В Я человек, как разумное существо, у которого есть тело, коим оно существует в мире тел или вещей (сущих, существующих), или мыслящее тело, то есть, правильно существующее в мире вещей или рационально, оптимальным образом, вроде того, что спрямляет свою траекторию, естественно кривую (косую) в материальном мире, сознает себя правильным, прямым, соответствующим самому себе, равным, ибо измеряет себя по идее прямоты. Эта идея существует только в сознании, а не в мире, вернее, мыслящий самого себя, мысля идею прямоты, прямой линии, существует в такой идее, а не в мире. Идея по своей природе не материальная, а идеальная. Идеальное же не имеет места в пространстве и момента во времени.
Идея, а посредством нее и идеирующий, мысля себя, мыслящим идею прямоты или самого себя (Я), нигде и никогда не находится, ибо находиться можно только в материальном мире в некотором месте некоторое время. Строго говоря, не находиться нигде и никогда не означает находиться везде и всегда. Но именно так думают идеалисты, отождествляя их. Если не отождествлять выражение «находиться везде и всегда» с выражением «не находиться конкретно, локально в одном, а не в другом месте и в один момент времени, а не в другой», то выходит, что идеи прямоты, как и идеи Я нет вовсе, если полагать быть равнозначно быть здесь и теперь. Нельзя отдельно взятому человеку быть везде одновременно (синхронно) в мире, в реальности. Непрерывное существование в мире, в его пространственно-временном континууме не доступно нашим чувствам, которые материальны, то есть, ограничены в пространстве и во времени положением нашего тела в мире среди других тел (вещей или сущих).
Поэтому мы можем быть, собственно говоря, Я только в мысли, на уме, отвлеченно от мира, вне него. Но быть вне мира материально значит быть в другом материальном мире. Но где этот другой материальный мир? Нигде для нас, ибо мы материально ограничены только этим материальным миром. Значит быть вне этого мира, это находиться в идеальном мире? Но как можно находиться в идеальном мире, если находиться, локализироваться можно только в материальном мире? Может быть идеальным мир или мир идей есть вовсе не мир, имеющий место, а есть только измерение того же самого материального мира? Но что это за специфическое измерение? Это измерение предела, границы измеримости. Не является ли мир идей границей мира, ограниченного самим собой как целым? Закругленность, зацикленность мира на самого себя и является идеальным измерением мира, который мы принимаем за мир идей. В этом смысле мир не имеет иного предела, чем он сам.
Таким образом, мир не имеет ни начала, ни конца ни в чем ином, кроме себя. Беспредельность вне мира явно бессмысленна. Она бессмысленна потому, что не мыслима, не идеальна. Идеален порядок, логос как мера, разум мира в качестве космоса, а не хаоса. Беспределен мир вне порядка. Хаос немыслим, не идеален. Хаотичен мир вне логоса, агентом которого в сознании является логика – последовательность мыслей. Если в голове каша, то она является образом мира в хаотическом виде. Символом порядка в голове, то есть, сознания является Я как самосознание. Будучи Я, человек не знает ни начала, ни конца, он не рождается и не умирает, не становится, но есть. Быть Я – значит быть в себе и для себя, вне времени и пространства. Допущение существования других Я разделяет Я с самим собой. Это допущение предполагает, что Я, как имя класса («я»), состоит не из одного элемента, а из многих, точнее, из одного всеобщего элемента (образца), под который может быть подставлен любой конкретный элемент в качестве его образа, копии. Идеально они есть одно и то же, то же самое, но телесно, как «тело мысли», они не так же есть, то есть, существуют, действуют в разных местах и временах. Другие делают его ограниченным ими, а не собой, а значит смертным. Я бессмертно до тех пор, пока есть другие Я. Я таким образом бессмертно для других, не для меня.
Нет ничего постоянного в мире, кроме того, что есть в идее, которая является нашему сознанию в самосознании в качестве мысли, как события бытия. Парадигма Я, Я как образец есть идея Я. Я, как я, бессмертен только в идее, а не в жизни, в мире. Там на пределе, где ряд мест и времен собирается в пункт бесконечности и безначальности, есть Я. Туда мы отправляемся, как к пункту своего назначения и предназначения быть Я. Вне Я есть не-Я как хаос, материальная беспредельность без сознания, тотальная бессознательность. Многие именно ее принимают за бога. На нее они уповают как предмет своей веры. Оно и понятно, что только вере, а не разуму, доступна эта бессмысленная бессознательность, в которой нет Я.
Ну, невозможно усидеть на двух стульях, - на Я и на не-Я. Только в Я человек бессмертен. В нем всем места хватит, но только по отдельности друг от друга. «Мы» - это абстракция от Я как идеала. Бог не есть мы, он есть Я. За всеми идеями, ангелами стоит один бог, одно Я. Только в представлении мы есть Я. По идее Я есть Я, а не Мы есть Я. Нет никакого Мы, есть «мы». Мы – это множество частей целого. Мы – это совокупность частей целого, но не само целое. Речь идет не об органическом, материальном целом, а об идеальном, в котором целое Я представлено каждой частью целиком, прямо, непосредственно, без родо-видовой иерархии, безотносительно к другим частям. Но так может быть только в идее, как таковой, в идее идей. Как выйти в мысли на уровень не идеи, а идеи идей? Вот это еще тот, философский вопрос. Выходит, идея идей - это то лучшее, которое лучше лучшего. То есть, это то идеальное, которое уже реальное. Оно никак не может быть представлено в мысли, как материально реальное. Оно, вообще, не представимо. Это реальное идеального, а не идеальное реальное. Оно и есть царство идей, место бога. Царство идей находится не в мире. Это мир находится в нем, как один из множества миров, начиная с конца. Это конец у минимума бытия есть начало для нашего мира. В царстве идей все уже и еще есть. Это в нашем мире уже и еще не все есть. Царство идей не беспредельно в дурном смысле слова. Оно не бессознательно. Оно сверхсознательно. Сверхсознательное не равно бессознательному, - уравнению мешает сознательное. Оно проникает в сознательное интуитивно, в свернутом виде. Сверхсознательное, как сверток, складка, разворачивается в сознании (сознательном) воображением, умеряемым интеллектом, разумом, сообразном тому, в ком развертывается.
Есть любовь. Это бог. Нельзя не любить, если не любишь, не любишь саму любовь, то есть, бога. Но как ты любишь бога? Ка самого себя, то есть, как Я. Если любишь, это Я следует найти не только в себе, но и в других. Так ты будешь любить других. Но ели ты не найдешь в себе себя, Я, если ты не любишь себя, не любишь Я и в других, то люби, будучи не-Я, других, в которых тоже нет Я. Так тебе и надо, бестолочь. Люби то, что ты не знаешь, верь, если бог не дал разум. Кстати, тезис Сократа о том, что он «знает, что ничего не знает», можно понимать и так: «я знаю, что не знаю не то, что знаю, а ничто». И в самом деле, как можно знать ничто, нежели как знать, что ничего не знаешь?! Как можно любить то, что никого не любишь? Кого можно любить? Естественно, любовь, как самого себя. Не любить себя - это нонсенс, дурной вкус, нечистая совесть. Люби хотя бы себя, если другие не заслуживают твоей любви. Просто так можно любить только бога, то есть, любовь и, конечно, себя. Чтобы тебя полюбили другие – заслужи. Они полюбят, если полюбят, только как самих себя, -- это в лучшем случае. Это будет так только и одном условии, если ты сделаешь так, что они не могут обойтись без тебя. Другие любят именно тебя не из каприза, а по необходимости, через палку. «Кинешь палку» – и полюбят.
Твое Я никому не нужно, кроме тебя. Другие находят в тебе только свое Я, если еще находят. Для бога твое Я ничем не отличается от Я другого. Для него важно знать, есть ли в тебе место для Я. Если оно есть, то он поможет тебе быть своим Я. Больше он никому не поможет, так что губу не раскатывай, будучи не-я. Бог помогает только тем, кто сам помогает себе, кто в мысли является богом. Единственная помощь бога – быть Я, если, правда, ты в силах сам вынести себя.
Откажись от Я ради «мы» и тебя, как раба, принесут в жертву. Чему? Своей похоти. Кому? Мы? Мы – это только приманка послужить другим, неполноценным Я, которым своего Я недостаточно для бессмертия. Имя им легион. Это бесноватые подражатели, которые тебя, как Диониса, разорвут на части. Ты - канатный плясун, который балансирует на прямой Я. Под канатом бездна не-Я. Не коси на «мы», на других и под других. Блуд еще никого не спас. Твоя обитель, храмина тела - не публичный дом, в нем нет места никому, кроме тебя. Другой доступен тебе только вне тебя, как иное Я. Соблюдай дистанцию. Это разумная любовь – осмысленная любовь, любовь в мысли.
Глава четырнадцатая. Продолжение разговора на семинаре
- Василий Иванович, вот вы говорите все про Я, а как же быть с такой традиционной ценностью, как «мы», соборность? – спросил доцента Иванова субтильный и сгорбленный студент Александр.
- Ну, не знаю, не знаю, чем ты слушал меня, Александр. Какое отношение имеет это к медитации? Прости господи, они не ведают, что говорят.
- Но как же так, мы же русские? Русским же свойственна коллективность, – убежденно сказала бойкая и симпатичная студентка.
- И что с того, Света? – переспросил доцент. – Я тоже русский. Но я уже говорил вам, что философское отношение к жизни, к бытию предполагает личную позицию в качестве Я, а не коллективизацию. Все перечисленное может быть н мысли, но не является тем, что есть мыслящий. Ты волен относиться к реальному предмету в мысли, как тебе вздуматься. Какое, вообще, это имеет отношение к тебе лично, как к Я? В мысли я свободен, а мешает мне заниматься самим собой, подменяет меня собой. Занимайтесь своей особостью, а не этноса, к которому относите себя. Когда вы избавитесь от идеологии, как от писаной торбы, которая заслоняет собой от вас философию? Или вам на роду написано быть дуальной личностью и разрываться между Западом и Востоком в качестве славянофила, евразийца или западника? Мне, например, до них нет никакого дела в мысли. Я сам по себе. Если отождествляете себя, то отождествляйте себя с собой, а не с такими абстракциями, как, например, коллектив и прочие зажимы сознания, которыми держат вас люди. Не позволяйте всему этому занимать ваше сознание, когда вы находитесь наедине с самими собой.
Наедине с самим собой я веду душевный разговор. Это тот случай, когда можно беседовать со своей душой. Такая интимная беседа и есть философия, как признавался своим собеседникам Сократ у Платона. Вопросом о том, что такое философия, следует задаваться только тогда, когда она уже состоялась, ибо, как сказал Гегель на своей лекции, "сова Минервы (богини мудрости) вылетает в сумерки". Поэтому философия "пишет серым по серому", то есть, она приходит, когда все