Фронтовичок

дубликат свидетельства о рождении. И уже это хорошо! Но по новым документам оказалось, будто рождён Василий Кузьмич не в 1922 году, а на десять лет позже! Пытался Потехин эту ошибку оспаривать, мол, откуда взялась такая дата, но канцелярская система своих ошибок признать, разумеется, не пожелала. Мол, документ не нами выдан, а вышестоящими организациями! На основе тщательных проверок! И мы не имеет права приписать вам ещё десять лет, даже не просите! Обращайтесь в вышестоящие инстанции для перепроверки!
Он им в ответ:
– Да вы на меня поглядите, уважаемые! Сколько мне лет, по-вашему! Неужели шестнадцать? Вы своим бумажкам верите, больше чем глазам?! А ему в ответ: «Ничего не знаем, товарищ! Не имеем права своим глазам верить! На фронте все быстро старели! Нам для внесения изменений документальные подтверждения и указания нужны!»
Смотрю, смеется мой командир батареи. С удовольствием смеётся над этой ситуацией и всей канцелярской системой. Может, и сам вспоминает о своих злоключениях, либо что-то прокручивает, но, в общем, вполне справедливо:
– Эта система самого стойкого мужика доведет до инфаркта, но только не до естественного и разумного разрешения! Исправили бы документы, только и всего. Так нет же, опять растянули свои проверки на несколько лет. А он, бедный, когда жениться надумал, рассказал невесте некоторые подробности своих злоключений. Ну и что? Она сначала посмеялась, а потом, осознав всю сложность и запутанность его ситуации, спрашивает Василия Кузьмича уже серьезно, чей же он, всё-таки, шпион! Боязно мне, говорит она жениху, теперь за тебя выходить, если ты такой ненадёжный! В любой момент можно вдовой остаться!
– Вот же, стерва! – среагировал я.
– Ну да! Вроде бы шутка, да только, по словам нашего Героя, не только его женитьба из-за тех документов сорвалась... В наградном отделе нашего министерства и в Верховном Совете его заявления рассмотрели… Всё, как положено! В указанные сроки ответили, что не признали обоснованными заявления Кузьмича, поскольку такие награды действительно были в своё время выданы, но выданы они человеку с другими паспортными данными. Он на десять лет старше! Стало быть, другой человек! Однофамильцев-то в стране много! Даже с полным совпадением имени и отчества. Потому важны дополнительные сведения – место рождения, дата рождения, место призыва и прочее. А если уж даты рождения не совпадают, то система и шевелиться не станет! Им сразу несоответствие понятно! И ведь формально-то все правы! Но могли же задницами своими пошевелить, глубже архивы копнуть! Нет! Решили формально отписаться! Мол, дата рождения не совпадает, значит, свободен! Но что ему-то прикажете делать? Решил Василий Кузьмич опять подождать. Может, кто-то у них уволится, кто-то новый придёт, более добросовестный и понятливый! Да только со временем, натерпевшись, плюнул Василий Кузьмич на всё! Как ни жаль наград, решил прекратить бесполезную волокиту! Вот так он свою историю нам объяснил. А теперь у него опять несоответствие наклёвывается! Скоро ведь на пенсию увольняться по возрасту, а по документам он совсем молодой! И все годы фронтовые…
– Так можно однополчан отыскать… Свидетелей-то много! Герой – он ведь на виду был!
– И мы ему так советовали. Только он, говорит, что много раз пробовал. Война всё сильно усложнила. Командир батальона погиб на его глазах ещё в ходе наступления на Запад. Следы командира полка отыскал уже после войны, но, приехав за поддержкой по своему делу, оказался на его похоронах. А начальник штаба тоже погиб. Командир дивизии оказался недоступен. Он теперь большой начальник! Все пути к нему обрублены, чтобы смертные зря не беспокоили. Да и другие однополчане не живут, а мучаются в городах и весях! У всех своих забот – выше крыши, а крыша та давно течёт. Вот и делай выводы. Но знаю, значительно позже, уже когда у нас служил, Василий Кузьмич сделал ещё одну попытку… Только и она ничего не дала. Впрочем, может, я что-то напутал во всей этой кутерьме… Ты его сам расспроси. Может, что-нибудь дельное посоветуешь. Вот так-то, Алексей наш Петрович, дело было! Теперь будешь спать спокойно?
– Как бы ни так! – разуверил я комбата. – Вопросов появилось ещё больше!
*
– Вот такая история необычная, Сережа! С тех пор прошло сорок лет! А после боев, о которых рассказывал сам Василий Кузьмич, вообще утекло – представить трудно – шестьдесят пять лет! Давно нет моих друзей-однокашников. Сашка дослужился до больших звезд, стал генерал-лейтенантом в Управлении Министерства обороны. Но, чудак-человек, так и не перестал задавать неприятные вопросы. Нельзя сказать, что этим он многое изменил в нашей дряхлеющей армии, но вода и камень точит. Служил он Родине, себя не щадя! И след оставил, за который ему, последнему из могикан, надо всем большое спасибо сказать. Но не сказали! А нынешние деятели уже ни за что не скажут! Наградой Сашке стали только два инфаркта.
Алексей Петрович сделал долгую паузу.
– А Димка мой погиб в Афганистане... В самом начале… Ничего не успев… Такова его офицерская судьба. Потому-то, наверное, для современных мальчишек она и перестала быть привлекательной. Зато даже дезертиры или, как их называют ласково, уклонисты, с удовольствием отмечают день защитника отечества, словно свой праздник! Парадоксы нынешней власти! А защищать отечество даже при крайней необходимости теперь намерены почему-то не многие! Болен народ наш! Тяжело и безнадёжно! Совесть он утратил…
– Не надо дед! Во мне-то ты уверен? И среди других ребят много нормальных, на кого нынешнее разложение почти не повлияло! Я-то знаю! Я – среди них!
– Ты, Серёжа, начало нашего разговора вспомни… Ты-то сам как о своих одногруппниках отзывался? А с Димкой, не досказал я тебе, встречался я накануне его убытия… Он был, как всегда, откровенен и уверенно заявлял, будто иначе нам нельзя. Мол, войти в Афганистан нас вынудили американцы. И сделали это совсем неглупо, что с ними редко бывает. Они поставили руководство Советского Союза перед труднейшим выбором. По большому счёту этот выбор сводился к одному – входить в Афганистан в сложившейся ситуации или не входить? Причем любое решение для нашей страны в перспективе оказывалось очень плохим! Всё же решили войти, откликнувшись на мольбу законного афганского правительства. Только вышло так, что за счет нашей военной поддержки это правительство стало поддерживаться лишь меньшинством местного населения. Стало быть, для большинства афганского населения советские войска оказались уже не защитниками, а агрессорами. Вне закона! Американцы это большинство ловко направили, поддержали, снабдили… Ну и началось на долгих десять лет…
– Тихо, дед! Кажется, бабушка из дневного стационара вернулась… – Сергей взглянул на часы. – Ну, да! Мы с тобой основательно заговорились!
Через некоторое время, достаточное чтобы снять верхнюю одежду, в дверях показалась бабушка:
– Ну что, старый? – обратилась она к мужу. – Опять тревогой за весь мир объят? И опять Сергею жизнь своими байками усложняешь? Будто ему своих забот не достаточно!
Алексей Петрович усмехнулся:
– И как мы, Серёжа, столько времени без нашего старшины обходились? Теперь, внучёк, нам построение устроят! С полной выкладкой!
– Ну, давай, давай! – вставила жена. – Только не делай вид, будто ничего плохого тут не происходит! Я обратное уже по твоему лицу вижу… Раскраснелся-то весь! А ты, Сергей! Марш отсюда! Не мешай деду отдыхать! Как маленькие оба? Хоть силой вас по разным углам разводи!
*
После ужина, воспользовавшись семейной неразберихой в кухне, Сергей дождался, когда дед останется в одиночестве, имея ввиду возобновление прерванного разговора:
– Дед! Я не перестаю думать о том бое Василия Кузьмича… И, знаешь, всё равно не верится, что его рассказ не является вымыслом! Ты сам разве не сомневался в этом?
– Я и не удивлюсь твоим сомнениям… Вы, совсем молодые ребята, о войне знаете лишь по кинофильмам. Оно и хорошо! Только большинство из них являются лишь вымыслами о войне. Разумеется, с пальбой и эффектными вспышками и прочей ерундой! И вся эта киномишура нужна не для того, чтобы зрители почувствовали, что представляет собой реальная война, а как раз, наоборот – чтобы сформировать совершенно неправильное представление о ней! Вот эта цель обычно достигается очень хорошо! Ты заметил, что на экране люди жизни лишаются, а в зале или перед телеэкраном редко кому от этого страшно? А если показать не мишуру, а настоящую войну, то люди надолго покоя и сна лишатся!
– Дед! Я рад тебе поверить… Наверное, так всё и есть в действительности! Но, знаешь, не верится как-то, будто я совсем уж бестолковый! Будто сам ничего не понимаю! У меня ведь тоже сложились некоторые представления…
– Так и я об этом говорю! Твои представления не соответствуют действительности, так как сложились они, большей частью, на основе именно таких фильмов, далёких от реальности! Уж не скажу тебе наверняка, специально всё в них вывернуто наизнанку или по неумению и недомыслию! Не знаю, с какой целью! Но вывернуто! Это – абсолютно точно!
– Дед, ты так и не ответил… Ты сам разве не сомневался в том, что тот бой был настоящим?
– Нет! В этом я никогда не сомневался! Я сомневался лишь в том, участвовал ли в нём Василий Кузьмич лично или же там был кто-то другой? А Василий Кузьмич в рассказе всё перевёл на себя.
– Ты меня, дед, не слышишь! Один солдат против сотни… Против стольких танков! Разве это реально? Разве это не вымысел? Разве правда может быть такой, будто в боевике? Будто враги ненастоящие или все как один поддаются! Разве это не банальная героизация войны, против которой ты и выступаешь?
– Потому-то тот бой Василия Кузьмича как подвиг и оценён, Серёжа! Настоящий подвиг всегда людей потрясает своей невозможностью! Все его на себя примеряют – смог бы я такое повторить или кишка тонка! Себя в той ситуации представляют и содрогаются от ужаса! А герой, защищая Родину, ломает обывательскую логику! Потому он и герой! Например, что ты знаешь о Николае Сиротинине?
– Фамилия вроде бы знакомая…
– То-то и оно! Ничего не знаешь! А ты узнай! Узнай, Сережа! Загляни в свой любимый интернет… Наверное там о нём люди пишут…
– Хорошо! Я обязательно поищу! – пообещал Сергей. – Но мы же не о нём речь ведём! Разве пример докажет, был ли тот бой в действительности…
– Ещё как докажет! – уже успокаиваясь от излишнего возбуждения, вызванного непониманием внука, подтвердил Алексей Петрович. – Николай Сиротинин в сорок первом один со своей пушкой более двух часов сдерживал целую дивизию немцев! Повторяю! Он был один! И с пушкой управлялся один, и со всеми немцами! Однако немецкая дивизия его усилиями и мужеством потеряла одиннадцать танков! И десяток бронемашин! И десятки захватчиков были убиты… Тем не менее, немцы хоронили его с воинскими почестями, признавая его солдатский подвиг достойным самого высокого уважения! Они были потрясены внутренней силой этого советского человека. Но, судя по твоей реакции, в эту историю ты вообще не поверишь! Так ведь? А о ней никто не спорит, как о невозможной… Ведь были живые свидетели! Остались и немецкие дневники с описанием тех событий!
– Я обязательно поищу и обязательно