иметь женщину-друга и не верил никогда, что с женщиной возможно дружить. Не верил и сейчас. Растерялся. Был не готов к такой откровенности. И понес совсем не то, что возможно хотел бы сказать в этой ситуации, чтобы сохранить дружбу.
- Людмила, экстрасенс от вашего пакета категорически отказался. Теперь я вынужден один вечером в своей комнате в ПТУ пить «Абсолют» и закусывать конфетами... Может быть вы мне тогда составите компанию ?
После того, как он это произнес у него была полная уверенность, что Людмила «придет в норму». Тогда можно будет вернуться к прежней дистанции между ними. Но Людмила Сергеевна, внимательно посмотрев на него, спросила: - Когда?
- Сегодня, - ответил его оппонент.
Он делал совсем не то, что хотел. Вернее, он хотел, но этого не следовало
делать. Что подумает Людмила теперь? Он взглянул на нее.
- Вы как будто расстроились, предложив мне вечер,- спросила она и улыбнулась.
«Нет, кажется все в порядке»,-решает он. Они договорились встретиться у метро, чтобы никто из сотрудников не увидел их вместе. «Глупо думать, что ты пользуешься ее положением. Она взрослая самостоятельная женщина. Здесь что-то другое»,-подвел черту оппонент, когда Виктор медленно шел к себе по длинному коридору офиса.
До назначенной встречи оставалось десять минут, до метро идти пять минут. Виктор колебался. «У нее болеет муж, а она…». «Чистоплюй и дурак. Людмила – замечательная женщина, она к тебе расположена, может быть устала от своих проблем, а жить-то хочется. И тебе ведь давно женщину надо… Что ? Все равно нет ? Тогда ищи, где поколоть дрова или звони в колокола, Челентано». Оппонент был прав, и Виктор, посмотрев на часы, заторопился к метро.
***
Он долго не отпускал ее и, наверное, что-то было не так, но совсем немножко. Наконец, Людмила стала одеваться, объясняя, что надо успеть еще заехать к подруге.
- Зачем тебе к подруге ?
- Вернусь домой вместе с ней, чтобы Иван зря не мучился. И мне так увереннее перед ним.
На автобусной остановке, поцеловав его, она сказала, как будто вновь за что-то оправдываясь:
- Первый раз, понимаешь ? Ты не можешь себе представить эти два года моей жизни.
И попросила: - Не осуждай меня, Виктор, ладно ?
- Да я и…
- Я же тебя всего чувствую. И она, снова поцеловав его в щеку, легко побежала к подошедшему автобусу.
Теперь идеалист ее почему-то не осуждал.
Виктор подошел к темному корпусу, в котором он занимал комнату, и среди неосвещенных окон нашел взглядом свое окно. Было очень одиноко. Еще какие-нибудь полтора часа назад за этим окном они с Людмилой любили друг друга. И как это происходило никто не слышал, даже сторож сидел совсем в другом здании. Он вспомнил рыдания Людмилы и все остальное….
- Извини, что все это тебе… Он стал совсем другой…, совсем другой. Я не чувствую его так, как раньше… Я плохая жена, -жаловалась она потом, когда собирались.
Никто никогда не узнает ее тайну, и дай ей Бог терпения. Но внутри пусто…. Он знал, что сейчас душа Людмилы опять была с Иваном, а ему не к кому было прислонить свою душу.
***
Он вспомнил, как однажды еще не поздним вечером Ирина тоже пришла домой с подругой. От нее пахло коньяком и духами «Опиум». На Ирине было надето открытое красное платье в талию с широким поясом. Тогда для нее, наверное, был период расцвета – блондинка в красном платье, еще молодая и, при желании, немного загадочная…
Накануне вечером Ирина примеряла это новое платье и подбирала макияж. И Виктор, прозревший вдруг, как хорошо выглядит его жена, приставал к ней, но получил раздраженный отказ. Он еще не понимал ничего…
Подруга Неля щебетала тогда без умолку, а Ирина, выглядела чуть усталой, движения ее были замедленны – что-то в ней было незнакомое. Или давно забытое ? Зачем она притащила эту мельницу Нелю? Подруги потом еще долго трепались на кухне и, кажется, пили вино. Виктор, уставший за день на работе, так и не дождался жену и прилег отдохнуть. Часа в два он проснулся – Ирины не было рядом. Заглянул в зал – она спала там, постелив себе на диване.
Утром она была совсем прежней Ириной , совершенно не похожей на вчерашнюю женщину с туманом в глазах. Также бегала в бигудях из ванной на кухню, подгоняла сына в школу и втолковывала ученому мужу, что вчерашний суп на балконе.
Аналитик в нем, перетряхивая все это целых три дня, наконец обо всем догадался. Однако момент для выяснения отношений был уже упущен, он хорошо знал свою жену -цепляться бесполезно, теперь Ирина будет молчать.
Виктору не было жаль Ивана Удальцова, что ему изменила жена, и теперь уже не было жаль себя. Даже пришла в голову почти оптимистичная мысль – каждый муж красивой женщины рано или поздно получает опыт Каренина. Так устроена жизнь….
***
В научно-производственной фирме «Меркур» кипели торговые страсти. Попытка продать несколько контейнеров с просроченной колбасой, привезенной из Карелии, закончилась скандалом с фирмой-покупателем из-за сильной плесени, появившейся на колбасе уже на прилавках магазинов. Ларионов пытался уклониться от решения неприятного вопроса, но получил прямые угрозы в свой адрес. Когда Виктор зашел к нему по каким-то своим делам, шеф раскрыл свой черный дипломат и искал в нем печать фирмы. Виктор увидел в дипломате наган и гранату-лимонку. Заметив его взгляд, Александр Владимирович мрачно произнес:
- Хреново все. Будем обороняться.
Это было трогательно и смешно. За время работы в «Меркуре» Виктор насмотрелся этих братков-рэкетиров. Наверное, подобных ребятишек нанимают, чтобы проучить должника. Здесь дипломат раскрыть не успеешь. Похоже, это понимал и Ларионов, а носил этот хлам для самоуспокоения или просто играл на публику. Колбасу он распорядился взять обратно у солидного покупателя. У покупателей пожиже рангом Ларионов возврат не принял. И недвусмысленно пригрозил прислать «бойцов», если не будет заплачена ему та часть денег, которая по договору причитается после реализации товара. Почти все работники фирмы, за исключением Ларионова и заместителей, несколько дней мыли возвращенную колбасу и продавали ее здесь же, недалеко от офиса, прямо на улице с лотка. Выкрутились, колбаса ушла. На то она и колбаса….
Виктор пару раз при случае выяснял с Ларионовым, насколько далеко тот способен пойти, если ему не заплатят деньги за испорченный продукт. С удивлением Виктор понял, что Александр Владимирович способен пойти на крайние меры. Вообще со временем для Виктора стало ясно: бизнесмены и криминал связаны крепкой связью. Они нужны друг другу и в данных условиях просто друг без друга не могут существовать. Такие отношения для него были неприемлемы. А Ларионов знал - выжить сейчас и не завалить бизнес может только волчара-шакал. Он давно перешел границу, которую устанавливает для себя каждый человек и знает, когда ее переходит. Наступает момент, когда нет границ. Ты ждешь постоянно удара и сам никому и ничего не спускаешь. Причем дело превыше всего. Люди потом. Раньше на их с Виктором службе на первом месте была Родина, а люди потом. Получается при любом раскладе, почему-то люди всегда потом.
Несколько раз Ларионов заводил с Виктором разговор, что готов ему выделить небольшую долю акций в его АОЗТ. Со временем, когда Виктор больше будет разбираться в бизнесе, он готов даже сделать его директором фирмы, а самому открыть еще одно дело. Сначала это показалось заманчивым. По крайней мере, работа не скучная. Теперь Виктору становилось ясно, что соверши он такой шаг, согласись с этими предложениями, и вряд ли его из этого дела отпустят, если что. Или игра по их правилам, или…. Жизнь испытывала его со всех сторон, не провалиться ли он в болото какого-нибудь корыстного интереса. Не продаст ли он свою свободу выбора за миску похлебки, хотя и очень сладкой иногда, но дающей неизбежную отрыжку, так как готовят эту похлебку на адской кухне обмана, разврата и вседозволенности.
В то же время аппетит Ларионова возрастал с каждым днем.
– Хочу себе еще один оптовый склад прикупить, ну и маленький «свечной» заводик подобрать. Такая борзая торговля – это, конечно, временно. Надо что-то посолиднее завести. Да и денежки можно отмывать на производстве. Давай, давай, Виктор Вячеславович, езжай скорее на свою родину. Сначала дашь им заказ станков на двадцать и сотню мельниц. Если неплохо справятся, купим их с потрохами. Вообще посмотри что там и как. Есть ли надежные люди. Кто из местных бандюганов контролирует этот завод. Количество бойцов и связи со Псковом. Сколько попросят на лапу местные власти. Ну, ты теперь все это не хуже меня знаешь.
Виктор знал – без братков и отката нынче дела не делают. В первых числах июня, передав дела Коробейникову, он поехал на родину, взяв с собой сына погостить у бабушки.
7. Начал задавать вопросы.
Собрание коллектива завода «Фотолит» проходило в помещении бывшего красного уголка. В более просторной столовой теперь не собирались – людей в последнее время заметно поубавилось. Только за прошедший год численность ИТР и рабочих сократилась раза в два. Остались наиболее квалифицированные специалисты, которым в этом городе просто негде работать по специальности. Они жили надеждой. Если в свое время ОКБ надеялось на иностранного инвестора, то заводчане мечтали о «добром дяде» из Питера или из Москвы, который даст работу. То, что он заберет за это в собственность завод, уже никого особо не расстраивало, так как заработков не было, а жизнь, несмотря на гайдаровские реформы, все же продолжалась.
Выступал директор завода Синельников, молодой, чуть полноватый мужчина среднего роста.
- Товарищи, дорогие, товарищи. Уже сегодня мы стоим перед выбором - с кем в самом ближайшем будущем нам работать и выводить завод из крайне тяжелого положения, в котором мы оказались по не зависящим от нас причинам. Вы знаете, псковский завод электроарматуры предлагает нам полностью перепрофилировать производство. Практически это предполагает почти полную замену или переучивание наших специалистов. Возрастет объем сборочных работ и существенно снизиться объем мехобработки. Как я понимаю, большинство стоит категорически против такого перепрофилирования. Поэтому сегодня очень важно рассмотреть предложение питерского «Меркура», который готов разместить у нас заказ на оборудование для фермеров и деревообрабатывающие станки с высоким объемом станочных работ. То есть с загрузкой наших основных специальностей – токарей и фрезеровщиков……
Синельников еще долго взвешивал за и против и, в конце концов, закончил сакраментальными словами:
- Вам решать, как жить дальше.
Виктор понял, что демократические бури совершенно испортили этого молодого человека, возможно, так и не дав вырасти ему в настоящего директора. Он вспомнил все эти СТК, попытки выбора руководителей в ОКБ, которые хотя и не были в полной мере осуществлены из-за вмешательства главка, но успели нанести вред дисциплине и ответственности руководителей за судьбы, возглавляемых ими коллективов. Очевидно, развал в ОКБ начинался именно со
