Да к тому же Хайдеггер все время подчеркивает «странность и единственность (несравнимость) бытiя» (там же, 322), которое «сутствует как событие основывания Вот (…), а если коротко: как событие». (Там же, 316). А ведь мы прекрасно знаем, что странными и единственными могут быть только идеи, созерцание которых уже Платона приводило в состояние удивления.
Более того, «вот-бытие» Хайдеггер определяет как «место мгновения» для основывания «истины бытiя». При этом: «Место мгновения (…) возникает из одиночества великой тишины, в которой присвоение становится истиной». (Там же, 404). Вот здесь, в «одиночестве великой тишины» мы вполне можем опознать инкубационную фазу продуктивного мышления человека, когда предшествующий плодотворный этап рефлексии-1 заканчивается этой фазой и последующим инсайтным явлением в наше сознание смысла новой идеи, приносящего саму истину.
Далее, следом за этим текстом, Хайдеггер напрямую задается вопросом, который ранее, до него уже разрешил А. Пуанкаре:
«Когда и как в последний раз, в самом основании и с отставлением в сторону всего к тому моменту ходового и мимоходного, было выспрошено в мышлении это место мгновения для истины бытiя и подготовлено ее основание?». (Там же, 404).
Если бы Хайдеггер был знаком с работой Пуанкаре (см. п. 11 Литературы), в которой описаны случаи инсайтного решения математических задач, то он бы знал «когда и как» подготавливается «место мгновения» прихода в наше сознание «истины бытiя», а по нашему, смысла идеи. И ведь действительно, приход в наше сознание какой-либо истины непременным образом сопровождается «отставлением в сторону» всего «ходового и мимоходного», поскольку спонтанно явленный смысл новоявленной истины (идеи) требует как нашего отстранения от всего обыденно нас занимающего, так и незамедлительного сосредоточения на самом смысле с целью его развертывания и нахождения, в конечном счете, вида того подручного средства, с помощью которого могла бы быть разрешена проблема, возникшая в социуме.
По поводу же причастности именно нашего сознания к «само-сокрытию», Хайдеггер вполне недвусмысленно заявляет следующее: «Лишь когда мы находимся в просвете, мы узнаем само-сокрытие». (Там же, 430). То есть лишь тогда, когда нам на ум из бессознательного приходит идея, – а вернее, ее сгусток – когда мы озарены светом ее смысла, мы осознаем сам факт «расположения» этого смысла на границе, за которой с неизбежностью может наступить – а может и не наступить: это зависит от степени сосредоточения нашего внимания – «само-сокрытие» смысла идеи.
Далее, в этом же пункте, Хайдеггер пытается определить суть истины, то есть, по- нашему, смысл идеи. Вот что он пишет:
«Истина никогда не есть составленная из положений «система», на что могли бы ссылаться.
Она есть основание как берущее обратно и возносящее, которое возвышается над сокрытым, не снимая его, настроение, настраивающее как это основание. Ибо это основание есть само событие как сутствие бытiя.
Событие несет истину = истина воз-носит событие». (Там же, 430).
И действительно, истина – как смысл идеи – не может быть представлена каким-либо наименованием-сущим, на которое мы «могли бы сослаться». Ведь смысл идеи (сама истина) заключен во взаимосвязях между сущими, из которых состоит – как мы показали ранее в Части 1 – весь комплекс любой идеи. И этот смысл (в начальной стадии его раскрытия нами) направлен только на то, чтобы мы могли обнаружить лакуну – в виде отсутствующего (искомого) сущего – в цепочке сущих, а уже зетем сформировать идеальный вид этого искомого сущего, изготовить по образцу последнего материальную его форму – подручное средство, и лишь в последнюю очередь изготавливать в социуме Продукцию совершенно нового вида с помощью этого средства.
Иначе говоря, мы не можем сформулировать смысл идеи (истины) и на него «ссылаться», поскольку этот смысл, по сути дела, «диктует» нам саму методологию своего развертывания с целью нахождения вида подручного средства. И об этом говорит, казалось бы, странное словосочетание «берущее обратно и возносящее». Спрашивается, почему «обратно», куда «обратно» и почему «возносящее»? Да только лишь потому, что сначала в наше сознание внезапно проникает смысл (сгусток смысла) идеи в готовом и ясно понимаемом нами виде. И лишь затем, сразу же, мы должны вернуться («обратно») к этому сгустку смысла с той целью, чтобы раскрыть («вознести») его и оформить в понимаемых нами знаках какой-либо системы.
Более того, из этого текста мы видим, что Хайдеггер приравнивает истину и к основанию, и к событию, которые взаимотождественны между собой через наличие в них истины как не-сокрытости внове явленного смысла.
Приведем еще одно высказывание Хайдеггера из «Черных тетрадей», где в наиболее ярком свете просматриваются элементы и этапы методологии возникновения новизны, изложенной нами ранее (Часть 1).
«Размышлять и быть мыслителем – не одно и то же. … Это давно было определено как представление представимостей наличного. …. Размышление есть вращение (…) в этой области, характеризующейся лишь пред-ставляющим способом, … мыслитель в лучшем случае обосновывает возможности размышления, причем через то, что всегда может быть названо основанием (…) истины Бытия. Мыслитель отрицает сущее в целом в пользу Бытия, чтобы выспросить для последнего просвет, который всякий раз выговаривается в истолковании. Бытие-мыслителем означает: сперва вникнуть в подобный просвет, проявить в нем, вопрошая, настойчивость (…) – выводить каждое слово лишь из этого основания и в его принадлежности сохранению этого основания. … бытие-мыслителем означает: обладать мужеством к вопрошанию, не боящемуся (встречных) вопросов…». (ЧТ, 3, 29).
Попытаемся по пунктам проанализировать смысловые единицы этого текста.
1. Хайдеггер принципиальным образом отделяет «размышление» «как представление представимостей наличного», то есть логическое мышление путем манипулирования наличным сущим, от продуктивного мышления «мыслителя», настойчиво выспрашивающего саму суть идеи, а затем раскрывающего ее смысл (как «основание») и оформляющего его путем выговаривания в адекватном «истолковании» знаками определенной системы.
2. Что означает «выспросить» «в пользу Бытия» «просвет»? Скорее всего, это означает: путем настойчивого логического мышления (по-нашему, на этапе рефлексии-1) «достучаться» до бессознательных материальных нейронных структур нашего мозга с тем, чтобы последние, по прошествии инкубационной фазы, ответили спонтанным – инсайтным – явлением в наше сознание смысла новой идеи. Это явление и есть «просвет», в котором нашим сознанием видится этот смысл в своем целостном виде, в виде сгустка смысла, который нам предстоит сразу же развернуть до состояния понятной нам и оформленной нами же мысли.
3. Далее, что означает «Просвет, который выговаривается в истолковании»? Можно предположить с большой долей вероятности, что это наш этап рефлексии-11, когда мы выговариваем и истолковываем – то есть раскрываем и оформляем в знаках какой-либо системы – смысл внове явленной в наше сознание идеи. Причем, выговаривая и истолковывая этот «просвет», мы все время должны держать смысл этого просвета на прицеле нашего сознательного сосредоточения с той целью, чтобы не упустить этот смысл, не забыть его, прежде чем мы его оформим в одеяние знаков.
4. Продолжим далее: «сначала вникнуть в подобный просвет, проявить в нем, вопрошая, настойчивость (…) – выводить каждое слово лишь из этого основания и в его принадлежности сохранению этого основания.». Что сие означает? Это уже, скорее всего, касается неукоснительного следования смыслу внове явленной идеи в процесс развертывания последнего на этапе рефлексии-11. «Основанием» является сам смысл идеи; он же является и истиной Бытия, и событием, и «просветом». Формулирование этого смысла заключается в «выведении» каждого слова, соответствующего именно этому спонтанно явленному сгустку самого смысла. Что касается «сохранения основания», то это означает не что иное, как удержание – путем сосредоточения внимания – в нашей краткосрочной памяти внове явленного смысла на протяжении всего того времени, пока мы не раскроем смысл и не зафиксируем его в знаках. Ведь эти знаки уже будут размещены в нашей долговременной памяти, и нам уже не нужно время от времени воспроизводить этот – мимолетно явленный и легко забываемый – смысл в нашем сознании. Да и с течением этого времени мы уже с трудом можем это делать, поскольку смысл быстро забывается, если мы отвлекаемся от непосредственного его созерцания в нашем сознании даже на самое короткое время. (О роли краткосрочной памяти в процессе раскрытия смысла идеи нами будет сказано в Части 111 о возникновении сознания).
5. Спрашивается далее, почему мыслитель не боится «(встречных) вопросов»? Скорее всего, не столько потому, что он на 100% уверен в правильности своего вопрошании и истинности полученного им ответа, сколько потому, что он единственный, кто находится во вдруг открывшемся ему «просвете», и кто выспрашивает и созерцает ту или иную истину Бытия. Здесь у него нет ни соперников, ни соглядатаев. Поскольку на данный момент «просвет» открывается лишь однажды, и лишь одному единственному мыслителю.
Как видим, здесь – и особенно во второй части приведенной цитаты – фигурируют основные элементы процесса возникновения идеи и раскрытия ее смысла:
- и рефлексия-1 – как выспрашивание «просвета»;
- и инсайтно явленный смысл идеи – как сам «просвет»;
- и рефлексия-11 – как проникновение в этот «просвет» и раскрытие его смысла;
- и словесное оформление того, что было увидено в «просвете» – как «выговаривание в истолковании».
Но эти элементы выражены Хайдеггером, опять же, на языке интуитивного «выговаривания», на том языке, который лишь намекает на суть выражаемого.
3.2. Бытие, по Хайдеггеру
Получатся что бытийно-историческое мышление-вопрошание Хайдеггера – это размышление о том, о чем пока что невозможно достоверное – то есть уже оформленное идеей – новое знание, но возможно лишь интуитивное (намекающее) вопрошание о том, чего мы еще не знаем. (Потому что само явление идеи в наше сознание является гарантом «достоверности» того знания, которое она с собой приносит). Но, спрашивается тогда, чего мы еще не знаем? А не знаем мы, какова основа возникновения всего сущего, не знаем, в чем заключена истина Бытия. Мы лишь можем предполагать, что оно, сущее, возникает из Хаоса – а по Хайдеггеру, из «без-дны», из «ис-тока», из «основания» – всего существующего. А все существующее (Хаос, «без-дна») находится в постоянном спонтанном взаимодействии вещей
