- Я гуляла, я гуляла, и налево и направо, а чего ж мне не гулять? Всё равно ведь скажут блядь! – напел Витёк.
- Я шла и шла, налево и направо, почему мне нельзя ходить? Они всё равно будут говорить, что я prostituta! – бормотал глупый Василёк.
- Проститута, - угорал Витёк. – Надо это слово запомнить и обложить им бабу Маню, интересное словечко.
Почему-то Витьку не нравилось, что Василёк бегает по деревне с непокрытой головой: «Прикрой дурень пустую голову, чтобы умным выглядеть» - кричал он Васильку.
Действительно, заметил Василёк – по местной моде надо ходить с чем-нибудь на голове. Витёк и Санёк напяливают на себя кепки, пожилые селяне щеголяют в фуражках, малолетние пацаны – кто в чём, даже в тюбетейках. Васильку не хотелось таскать на голове кепки или панамки. Перетопчутся местные, - думал он, - мне дурачку всё можно. Кроме того эта мода долго не продержится – ещё год-два и мода на обязательное ношение головных уборов канет в лету.
- Ты гляди, - думал Василёк, - какой-то алкоголик высказывает мне претензию. – Так я сам могу им столько накидать претензий, что мама не горюй. Начал бы с их туалетов, типа сортир. Вот почему, скажите на милость, на дворе конец двадцатого века, а в России нет толковых туалетов? Неужели им нравится бегать в свои «скворечники»?
Несмотря на то, что Васильку приходилось жить в непривычной для него деревенской обстановке с совершенно загадочным для него народом, несмотря на это, ему здесь жилось весело. Плюс постепенно рос и его опыт лекаря. Проведя нехитрые вычисления, пацан обрадовано хмыкнул. Теперь ровно за месяц его хранилище силы вырастет с 21 единицы до 28 единиц. Это уже почти могущество – он почти архимаг. Так, весело перебирая ногами, он примчался на ферму, зная, что ему от сеньоры Маринки обещаны резиновые сапоги и молоко. Плохо только то, что ещё не подошло время сделать артефакт, ещё оставалось несколько часов. Василёк решил сделать артефакт из одной Маринкиной серёжки. Пусть артефакт хорошую и добрую тётку постоянно лечит. Ладно, завтра сделаем, решил он. Сегодня полечу её парой единиц силы, для хорошей сеньоры не жалко. Ещё бывший уругваец хотел вплотную заняться здоровьем колхозных коровок. Высококалорийное молоко ему чрезвычайно понравилось. Немного попаданца беспокоил странный дед Матвей с его несколько неадекватным поведением: вдруг ещё, кусаться начнёт. Да и на экскурсию к силосной яме Васильку идти особо не хотелось, но старость надо уважать.
Подойдя к ферме, Василёк услышал пение. Маринка, приняв на пару с дедом по стаканчику самогонки, развлекала коровок задорными песнями:
- Эх, лапти мои, четыре оборки, хочу дома заночую, хочу у Егорки…
Эти куплеты Василёк перевёл в собственную интерпретацию: «В лаптях с четырьмя оборками, я ночую дома, но хочу пойти к Егорке». Маринка умилилась от такого перевода: значит, дурное дитё хоть что-то понимает, криво, но понимает.
На своей лавке сидел дед Матвей. Он, после самогона, очень внимательно отслеживал поведение Маринки. Для маскировки курил свою «козью ножку» и бдил. Сегодня обстановка совсем какая-то подозрительная. Вот дед и сидел, слушал, курил, наблюдал, потихоньку «опухал».
- Здравствуйте, дед Матвей, - вежливо поздоровался Василёк со стариком. – Как дела?
- Здоров, ёпрст. Слона ежиха родила, ёпрст, - выпустив облако дыма, ответствовал дед.
Василёк хотел сказать деду, что бесконечно рад за эту ежиху, что так сподобилась, но, тут появилась раскрасневшаяся Маринка:
- Ой, Василий, Василёк, заходи на огонёк, - радостно приветствовала она знакомого дурачка. – Эх, Василёк, был бы ты лет на сорок старше…
Понятно, конечно, что эта горячая сеньоры тогда бы закадрила Василька. Он не стал говорить сеньоре, что в действительности ему уже 90 лет, не поймёт. Тогда и не надо булькать впустую.
Взяв малыша за руку, сеньора повела его в подсобку пить парное молоко и примерять сапожки. Естественно, Василёк не отказался ни от молока, ни от поношенных сапожек - в его условиях это почти царский подарок. Жаль, что за ночь волшебные единицы не восстановились полностью, пока их всего восемь. Васильку хотелось многого: вылечить сеньору, старого деда, коровок, но мощности у него ещё нет. Совсем ещё я ни архимаг. Да, плохой я кудесник, подумал Василёк. Иншалла. Но, он всё равно одарил деда и Маринку по лечебной единичке, а каждой коровке досталось по 0,01. Маринке понравилось, что ребёнок не боится коров, а подходит к ним и каждую ладошкой хлопает по боку. Маринка, естественно, не ведала, что таким образом Василёк отдавал по 0,01 лечебной единичке каждому животному. Потерпите, - шептал он коровкам, - накоплю энергию, вылечу вас всех не хуже ветеринара.
Товарищ лейтенант Мухин Сергей Макарович - местный участковый милиционер, заботливо обернул газеткой трёхлитровую стеклянную банку, с плескавшейся в ней жидкостью. В целях конспирации некая жидкость называлась «нечто». Это нечто он получил от гражданки Кабаковой, которую все знали как баба Маня самогонщица. Мухин сегодня совершал очередной объезд своего участка на служебном мотоцикле цвета канарейки, поэтому не мог не заехать в деревню Девица. Конкретно к бабе Мани. Конкретно за её фирменной самогонкой. Все люди, все человеки, даже участковые милиционеры. Участковые милиционеры, как оказалось, тоже употребляют самогон, изредка и в меру. Бывает и не в меру, но тоже изредка. Бывает и не изредка, а часто. А что? Служба не мёд. Вот и приходится расслабляться народным средством.
Сегодня Мухин вступил в коррупционную связь с бабой Маней. Впрочем, он всегда вступал с ней в такую связь. А что прикажите делать? Ведь его любимое начальство, наевшись грибов с соседнего леса, вдруг вознамерилось начать очередную борьбу с самогонщиками. На следующей неделе запланированы карательные рейды. Вот Мухин и шепнул бабе Мани, чтобы она спрятала свой агрегат и ингредиенты. Хорошо спрятала. Ибо чревато. Начальство, внезапно заскорбев головой, требовало большого кровопролития, сделать всем страшно и строго наказать кого попало. Оно категорически не хотело понять простую истину, что разгромив такие производства, как у бабы Мани, получится значительно хуже. Для всех. Ибо у народа нет лишних денег на приобретение казённой водки. Поэтому страждущие алковетераны лучше купят за полцены продукцию бабы Мани. Убери бабу Маню, и селяне начнут пить всё, что попало под руку, любую спиртосодержащею жидкость. Это уже беда. Вот поэтому участковый тонко намекнул Мане, что с понедельника надо ждать незваных гостей, которые, как известно, хуже французов. За свой намёк участковый получил взятку в виде банки фирменной самогонки. Банка аккуратно спряталась в люльке служебного мотоцикла. Теперь участковый знал, что селяне разыграют целое представление для гостей. Естественно, местные выдадут бригаде карателей несколько прохудившихся вёдер, помятых молочных бидонов, какие-то ненужные в хозяйстве тазики, выдавая этот металлолом за самые современные самогонные агрегаты. Доблестные оперативники найдут и разгромят даже целое подпольное производство запрещённого напитка в отдельно стоящем полуразвалившемся строении. Когда оперативники с понятыми ворвутся в это строение, они увидят собранное из различных железяк, трубок и ёмкостей нечто монструозное. Все начнут охать и ахать, эксперты фотографировать этот агрегат, оперативники составлять протокол. Судя по документам, окажется, что милиция выследила и пресекла работу крупного подпольного цеха по изготовлению самогона. Правда, самих цеховиков взять за причинное место не удалось, слиняли лихие люди прямо перед носом облавы. Однако следов и улик они оставили достаточно, чтобы сделать вывод, что ниточка ведёт в соседний район, где живут нехорошие и совсем бессовестные люди. Старые оперативники привычно делают вид, что лицезрят этот цех впервые в жизни. Все дружно забудут, что громят этот цех всякий раз, как у начальства кое-где засвербит. И совершенно не важно, что изымаемый из цеха агрегат, в принципе, не мог изготовить не то что самогон, а вообще ничего не мог произвести.
На местных мужиков теперь легла забота чуть подлатать это «здание», чтобы оно совсем не завалилось, и притащить в него всякий хлам, чтобы соорудить очередное не пойми что для следующей облавы. Местные с задачей справятся: если есть фантазия, то интеллект аборигенов способен и не на такие изыски.
Лейтенант Мухин тяжело вздохнул: у него когда-то водилась хрустальная мечта, но от столкновения с реальностью хрусталь разбился вдребезги. И так вот всю жизнь, даже без выходных. Какие к лысому бесу участковому выходные? Он уже и слово такое забыл. Начальство создаёт участковому проблемы, народ вообще без проблем не может жить; в семье, опять же проблемы. Даже верный мотоцикл и тот норовит создать проблемы. Проблемам не скажешь, чтоб они в очередь встали. Ну, и как тут не запьёшь? Но к этому делу надо подходить осторожно, а то получится как с коллегой из соседнего района. Двадцать лет мужик сидел на должности, но, всё-таки спёкся. Запил горькую в недопустимых количествах. Сдали своего участкового свои же местные селяне, когда заметили, что участковый стал охотиться с помощью пистолета Макарова на бегемотов, каким-то образом появившихся в деревенском пруду. Бравый участковый не смог толково обосновать своему начальству, куда он спалил столько патронов к пистолету, и сколько точно бегемотов подстрелил. Уверял, что завалил штук сорок. Начальство, почему-то не организовало рейд на зловредных гиппопотамов, а отобрало у коллеги пистолет и отправило его на медкомиссию, где выяснилось, что участковый к службе не годен.
Лейтенант Мухин, раз уж заехал в деревню, то, по укоренившейся привычке всё доделывать до конца, прошёлся по некоторым адресам и заехал на ферму посмотреть на деда Матвея. Ещё одна головная боль лейтенанта. На ферме Мухин встретил деда Матвея, усиленно курившего свою неизменную «козью ножку», вечно непросыхающую Марину Остроградскую и деревенского дурачка Василька. Их что, магнитом друг к другу тянет, - подумал Мухин. Гоп-компания.
Маринка радостно развлекала деда и глупого мальца частушками:
[justify]
