Стрелочник

стоило это твоё любопытство… двух смертей?.. А может быть двух смертей мало?.. Может ты готов ещё кем-нибудь пожертвовать?.. Может, скажешь кем?..
- Постой!.. – перебивает его Игорь. – Что ты плетёшь?!.. Мы же всегда вместе решения принимали!
- А вот врёшь!.. Решения принимал всегда ты!.. Потому что ты – ко-мандир!.. Я всего лишь предлагал…
- Ну да, ты предлагал, я соглашался с тобой… А ты соглашался с моим решением, как решением командира… Роли у нас такие в нашем…тандеме… Играли мы так!..
- Вот и доигрались!.. Двое уже погибли… А ты вообще уверен, что по-гибли только двое?.. Ты уверен, что, когда в капище мы пожар устроили, там все выжили?.. А ты знаешь, сколько там обгорелых и покалеченных осталось?.. Что молчишь?.. Не знаешь?.. Вот и я не знаю… А ты знаешь, что мне теперь каждую ночь снится, как я прорываюсь со «шпагой» к выхо-ду?.. Мне хруст костей под моими ударами снится!.. И там, во сне, я не только бью, но и колю, понимаешь?.. И самое поганое, что там, во сне, мне это нравится… А я не хочу этого!.. Ты слышишь?!.. Я не хочу жечь, рубить и колоть!.. Я не хочу!..
- Но… мы же тогда вытаскивали Галю!..
- Да, вытаскивали… Только для меня это ничего не меняет. Я больше не хочу ничего этого…
- Понятно. Оставляешь меня, значит, одного…
- Оставляю. Потому что не вижу смысла… Вот скажи: ради чего всё это?.. Объяснить сможешь?..
- Ну мы же сначала действительно тогда из-за стрелок туда полез-ли… Чтобы малышня туда не лазила…
- Малышня туда и не думала лазить – дураков нет!.. И ты сам это пре-красно знаешь… А что бы никто с дуру туда не полез, достаточно было сделать две вещи: постирать, на хрен, стрелки и закрыть подвальную дверь на замок!.. И это было вполне в наших силах… Но нет, полезли два великовозрастных идиота, начитавшихся приключенческих книжек, сды-хающих от скуки и ищущих себе на жопу приключений!.. Разве не так?..
- Так. Только как бы то ни было – мы туда полезли… И это было наше общее решение… Чтобы ты там не говорил… И ещё… Если бы мы не по-лезли… Я бы тогда Галю не встретил… И мы бы её не спасли…
- Ну это ещё бабушка надвое сказала… Если бы, да кабы… То, что ты целый год не мог до неё доехать, – это твои проблемы… Если бы она тебе была нужна по-настоящему, давно бы уже до Нахаловки добрался… Без всяких подземелий… Ну хорошо, вот встретился ты наконец со своей лю-бимой девушкой после долгой разлуки… И что же ты делаешь?.. Вместо того, чтобы оберегать, ты начинаешь таскать её за собой по всяким воню-чим подземельям. И сдаётся мне, тебе насрать, что с ней может в этих подземельях случиться… Ты же у нас герой!.. Тебе своё самолюбие поте-шить надо… И чтоб было кому повосхищаться геройством твоим!.. А на саму девушку тебе плевать… А может ты просто не знаешь, что с девуш-ками надо делать?..
Игорь молча бросает трубку…

71. Встреча старых знакомцев
(Июнь 1970-го)

…Митрич широко раскрытыми глазами смотрел на монаха, беседую-щего с ребятами у северной стены бассейна…
…Сколько же лет он его не видел?.. Считай с Указа об упразднении Крепости… Почти два века… А он всё такой же… Впрочем, чему удивлять-ся: там, где обитает старец, у времени свои – особые законы… Время без-жалостно только к людям, а не к их душам… Да и сам Митрич за эти годы не постарел, а лишь возмужал… И справедливо полагал, что это время его мужания и расцвета может длиться ещё очень долго…
Когда старец, закончив беседу с ребятами, устремился к выходу из Купеческих лабазов, Митрич, чуть помедлив, последовал за ним…
Выйдя через открытые ворота на Набережную, он увидел его, распо-ложившегося на парковой скамье с видом на Реку… Опершись на посох обеими руками, он глядел в сторону Острова…
Митрич нарушил молчание:
- Давненько же вас здесь не было, отче…
- И тебе здравия, хлопец!.. Дай-ка подивлюсь на тебя, сынку… Хорош!.. Возмужал… Ты присаживайся… В ногах правды нет… А я ведь тебя ещё шкодным да нерадивым школяром в драгунской слободе помню… Как сбегал ты в порт с уроков Закона Божия…
- Было дело, отче… Много воды с тех пор утекло… Помню и вас… И не токмо на уроках, но и на службе в ветхой часовне деревянной…
- Да, – вздыхает старец. – Хорошие времена были… Есть что вспом-нить… И у тебя тогда всё только начиналось…
- А что разве ныне плохие времена?.. – удивляется Мирич и делает широкий жест рукою. – Погляди как град твой расцвёл!.. Много, правда, пришлось потрудится после войны… Ну да ничего, справился: ещё краше стал град сей, нежели прежде!..
- С Божьей помощью справился, – соглашается старец. – И моли Гос-пода, чтоб и далее помогал Он тебе в трудах твоих… Красен град и обилен, спору нет… Да верно не всё в нём ещё благополучно…
Митрич в недоумении разводит руками:
- …Отчего так мыслишь, отче?.. Что тебе в граде, именем твоим названым, не по нраву?..
- Не ведаю!.. – в свою очередь разводит руками старец и уточняет. – Пока не ведаю… Но верно есть причины, что меня от трудов книжных оторвали и сюда прислали, напомнив о пастырском служении… Может быть ты мне и подскажешь, что в сием граде неблагополучно?..
Митрич ненадолго задумывается…
- Верно, печёшься ты о ребятне этой?.. – Митрич машет большим пальцем себе за спину, в сторону Купеческих лабазов.
Старец согласно кивает:
- И не токмо об этих отроках… Таковых в граде сем зело много… Души младые да неокрепшие… И по неразумению своему к непотребным делам склонные… А давича  напомнили мне свыше слова Святого Евангелия: «…нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих…» И ещё: «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому луч-ше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопи-ли его во глубине морской».
Митрич хмуро кивает:
- Ведомы мне сии слова… Как не плох я был в учении закона Божия, да запомнил… Вашими трудами, отче…
- Сие добре, – кивает старец. – Так есть тебе, что сказать, или нет?..
Митрич хмурится, вздыхает, но, «опустив очи долу», решительно начинает:
- Отче… Ведомо тебе, что в град сей трудов зело много вложено… Людских трудов… Чтоб град сей был, как ты сказал, «красен и обилен»… Чтоб люди в нём по-человечьи жили во всяком достатке… И верно есть в том грех, что люди по слабости своей, добывая в поте лица хлеб насущ-ный, о душе своей забывают…
- Разумно мыслишь, – кивает старец. – И ещё скажу словами Святого Писания в подкрепление слов твоих: «Никто не может служить двум гос-подам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне»… Что скажешь, хлопчик?..
Митрич, опустив глаза, удручённо молчит…
- Что? Сказать нечего?.. А мне вот есть что тебе сказать… Ведомо тебе без сомненья о Гоморре и Садоме, городах древних… И помнишь, что от огня Божьего они погибли… И ты можешь это себе представить, ибо сам через три войны прошёл… И сказание о Великом Потопе ведаешь, – ста-рец усмехается. – Хоть и не смог я в своё время, по нищете своей душев-ной, приобщить тебя к трудам духовным, к науке книжной ты, по любо-пытству своему, сам приобщился… Даже и латынь с греческим превзошёл и древних авторов читал… И напомню я тебе слова философа Платона в «Диалогах» его, где о гибели неоднократной рода человеческого от огня и воды говорится… Помнишь ли?..
Митрич угрюмо кивает:
- Помню, отче…
- Так вот, что я тебе скажу, хлопчик… Будущее мне твоё отсель, с зем-ли, не ведомо… Но мнится мне, что нет ничего нового под солнцем… Что было, то и будет… Об огне ты уже преставление имеешь… А о воде… так ты на ней стоишь!.. И то, что море от тебя не столь близко, то пустое… Ес-ли откроются источники вод, то мало ни тебе, ни людям твоим не пока-жется… И от тебя во многом зависит, будет сие или нет… Бог милостив… Но помогает только тем, кто и сам что-то делает… Уразумел ли, хлопчик?..
- Уразумел, отче, – кивает Митрич.
- Хорошо, коли уразумел… И ты мне вот что скажи: в шахматы игра-ешь?..
- Не так часто, как хотелось бы…
- Ладно… А в карты?..
Митрич смущённо улыбается:
- Грешен, отче…
- А главное их различие в чём мыслишь?..
- Ну-у… Игры-то совсем разные… В карты можно по-разному играть… А в шахматах правила единые…
- Сие верно. Да только главное, на мой взгляд, что в картах целых че-тыре масти. И все их можно одному игроку использовать по своему усмотрению… Так вот иные такую игру с жизнью сравнивают. Мол, как в жизни, могу так, а могу эдак… Да только неверно сие… В жизни, по-настоящему, только одна Игра и две масти: белые и чёрные. И правила одни. В «Дурачка» в жизни не сыграешь… И выбирать придётся: с какой стороны доски играешь и за кого… И среди цветов серый не выберешь. Серый – это значит никакой. А раз ты никакой, то тебя и нет. Ни для кого нет. Ни для белых, ни для чёрных… Уразумел?..
- Уразумел, отче…
- И ещё тебе скажу… Серый  белым  никогда уже не станет… Потому как не отмоется… А чёрным – пожалуйста!.. Серость ведь – это бледный оттенок чёрного… А что такое чёрные, ты, я мыслю, с войны помнишь… Или забыл уже?..
- Помню, отче.
- Вот и ладно… Вот и поглядим… какой ты масти… Так что ли у вас говорят?.. Не отвечай!.. – властно останавливает Митрича старец. – Или ты думал, что я от книг глаз не отрываю?.. Да я бы и рад, да иное служе-ние к земным делам внимания требует… Сверху-то оно виднее… И вот, что я тебе скажу: развёл ты у себя в хозяйстве черноты без меры… Раз-гребать долго придётся… Ну да ничего… Не в первый раз… С Божьей по-мощью справимся… Так ты определился с мастью-то?..
- Определился, отче… Чернота мне не по нраву… К ней у меня с войны свой счёт… Так что… ваш я, отче…
- Не мой, а Божий!.. Ну да ладно… Ты вот что… За хлопчиками этими присмотри… Я-то тоже за ними приглядывать по мере сил буду… Но сей-час, пока хозяйство принимаю, и других хлопот зело много… Так что, не подведи…
- Не подведу, отче… Я и сам и денно и нощно за ними приглядываю… Не чужие они ведь мне… Отче… Спросить можно?..
Старец усмехнулся:
- Спрашивай, хлопчик… Догадываюсь я, о чём спросить хочешь…
Митрич в нерешительности поёрзал по лавочке:
- А что… предшественник ваш… больше здесь работать не будет?..
Старец лукаво улыбнулся:
- …А ведь ты хорошо сказал – «предшественник»… А знаешь ли ты, что он в своё время ноженьками с посохом, да с котомкой за плечами всю эту землю с Божьей проповедью исходил?.. Ту землю, которую ты невесть с чего своею почитаешь?.. И не только её, но и многие другие зем-ли, что на юге, что и на севере?.. И было это без малого две тысячи лет назад… А после принятия конца мученического были поручены ему все эти земли для попечения отеческого… И с тех самых пор он в трудах неизбывных пребывает… В том числе и о твоей земле печётся… Да только она – лишь малая часть его забот… И как «предшествовал» он нам всем ранее, так и поныне шествует по землям сим в вечных трудах своих… За-бот много… А он – всего лишь человек, и до всего доглядеть ему не про-сто… А потому дана ему власть рукополагать на служение иных пасты-рей… Вот и поручил он ныне мне в служение землю, на коей град сей сто-ит… Поскольку  так уж сложилось, что и мне эта земля не чужая… И люди, на ней живущие, тоже…
Митрич недоуменно пожимает плечами:
- Так как-то получилось, что не сложилось у нас с ним… Сам не ведаю почему… Слишком он… «правильный», что ли… Да и меня он… недолюб-ливает…
Старец кивает:
- Сие