Стрелочник

хочешь?..
- Да.
- Ладно. А с тебя мне какие понты?..
- Я отработаю… Зуб даю.
Сидящий низко смеётся…
- Ты и отработаешь, и отдашь мне всё, что я захочу… Хорошо. Они завтра придут сюда… В это же время… Ты сам им и предъявишь…
- Но…
- А я за тебя попишусь… Мазу держать буду, – перебивает парня си-дящий. – Беспредела не будет… Разберётесь меж собой по-пацански… Или очко играет?..
- Нет.
- Ладно. Тогда прыгай…
- Что?..
- Прыгай давай. Ты ж сюда купаться пришёл?.. Вот и прыгай прямо отсюда. Докажи, что ты правильный пацан, а не фраерок фуфловый… Что с тобой дело иметь можно…
- Но…
- Палёный!.. Помоги пацанчику…
В правой руке обгоревшего что-то звонко щёлкнуло и в полумраке блеснуло узкое лезвие…
- Не нужно, я сам!..
…Бассейн не более метра в глубину, а высота стены больше десяти метров… Но он слышал от пацанов, что, если сгруппироваться, вода смяг-чит удар… Судорожно вдохнув и задержав воздух в лёгких, он отталкива-ется от бортика и прыгает вниз бомбочкой…
Вода принимает его мертвящим резким холодом… Ноги его почему-то не могут найти дно, и он зависает в невесомости, не понимая, где по-верхность… Звёзды в синем полумраке, казалось, светят со всех сторон… И в этом обволакивающем его вязком «космосе» растворяются все его страхи и приходит холодная уверенность… На мгновение ему кажется, что он видит какого-то тёмноволосого мужчину, одетого во всё чёрное, со сложенными на груди руками, наблюдающего за ним с довольной усмеш-кой…
…Но вот подошвы его ботинок соприкасаются с поверхностью це-ментного пола… Он распрямляется, жадно хватает ртом воздух. И с ру-чейками стекающей с него воды  его охватывает судорожная дрожь… Сверху доносится гулкий низкий голос:
- Да ты – красавчик!
Он поднимает голову и видит на краю стены две тёмные фигуры… Одна – прямо у края, другая – чуть поодаль…
- …Эй, пацанчик!.. Ты там не стой… «Бубенчики» застудишь… Жми на хату давай!.. Ты мне завтра здоровым нужен…
Паренёк, тяжело дыша, выбирается из бассейна и мокрый, как есть, трусцой бежит по тропе наверх к аллее… Двое у бортика смотрят как он, набирая темп, скрывается за поворотом… Проводив его взглядом, Тём-ный, оборачивается лицом к бассейну и указывает рукой на единствен-ную сохранившуюся деревянную балку, пролегающую от стены к стене с севера на юг…
- Вот здесь они и встретятся…
Палёный (он же бывший хозяин) с сомнением смотрит на узкую тридцатисантиметровую плаху, похожую на длиннющую железнодо-рожную шпалу…
- С нашим-то, «раскрещёным» проблем не будет: сделает всё, что ска-жем… А вот как с ними?..
Тёмный прерывает его жестом, призывая к молчанию… Меж тем внизу, в бассейне, начинает происходить что-то странное… Водное зерка-ло, разделённое на две равные части тенью от балки, начинает транс-формироваться… Восточная часть остаётся неизменной, а западная – сна-чала вскипает, укутывается густым паром, а затем тут же покрывается чёрным льдом… На этом чёрном зеркале, как на экране, появляется изоб-ражение худощавого темноволосого мужчины лет сорока, одетого в чёр-ное…
Он смотрит на них снизу, но создаётся полное впечатление, что всё диаметрально наоборот… Тёмный и палёный склоняют головы в знак приветствия, но он им не отвечает… Вместо этого он приказывает, глядя на Тёмного:
- Докладывай.
- Мы на третьем завершающем этапе, мой господин!.. Всё продвига-ется в пределах известных допусков…
Лицо с ледяного экрана кривит губы в пренебрежительной усмешке:
- Ты ещё про «уровни» вспомни!..
- Игра есть игра, мой господин, – пожимает плечами Тёмный.
- У этой игры уровней нет, – отрезает зазеркальный собеседник. – Ка-кие перспективы?..
- Мы ставим один к трём. Наша пешка против трёх фигур противни-ка. Уступка бесперспективной пешки даст нам преимущество в позицион-ном плане… Это в худшем случае. А в лучшем… В общем, почти беспроиг-рышная ситуация…
- …Гамбит?.. Не слишком ли… тривиально?..
- В самый раз, мой господин. Ведь все просто: убивший становится убийцей, а значит…
Лицо на экране в раздумье пожевало тонкими губами…
- Я услышал слово «почти»…
- Ну разве что чудо!.. – развёл руками Тёмный.
- Исключить все и всяческие чудеса – ваши прямые обязанности, – отрезает собеседник.
Тёмный и Палёный склоняют головы в поклоне, а лицо на зеркале вод начинает таять вместе со льдом… Секунды – и вот уже водная гладь покрылась паром… Ещё мгновение – и обе половинки бассейна воссоеди-няются в одно целое…
Тёмный оборачивается к Палёному:
- Ты уяснил цену вопроса?..
- Да, господин… Ну откуда у него такой интерес… к этим пацанам?!..
Тёмный некоторое время молчит, размышляя, но потом всё-таки снисходит до ответа:
- Боюсь, пацаны эти, как ты говоришь, дело третье… Здесь ставки по-выше будут, раз уж он сам соизволил проявиться… Слышал я краем уха отголоски одной истории… Только не случилась ещё она… А если и слу-чится, то уж точно не у нас… И я догадываюсь каким боком и через кого она здесь у нас отозвалась…
- Что это нам даёт?..
Тёмный задумался.
- Пожалуй, кое-что даёт… Итак. Что мы имеем?.. Главного фигуранта и двух второстепенных… Или даже трёх… Эти трое – и есть его «слабые» места. Следовательно, основной удар необходимо наносить по ним… Или по одному из них… Или по каждому в отдельности… Как запасной вари-ант – рассмотреть возможность воздействий на близких главного фигу-ранта… Цель – спровоцировать его на необдуманные действия, противо-речащие его нравственному императиву…
Палёный мнётся…
- А попроще нельзя?..
- Нельзя, – отрезает Тёмный. – Да и не к чему тебе это… Твоё дело ис-полнять то, что тебе велят.
- Да, господин.
Тёмный с недовольством вглядывается в лицо Палёного…
- Надо бы тебе с рожей что-то сделать.
- Мне всё равно, – машет рукой Палёный.
- Мне не всё равно! – повышает голос Тёмный. – Это ты «внизу» бу-дешь шляться с такой рожей!.. Там таких, как ты «погорельцев», много… А здесь надо соответствовать…
- Чему соответствовать?.. – напрягается Палёный. – Или… Вам?..
Тёмный возмущённо крутит головой:
- Чёрт!.. С кем приходится работать… Ты уже «засветился» с этим твоими личиком!.. Пора тебе обличье менять…


66. Возвращение блудных
(Июнь 1970-го)

…Конечно же их отсутствие не осталось незамеченным. Пусть и от-сутствовали они всего-то пару с лишним часов. Заметили это все заинте-ресованные лица. И Ларка, увидевшая как вся их компания «слиняла» со двора. И бабушка, заметившая, что «унучёк» слишком долго не появляет-ся в квартире. И папа, позвонивший бабушке с работы и поинтересовав-шийся, где околачивается его оболтус-сын. И мама, пришедшая домой в обеденный перерыв.
Были заданы соответствующие вопросы и проведены определённые следственные действия.
Ларка выяснила, что в «халабуде» их нет и сделала вывод, что они ушли через «проходняки». Вопрос «Куда?» остался открытым. Бабушка несколько раз оглашала окрестности громогласными призывами «унуч-ка» «борщичка кушать». Результат отрицательный: «унучёк» на призыв не откликнулся. Папа пробурчал себе под нос что-то невразумительное и сделал запись в своём блокноте-еженедельнике: «Еще раз перегов. с И.». Мама же, наскоро перекусив, провела блиц-допрос бабушки и Ларки, и ничтоже сумняшеся, пошла в соседский подвал.
…Подвал во дворе был естественно закрыт на замок. Так как дать внятные объяснения соседям – зачем ей понадобился ключ от чужого подвала – не представлялось возможным, она ограничилась беглым осмотром места происшествия, то бишь подвальной «ямы». Осмотр ниче-го не дал… Разумеется, будь сейчас ночное время, маму бы такой пустяк, как замок, не остановил бы. Но скандалить попусту с соседями не хоте-лось… Несколько разочарованная, но не утратившая решимости доко-паться до истины, мама вышла из арки двора на Бульвар и свернула на Улицу… Взгляд её упал на старинную подъездную дверь и тут же вспом-нились невнятные Ларкины объяснения о «Казаках-разбойниках». Прямо под дверью была жирнющая, нарисованная мелом, стрелка… Оглядев-шись кругом, других подобных стрелок мама не обнаружила… Хотя она знала: при игре такие стрелки рисуются примерно каждые три метра… Пожав плечами, решительно потянула дверь на себя…
Подъезд встретил её, как и всех прочих, букетом малоприятных запа-хов, жёлтым цветом тусклой лампы под высоченным потолком с остат-ками лепнины и чёрными кругами от прилепившихся спичек, и похабны-ми граффити… Подобные «художества» маму не интересовали. «Дитя войны», она за свои тридцать пять лет повидала всякого… Мама смотрела себе под ноги… А жирные стрелки явно указывали на подвальную лест-ницу.
Сама мама выросла в частном секторе и по подвалам лазить ей не приходилось… И хорошо бы рядом был папа… Но папа был на работе… А её «сЫночка» возможно был там – в подвале. В общем, колебалась она не долго… И начала осторожное движение по стрелкам… Стрелки упёрлись в закрытую подвальную дверь…. Закрытую на висячий замок… Мама по-трогала замок, для очистки совести дёрнула дверь… Естественно, она не открылась. Элементарная логика подсказывала, что висячий замок, за-крыть за собой нельзя… А вот врезной, если есть ключ, очень даже про-сто… Следовательно… С другой стороны, Ларка божилась, что не видела, чтобы Игорь с компанией лез в дворовый подвал… Но здесь ключевое слово – «не видела». «Не видела» – может означать и «просмотрела»… В общем, вечером нужно с отцом советоваться… Да и самой с Игорем пере-говорить… Понятно, шибко «делиться» он с мамой не будет (увы, не тот уже возраст), но мама-то сыночка своего знает: если что не ладно – почув-ствует… А может тут всё гораздо проще – девочка… Да, рановато, конеч-но… Но ведь у каждого это наступает в разное время… Надо бы с ней по-знакомиться…
…А в это же самое время (а может быть, и не в это же самое… Автор уже и сам уже маленько запутался во всех этих «временных коллизиях») наша «экспедиция» тем же порядком двигалась в обратном направле-нии…
Темп движения задавал Рыжик. Поскольку ему не дали поймать и съесть такую большую, жирную и, наверно, очень вкусную крысу, он был несколько раздосадован и основательно голоден. И всё-таки ад он при этом испытывал определённое чувство удовлетворения от этой необыч-ной прогулки…
Если бы Рыжик был способен к внятному анализу этого удовлетво-рения, то он назвал бы сразу несколько причин. Во-первых, эта прогулка проходила в новых, ещё не обследованных Рыжиком местах. А Рыжик был любопытным псом. Во-вторых, он «нес службу», охраняя и защищая своих хозяев, а не просто «гулял». А в вопросах «службы» Рыжик был ответ-ственным псом. В-третьих, он вновь повстречался с симпатичным ему че-ловеком, от которого пахло почти что так же, как от Игоря. А Рыжик все-гда радовался, когда встречался со «своими». Чувство «стаи» (семьи, по-нашему) у Рыжика было очень развито. И, наконец, в-четвёртых, он чув-ствовал, что это не последняя его прогулка в составе этой очень симпа-тичной ему компании… А интуиция Рыжика не подводила никогда. 
Конечно же, всё это в силу своих собачьих возможностей он выра-зить не мог, но чувствовал себя при этом вполне удовлетворённым… и счастливым.
А вот его друзья и спутники в пути следования испытывали опреде-лённое беспокойство… И то, что им вроде бы пообещали, что во