Окно близкого контакта пятой степени

избежать спора с теми, кто сомневается или мнит, имеет мнение и стоит на своем. В таком случае спор полезен для тебя, чтобы узнать со стороны то, относительно чего ты проговорился, чтобы увидеть и узнать чужими глазами с целью н оказаться от себя, от своего кредо. Стоит ли тебе в следующий раз метать бисер перед публикой? Как правило, она истолкует то, что ты сказал в превратном свете, - критически опасно, серьезно осудит тебя или доведет до пародии сказанное тобой, осудит на смех. В итоге ты станешь объектом преследования за слова или насмешки над ними. Стоит ли говорить? Себе дороже. Про себя мечтай, что поняли тебя, разделили с тобой твое умонастроение, стали твоими сторонниками в мысли, - так безопаснее. Может быть, они догадались, о чем, почему и зачем ты молчишь.
        С одной стороны, проговариваясь, ты ставишь себя под удар критики. Но, с другой стороны, умалчивая, ты даешь повод другим думать разное. И тем самым они думают сами, а не подражают тебе. Так Будда своим молчанием развивал учеников, которые в итоге не могли не заблудиться и не выдумать буддизм, который имеет весьма отдаленное отношение к самому Будде. Ученик, который повторяет своего учителя, никогда сам не станет учителем. Но он будет учителем уже своего учения, а не учения своего учителя. Поэтому не следует путать буддистов, вроде Нагарджуны или Васубандхи, с Буддой, как и марксистов, вроде Ленина или Ильенкова, с самим Марксом.
        Думай не для того, чтобы запутать себя, но, напротив, распутать себя, выпутаться из своих же собственных измышлений, которые ты принимаешь за естественные объекты, гипостазируешь мнимые объекты, а потом натурализуешь их принимаешь за данные тебе и существующие вне тебя, вне твоего сознания и ума. Вместе с ними, зная уже их собственному опыту преодоления, можно освободиться и от чужих измышлений, усвоенных тобой в бессознательном состоянии, как бы во сне в качестве объектов сна, сновидения. Таким образом ты оправдаешь и обоснуешь собственную думу, ее необходимость и желательность. Мысль можно желать до тех пор, пока существует мир сновидения, как препятствия к реальному миру.
        Само желание думать привязывает человека к тому, с чем она борется. Она борется или человек в ней борется с самой мыслью, с собой, как с мыслящим. До тех пор, пока он борется, он есть и есть ясно мыслящий. Он борется в себе, а ясно мыслит для себя. Вне себя невозможно не только бороться, самостоятельно преодолевать препятствия причинной обусловленности в качестве ее плодов, но и ясно мыслить. Одно предполагает другое, я – мир. Мир во мне есть Я. Но зачем мне мир без меня? Это бессмыслица, противоречие в самом понимании, понимании. Об этот камень споткнулся не один буддист.
        Зачем мне бороться с самим собой, если меня нет? Зачем спасаться избегать страдания, если нет того, кто страдает? Перед кем рассеивать иллюзию? Что за глупость. Это путь в никуда – путь отказа от самого себя. 
        Так с кем ты контактируешь в первую очередь, непосредственно? С самим собой. Ближе тебе нет никого, кроме тебя. Если бог ближе тебе себя, то тебя в этом смысле окончательной реальности нет. Так ты есть или тебя нет? Конечно, ты есть, как Я, как бог. Бог есть, а ты есть, как бог. Он нужен тебе, как пора самого себя. Он есть тот, кем ты есть. Для тебя есть не он, а ты. Бог есть средство спасения к существованию не его, а тебя самого. Бог есть любовь. Ты есть в любви, как любящий самого себя. Другой нужен тебе, чтобы любить себя и вне себя, как образ себя в другом. Конечно, это твоя иллюзия в другом. Но она нужна, полезна для тебя, нужна тебе, чтобы признать и принять другого, освоить и усвоить его в себя. Следует быть не только в себе, но и в другом, ином, чтобы быть. Быть – это быть во всем, как проект быть богом. Пожалуйста, будь им. Бог не возражает. Почему? Потому что ты его творение. Но творение творит своего творца. Без творения творец никто. И ему в этом пустом качестве соответствует ничто как суть не-бытия. Без тебя нет и бога, как и любви нет без того, кто любит и кого любят. Кто? Другой, чем ты. Кто этот другой? Ты же под разными лицами и именами. Я есть окно близкого контакта. Я – это окно из этого мира в тот, из того мира в этот.
        Буддистская позиция – это развернутая позиция отказа Я от самого себя. В ходе этого отказа от себя само Я, как нечто сложенное из самого себя, как ясность требует прояснения. Что может быть больше всего неясного, чем в самой ясности? Не зря же буддисты отказываются от самих себя? Зачем? Чтобы не ломать голову, не думать. Это так больно.
        Да, не есть ли паразиты сознания проявления деятельности, превращенные формы того самого Я, которое отказалось от самого себя? Это своего рода «спам Я, ставшего не-Я».
        - Я правильно вас понял: образ любимой в сознании есть паразит сознания? – предположил Кирилл.
        - Ни в коем случае. Любовь предлагает нам свой образ в сознании. Это образ другого Я, а никак не образ не-Я. Любящий любит душу, если любит. Тело же любимой есть усилитель этой любви. При этом он отдается власти вагинального образа, а она, любимая отдается ему, любящему, его фаллосу, в любви. Вот такой фаллоцентризм. Если же речь идет о гее, то тот и отдается своей грезе, как чистому удовольствию, и отдается в грязном сексе в анальном или оральном образе. У лесбиянки хотя бы секс не грязный. Правда, оральный образ любви может быть реабилитирован в случае любящего, сосущего грудь любимой, а не в случае любящей, сосущей член любимому. Сосать грудь – значит возвращаться в детство. Сосать же член – значит бесплодно изживать комплекс кастрации.
        - Фу, какая гадость, - отреагировал Марк.
        - Предсказуемая реакция мужчины, придерживающегося традиционного образа сексуального удовлетворения.
        - К сожалению, вы неправильно поняли меня. Мне неприятно слышать от вас, Василий Иванович, сексистские высказывания. Где ваша толерантность?
        - Я не понял вас, Марк. Вы считаете, что анальный секс – это чистый секс? Неужели вопрос о гигиене нарушает принцип толерантного отношения к сексуальным предпочтениям? С вами можно согласиться, если полагать анальный секс чистым сексом, чистым в том смысле, что в нем нет ничего, кроме секса, как в грязи нет ничего, кроме грязи, если она идеальная. Разве в анальном сексе есть любовь? Нет, в нем есть одно животное желание и его удовлетворение с любым встречным-поперечным.   
        - Василий Иванович, у вас превратное представление о люби геев. Вероятно, вы никогда не занимались анальным сексом.
        - Верно. Зачем им заниматься если есть обычный способ удовлетворения естественной и одновременно социальной потребности. Эта животная потребность приобрела у человека благородный характер. Так зачем опускаться в этом занятии ниже животного уровня?
        - Так вы считаете, что люди гендерного разнообразия ниже животных? – вставила свое слово осуждения Лена.
      - Нет я так не считаю. Но я полагаю, что так называемые «квир-люди» неспроста появились в обществе потребления, в котором массовый человек становится сытым и пресыщенным. От этой самодовольной сытости он бесится и вместо того, чтобы учиться творчески работать, учиться только развлекаться, творить всякую глупость. Мало того, что современный человек ищет не приятное в полезном, а полезное в приятном, он еще увлекается излечением приятного      из вредного, как какой-нибудь наркоман или транссексуал. Таким образом не далеко до безумия, до приема вредного в качестве полезного и больного в качестве здорового.  В скором времени и у нас появится превосходящее разумные пределы количество этих существ.
        Вместе с тем я ничего не имею против гендерного разнообразия для других людей. Для меня, как мужчины, но не как личности, в этом смысле есть только женщины, а прочие мужчины – мои фаллические соперники. Выбор своего гендера – это твое личное, интимное, а не публичное, общественное дело. И нечего показывать другим, чужим свой срам. Если прежде у нас, при советской власти, не было секса, как интима, потому что все обобществлялось, коммуниздилось, то теперь все общественное безумно приватизируется.
        - Василий Иванович, неужели вы всерьез полагаете, что мужчина и женщина – это не-до-человеческие существа? – добил своим вопросом доцента Александр.
        - Вы чë, Александр, с дуба рухнули? Когда я говорил такое? Все намного проще: человек в образе мужчины или женщины не прямо является собственно человеком, но опосредствованно, через разум, логос, который дан ему в виде разумной души. Не зря же его называют разумным существом. Как существо человек есть мужчина или женщина. Это необходимо, но недостаточно, чтобы быть вполне человеком. Для этого следует быть разумным мужчиной или разумной женщиной.
        - Разве уже заранее не предполагается, что мужчина и женщина разумные? – вторил свое Александр.
        - Предполагается возможность быть человеком, которую еще следует лично актуализировать, реализовать. Для этого и надо учиться, работать над собой, творить свой человеческий образ, то есть, образовываться.
        - Вы, Василий Иванович, человек? – подковырнул доцента Марк.
        - Марк, я доцент. Вам виднее со стороны. Впрочем, меня это мало волнует. Мне важнее жить со смыслом каждый день. Если для этого нужно быть человеком, я пытаюсь быть им.
        - И получается?
        - Как придется. Не в этом суть… для меня. Мне важно быть Я, находиться в сознании, осознавать себя. Человек ли это осознает или кто-то другой, - ну, какая разница! Про человека я проговариваюсь вам, как учитель. Ну, положено моим учением, - гуманизмом, - так говорить. Сам же я нахожусь по ту сторону гуманизма и антигуманизма. Это не моя тема, не тема моей судьбы и экзистенции. Мне важно чтобы меня оставили в покое наедине с самим собой. Смотрите, ребята, не путайте меня всякими там абстракциями, вроде народа, труда и капитала. Я не занимаюсь политикой. Об обществе я говорю, когда меня достают в самом моем сознании ваши паразиты. Это превращенные формы общественного сознания, так называемые «ложные ходы», ошибки роста, причинно обусловленные уловки или зажимы восприятия, паутина желаний, которую мы ткем и сами в ней запутываемся.
        - Вы ушли в частности. Можно задать чисто философский вопрос? – спросил доцента Александр.
        - Пожалуйста.
        - Каким образом Я является вечным?
        - Так. Давайте подумаем. Я является пределом общества. Это атом общества. Я неделимо. Атом общества есть личность. Это Я. Я есть Я.
        - Но как ваше Я может быть бесконечным, если оно является началом. Оно имеет начало.
        - Началом Я является оно само, - Я. Оно есть во всем. И все есть в нем как в пределе того же самого субъекта, который для себя есть объект в себе. Я не имеет конца во времени в том смысле, что каждая новая, будущая, жизнь есть продолжение прошлой жизни Я. Я есть то, что вновь откладывается и в этом смысле оно есть предел итерации, последовательности повторения того же самого. Но это то же самое находится в разных состояниях жизни, - одна, другая жизнь и так далее. То есть это то же самое Я, но его жизни разные, неповторимые.
        Возникает вопрос: как связаны эти жизни