, чтобы не сбиться с пути. Оставалось только дождаться заката.
Чтобы убить время, он решил прогуляться по маленькому подмосковному городку. Перед ним извивались узкие улочки, сплошь заставленные автомобилями, томившимися под лучами августовского солнца. Сильно постаревшие угрюмые дома были облеплены кричащей рекламой и аляпистыми вывесками бесконечных салонов красоты и живого пива, около которых неизменно толпилась очередь страждущих. Артему стало интересно, и он вошел в один из таких магазинов. С порога его обдал крутой запах пива и вяленой рыбы, в животе призывно заурчало. Он прошелся вдоль прилавка, читая неизвестные названия и совершенно не думая о выборе.
— Ну что, выбрал? — окликнул его молодой мужчина, отпуская очередному страждущему две полные "сиськи" пива.
— Нет, не знаю, что и брать, — пожал плечами Артем.
— А тебе есть разве 19? — мужчина внимательно посмотрел на него, но потом кивнул ему одобрительно. — Вижу, конечно, есть. Возьми классический лагер, в жару самое то — и освежает и сильно по шарам не даст.
— Давай, — согласился Артем.
Уже выходя из магазина с пакетом, в котором приятно холодила ногу литровая бутылка пива и коробочка с сушеной рыбой, он подумал, что это странно, почему его приняли за взрослого, сам он себя ощущал гораздо моложе. Подойдя к наглухо затонированной машине, он долго всматривался в свое лицо. На него смотрел молодой человек, который отдаленно походил на Толю, и на него, но это был другой, неизвестный ему человек.
— Что, засмотрелся на себя? — рядом хохотнула молодая девушка, заметив недоумение на его лице.
Она была высокая и худая, как тонкая береза. Ему захотелось сравнить ее именно с этим деревом. Тонкие русые волосы были небрежно затянуты в косичку, яркое летнее платье слегка прилипло от пота, едва скрывая длинные худые ноги. Она открыто рассмеялась, показывая ему ряд ровных белоснежных зубов.
— Да, такая красота, глаз не оторвать, — решил он перевести игру на свое поле.
— Вот то-то я и смотрю, аж засмотрелся! Ты не похож на местного.
— Почему же? — удивился он, на нем не было надето ничего особенного, такие же джинсы и футболка, все как у всех.
— Не знаю, просто не похож, — пожала она плечами, сверкнув на него заинтересованными глазами.
— Да и ты не особо-то похожа, — заметил он.
— А это еще почему? — наигранно коверкая интонацию спросила она.
— У тебя зубы хорошие. Ты определенно из Москвы.
— У, Пинкертон, все знаешь, — она погрозила ему пальцем. — Может ты все-таки спросишь, как меня зовут, а?
— Как тебя зовут? — улыбнулся он.
— Юля, — она слегка присела, делая старомодный книксен.
— Артем, — он задумался и повторил. — Артем.
— Как-то ты неуверенно назвал свое имя, — Юля нахмурилась, суженные глаза поблескивали озорной улыбкой.
— Не знаю, наверное перегрелся.
— Понятно, а куда идешь?
— Да никуда, просто гуляю.
— Я иду на дамбу, пойдешь со мной?
— Пошли. А где это?
— Покажу. А ты не маньяк?
— Почему ты так решила?
— Не знаю, уж больно твое лицо мне знакомо
— Обыкновенное лицо.
— Нет, необыкновенное, — Юля повертела в руках косичку.
— Ну ладно, пошли!
Она повела его козьими тропами, насквозь через безликие кварталы хрущевок, беспорядочно натыканных на крутых холмах. Проходя мимо этих домов, он чувствовал запах их застывшего быта, поддернутого нотками бесцветной крикливой музыки, доносившейся из каждого утюга. Пробираясь сквозь кварталы, Юля мимоходом вела для него экскурсию, дополняя услышанные им запахи рассказами о нравах обитателей этих мест. На мгновение ему показалось, что они с ней как два исследователя, попавшие в дикую местность с недружелюбным населением. В рассказе проявлялся ее упрямый характер, оценки она делала жесткие и бескомпромиссные, но не было в них пренебрежения, скорее чувствовалась затаенная боль и обида.
Училась она на третьем курсе какого-то ВУЗа, название которого она сильно коверкала, давая понять свое отношение к учебе. Он никак не мог понять, зачем учиться, если тебе не нравится, но слушал молча, не желая прерывать ее спич.
— Ты, наверное, думаешь, что я болтливая, да? — Она остановилась и посмотрела ему в глаза.
— Нет, не особо. Мне нравится.
— Правда? Ну, тогда я продолжу! — она заулыбалась.
— А почему ты ничего не рассказываешь?
— Мне особо нечего рассказывать, — пожал он плечами, стараясь придать себе безучастный вид. — Ничем особо не выделился.
— Ха, а ты думаешь, я чем-то выделилась? Я вот с детства всегда хотела стать балериной. А что, я высокая, худенькая, но не взяли — разрушены все мои детские мечты! Все время делала только то, что от меня хотели. Какая хорошая девочка!
— А разве это плохо?
— Конечно же нет, но это я сейчас такая умная, а вот тогда! Я хочу, чтобы ты знал сразу — я истеричка, ужасная истеричка.
— Понял, буду наготове.
— В смысле?
— Буду держать наготове ведро с холодной водой.
— Только попробуй! — Юля сверкнула на него глазами и побежала вперед.
Он проследил за ней, смотря, как ее худые ноги невесомо несли ее от него в сторону откоса, а тонкая рука плотно прижимала маленькую сумочку к груди.
Догнал он ее у самой воды, Юля запыхалась и стояла с широко раскрытыми глазами. На все еще ярком солнце они показались ему бесконечно голубыми, отливая легким серебристым блеском.
— Пошли купаться! — она скинула с себя платье, оставшись в простом раздельном купальнике.
— Я не готов, — начал он, но Юля махнула рукой.
— Вот уж трусами своими ты меня не испугаешь. Пошли, не бойся, не укушу.
— Ну хорошо, — он скинул с себя одежду, небрежно бросая ее на песок, и побежал за ней.
Уже в воде Артем вспомнил, что он не умеет плавать, но тело уверенно держалось на воде, быстро настигая изящную фигурку впереди. Он почувствовал, что Толя над ним смеется, взяв бразды правления на себя. Наплававшись вдоволь, они рухнули на песок. Юля облокотилась на локти, подставляя свое лицо лучам начавшего заходить солнца, по ее почти не тронутому загаром телу катились капельки воды, не желая сохнуть. Стройные ноги слегка подрагивали то ли от наступавшей прохлады, то ли от возбуждения. Его рука сама собой скользнула ей на бедро, видимо Толя не удержался. Юля ничего не сказала, а только сжала его ладонь, скрестив ноги, и повернула к нему лицо.
Он смотрел на нее, на горделивый орлиный нос, серо-голубые глаза, тонкие, обесцвеченные после купания губы. Она была немного угловата из-за своих оттопыренных ушей, которые она даже и не старалась скрыть волосами, она была совсем другой, чем Уля, с ее большой, плотной красотой. Она не была похожа и на Лизу, будто бы выточенную из мрамора, нет, Юля была совершенно другая, такая близкая и настоящая, сейчас, рядом. Они поцеловались, недолго и осторожно, изучая друг друга. Юля прикусила губу и игриво посматривала на него.
— Я хочу пить, — сказал она, заметив, что к ним приближается группа таких же запоздалых купальщиков.
— А, да, — Артем опомнился от ее дурмана и потянулся к пакету.
Юля сделала большой глоток и закашлялась.
— Это я от жадности, — сквозь кашель сказала она.
Артем сделал первый глоток пива и застыл с бутылкой в руках. Напиток моментально освежил его, и возбудил дикий аппетит, он не ел со вчерашнего дня. Малая доза алкоголя развеселила, и он открыто посмотрел на нее. И не было в его взгляде ни пошлости, ни болезненного вожделения, они смотрели на нее горячо и честно. Артему с трудом удавалось сдерживать Толю, желавшего задушить ее в своих объятьях.
— Не смотри на меня так, — Юля толкнула его локтем и забрала бутылку, сделав большой глоток.
— Почему?
— Ты меня смущаешь.
— Но если я честен с тобой, разве это плохо?
— Не знаю, — она отдала ему бутылку и отвернулась, щурясь на красном солнце.
— Я скоро замерзну. Пора домой. Ты где остановился?
— Нигде, — он решил не врать.
— Как так? — она непонимающе захлопала ресницами.
— Вот так, приехал наугад.
— Хм, так-так. Ты мне все расскажешь, а я тебе найду ночлег, идет?
— Хорошо, пойдем?
Они быстро оделись и, взявшись за руки, пошли вверх по откосу.
Они подошли к дачному поселку, когда уже почти стемнело. Темные исполины неизвестно откуда
