Платона от такого кощунства прямо перекосило. Действительно дурость какая-то происходит с этим календарём. И партия по этому поводу ни мур-мур. Как мог Бог родиться, если его не должно существовать? Тогда почему этот календарь не заменят. Сложно всё. Но, как ответить этой глупой крестьянке, что Бог не мог родиться, так как его нет.
Платон так и заявил Тимофеевне. Та, удивлённо замолкла, сказав, что тёмная она. Однако, вот в Святом писании и других книгах пишут, что Иисус Христос таки родился и жил.
Услышав о книгах, не успевший остыть Платон, заявил:
- В книгах только враньё пишут, а вы верите всякой галиматье…
- Что, во всех книгах только враньё пишут? – сильно удивилась тёмная крестьянка.
- Да, - в запале, уверенно произнёс Платон. - Во всех книгах только враньё и пишут.
Тмофеевна сильно поразилась таким сообщением.
- А радио? – удивлённо спросила она.
- Что радио? – сказал Платон. Вдруг он понял, что дискуссия на свежем воздухе забрела явно не туда, надо срочно съезжать с этой скользкой темы. А то договорится он до того, что отправят его до самой тундры в «глубины сибирских руд» писать статьи для белых медведей.
- Так, говорите, лечит людей молитва? А какая? – лихо он соскочил с опасной темы. Почему-то, из головы вылетели все умные мысли, теперь собирай их в кучу.
- Так Отче Наш, - пожевав губами сообщила крестьянка. – Но помогает только праведникам. Грешникам не очень помогает. Ещё я угощаю людей своей водичкой. Дюже хорошая у меня в колодце водичка. У вас в городе такой нет. Налила бы тебе, милок, да тары у тебя нет. Могу в бутылку свою налить … на 20 копеек водички … и сама бутылка 12 копеек. Будешь брать?
Платон махнул рукой, чтоб отвязаться от предприимчивой крестьянки. Отсчитав ей тридцать две копейки, он протянул ей деньги. Женщина лихо смахнула их из рук Платона и пригласила того в дом: чего стоять на холоде. В доме Платона поразила беднота. Не то слово: беспробудная нищета. Ещё он увидел около печи человеческое существо, сидящее в обнимку с кошкой. Но, то, в чём щеголяло это существо, сразило Платона. Он вспомнил, что местный абориген говорил, что у Тимофеевны живёт её внук, страдающий неполноценностью. Вот куда смотрит государство, – с горечью подумал Платон. Он знал, что тема больных и бесхозных детей очень неприятна для властей. Если раньше в городе имелся один детский дом, то теперь в каждом районе по два детских дома. Что с этим делом надо делать, Платон не знал, поэтому на сердце легла боль. Хорошо, что я занимаюсь мракобесами и суевериями, – подумал Платон, – если бы занимался социальной сферой, то точно свихнулся бы.
Платон достал из кармана простенький фотоаппарат «Смена-8М» и попросил разрешения сделать фото ребёнка с кошкой. За это он готов отдать рубль денег на конфеты ребёнку.
- Да фоткай, - согласилась Тимофеевна. – Это мой блаженный внучок Василёк. Головой он сильно страдает, бедняжка. Еле-еле научился говорить несколько слов и ходить.
Тимофеевну обрадовал рубль, полученный от гостя, поэтому она к нему прониклась:
- Может, милок, сам молитву прочтёшь, и водички колодезной попьёшь? Господь он милостив.
Платон, подумав, согласился. В виде эксперимента, конечно, и для конспирации. Какая молитва? Какая вода? Смотреть нужно в корень, а здесь сплошная ересь. Но надо уже закругляться с этой дурной деревней и ехать домой. Цикла статей про подпольное лечение людей явно не получится. Разве что написать про поимку лешего в летающей тарелке или о замечательном самогоне без димедрола. Тьфу ты, куда я качусь!
- Что бы ты, милок, хотел от Господа получить касательно здоровья? – спросила Тимофеевна перед тем, как начать читать молитву.
Платон задумался. Есть у него на теле одна неприятная особенность. Это пятно на коже. Какая-то неизлечимая кожная болезнь. От пятна не больно, но неприятно, так как пятно выросло достаточно большое и шло по шее до середины правой щеки. Все люди, с которыми приходилось общаться Платону, прежде всего, обращали внимание на это уродство. Естественно, все делали вид, что ничего страшного, но, всё равно неприятно.
- Ну, если пятно вот это исчезнет, то обрадуюсь, - сказал Платон. Естественно, он не верил, что оно вдруг возьмёт и исчезнет. Нонсенс.
- Всё в руках Его, - буркнула старушка.
Платон стал вместе с Тимофеевной читать Отче Наш. Креститься он не стал. Зачем. Потом Тимофеевна поднесла ему кружку с холодной водой. Её блаженный внук и кошка внимательно смотрели, как Платон пьёт воду. Что сказать? Вода действительно оказалась отличной. Да не просто отличнойя, а супер. Такую воду Платон никогда не пил: прохладная, бодрит, заряжает какой-то энергией, так что голова закружилась. Наверное, это минеральная вода. Вот повезло хозяйке, что на её участке такой колодец. Теперь понятны слухи. Всё дело в минеральной воде. Только и всего.
Платон получил запечатанную пробкой бутылку и покинул этот дом. Почему-то настроение у него улучшилось. Ещё бы, Василёк, поняв, что гость расплатился целым рублём, влил в больную точку гостя целых две магических единицы. Ибо в их с Тимофеевной условиях рубль это просто замечательно: целых пять булок белого хлеба.
Платон по белому и чистому снегу дошёл до машины. Сел в неё и обратил внимание на странный взгляд шофёра.
- Что, Фомич? – спросил он.
- Ваше пятно на щеке. Оно исчезло, - с удивлением прокомментировал шофёр.
Платон посмотрел на себя в боковое зеркало и похолодел. Его привычный мир рушился у него прямо на глазах. Но, как? Выходит, высшие силы всё же существуют? Платон не наивный человек, чтобы согласиться с тем, что пятно исчезло из-за того, что он выпил немного воды, но факты говорят о другом. Ага, конечно. Значит, в этом мире всё неоднозначно. Получается, что старшие товарищи что-то знают, но скрывают. Вот, значит, почему партия не спешит менять календарь, да и преследование церковников и мракобесов в последнее время какое-то пассивное. Даже кое-где церкви открываются после ремонта. Уму непостижимо. За что боролись?
Воочию рушилась вера в непогрешимую мудрость партии.
В этот день Платон много думал, даже заснуть не мог, мешали крамольные мысли. Он вспоминал, как во время его учёбы в универе, на семинарах студенты доказывали ошибочность мнений великих учёных, которые говорили о боге в благоприятном свете. Правда, что-то больно много развелось таких учёных. Студенты опровергали таких горе-учёных с помощью цитат классиков. Но … имелось большое «но» … все эти великие учёные действительно внесли огромный вклад в науку, они действительно очень знающие в своей области и весьма информированные люди, а о партийных классиках так не скажешь. Да и не смешивали они понятия «Бог» и «Церковь». К церкви все учёные относились скептически, а вот Бога уважали. Даже те, кто в него не верил. Как сказал один человек: «В Бога я не верю … но я его боюсь». Получается все эти Карл Маркс и Фридрих Энгельс, это которые не муж и жена, и даже не четыре человека, а два еврея, которые писали всякую гадость про славян и, особенно, о русских, безбожно врали в своих книгах. Получается, что этот Маркс, который не любил мыться и стричься, это лохматое чмо, учит нас, как нам строить коммунизм, который, честно говоря, хрен когда построим, хоть усрись.
Что-то сломалось в мировоззрении Платона. Теперь он, вспоминая, учёбу видел многие вещи совсем в другом ракурсе. Да, и свою работу в газете теперь видел Платон совсем с другой стороны. Все эти его статьи о бедной замученной девочке с косичками. Ахинея же полная, замечательно высосанная Платоном из пальца. Уж он-то знал, как такие статьи создаются. Нет фактов — включай воображение, оно что хочешь дорисует. Люди это читают, – с горечью подумал Платон. Хотя, положа руку на сердце, скажем откровенно, нашу газету дураков читать нет. Её даже распространяли по принудительной подписке, как, кстати, и все другие издания такого рода. Народ их использовал строго по назначению: ведь туалетной бумаги в магазинах хрен купишь. Впрочем, за границей творится такая же фигня. Платону, по роду своей работы, приходилось видеть и зарубежные, прости Господи, издания. Ему, как и другим идеологическим работникам показывали эти газетки, как пример крайнего упадка нравов. Да, в своих газетёнках капиталисты дошли до точки: сплошная чернуха, враньё, двойные стандарты и погоня за дешёвыми сенсациями. Там главное не смысл, а любыми путями привлечь человека, хоть самыми низменными страстями, лишь бы он покупал эту газету. И что дальше? А дальше и у нас образуется точно такое же общество, как на загнившем западе. Уже все признаки налицо: политическая трескотня, враньё, дурацкие лозунги и призывы, бездуховность и выхолащивание смысла. Враньё кругом. Даже к антирелигиозной пропаганде приплели полёт человека в космос. А первый космонавт взял и сказал: «Кто не нашёл Бога на Земле, тот не найдёт его и в космосе». Где выход? Платон с ужасом увидел, что выхода нет. Ибо, даже если начни вдруг сейчас говорить правду, то станет ещё хуже. Любая правда может быстро привести к большой крови. Поэтому тупик. И что дальше? А дальше как всегда, сплошная социология. Очередной нарыв лопнет и произойдёт очередная переоценка ценностей, естественно, с переделом собственности и кровавым методом. И так до следующего нарыва.
[justify] Такую задумчивость Платона стали замечать коллеги. Главный редактор, умнейший человек и хороший психолог тоже это заметил. Он видел своих молодых сотрудников насквозь. Знал об их будущих поступках, даже когда сам молодой сотрудник не подозревал о том, что он совершит. Сколько их прошло через редакцию. Вот и этот явно спёкся. Думать начал, а это в нашем деле опасно. Нам голову не надо загружать, голова орган нежный, от переизбытка мыслей может сломаться. Вот совсем недавно инструктор обкома партии, товарищ Пахомов, похвалил главного редактора за цикл статей о пресловутой девочке с косичками, которая попала в лапы мракобесов. Сказал, что это очень правильные статьи и автор правильно мыслит.
