прав. Конечно, Виктор уже отыграл свою старую роль. «Смириться… Не так это просто сделать, если ты продолжаешь слышать свой барабан, который
----------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Владимир Крючков, председатель КГБ. Выступление на заседании Верховного Совета в июне 1991 г.
** Леонид Крамник умер в Англии при невыясненных обстоятельствах в 2001 г.
все еще тебя продолжает звать. Или уже нет ? Тогда что? В коммерцию податься? Там теперь масштабные задачи. Зачем тогда все это было надо ? Его встреча в жизни с Зиминым. Полтора десятка лет непрерывных изнуряющих поисков. Эта гонка с американцами. Этот теперешний его успех. Думал, работа на всю жизнь. Оказалось, что нет».
«Приспособиться-продаться, продаться-приспособиться …», - удовлетворенно запел оппонент. «Нет, не умею и, главное, не хочу», - оборвал его Виктор. «И перед Зиминым стыдно».
Он пошел домой пешком. Оглянулся на девятиэтажки ОКБ, постоял – неужели эти корпуса, лаборатории, коллектив, частью которого он являлся до сих пор, вот так просто расстаются с ним, продолжая как ни в чем не бывало существовать на этом свете без него ? «Незаменимых у нас нет»,-бесстрастно прокомментировал оппонент. Виктор отвернулся и ускорил шаг. Вдалеке на противоположной стороне города виднелись мертвые трубы биохимического завода, из которых сегодня уже не валил густой серый дым, как во все предыдущие, прожитые в этом городе семнадцать лет.
Открывая квартиру, Виктор слышал, как поскуливает от счастья, что пришел хозяин, его единственный друг. Лизнув Виктора в руку, Фрэд послушно сел к стене и напряженно ждал, постукивая хвостом, не скажет ли что-нибудь повелитель. Виктор всегда разговаривал с псом, пока раздевался. Иногда как мужик с мужиком, что со стороны было бы странно слышать.
- Ну что, брат, турнули меня с ОКБ. Тебя, Федя, не разу не сокращали ? Нет ? Тогда живи и радуйся, пока еще не сократили. Дернем сейчас ? По одной. Я вижу, ты меня понимаешь. А вот она не понимает…
Фрэд следил за ним взглядом и силился понять, чего же хочет хозяин. Ирины не было дома. Предстоял еще разговор с ней. Уж слишком холодно, если не сказать, злобно, она отнеслась к предстоящим изменениям в жизни Виктора. Экспериментальный завод, где работала Ирина начальником бюро в отделе главного технолога, давно перешел на вольные хлеба. Госзаказа уже почти не было. Завод делал все что придется, включая деревообрабатывающие станки или простые болты и гайки на заказ. И это - после высокоточных лазерных дальномеров и уникальных образцов боевых лазеров. Зато каждая гайка у них стоила как золотая, поэтому со сбытом были проблемы. Еще хотят
выжить в условиях «экономической реформы». Такая жизнь Виктора просто не интересовала. Его несколько высокомерная позиция Ирину очень раздражала. «Пойми, ну кому сейчас нужны твои лазеры», - повторяла она, вызывая всякий раз у Виктора строптивое желание с ней спорить. О том, что человек играет в жизни сначала одну роль, потом может сыграть другую, он только еще начинал догадываться. Слишком он эмоционально отождествлялся со своим делом. «Не нужны лазеры, значит и я не нужен. Черт с ними, пусть делают кастрюли, а американцев шапками закидаем», -обидчиво возражал Виктор. В то, что более сильный противник станет искренним другом, он не верил исходя из жизненного опыта. Дружить с сильным можно только по его правилам и в его же пользу. Все же необходим баланс силы. Виктор не вникал еще глубоко в суть происходящих в стране процессов -не было ни времени, ни большого желания, но считал, что свертывание работ по лазерной тематике является государственной ошибкой. По имеющимся сведениям Пентагон выделял огромные средства на разработку боевого лазера для космического и наземного базирования. Над «Южным» теперь планомерно в определенное время пролетал американский ныряющий спутник-шпион. Систематически ЦРУ организовывало «утечку» сведений о якобы успешных американских испытаниях боевого лазера «Нора», чтобы выявить реакцию противной стороны и узнать реальное состояние дел в этой области. Центнерами скупали за бесценок научные отчеты по соответствующей тематике, пользуясь продажностью части силовых структур и всеобщим бардаком в министерствах. Бывших номинальных патриотов сейчас интересовали куда более насущные дела, а именно, как заработать и выжить. Впрочем некоторых интересовали большие деньги. Их-то, таких как Михайлов, или бывший главный технолог экспериментального завода Ларионов, ныне предприниматель, Ирина ставила ему в пример. «Сначала она предала меня с ним, а теперь еще хочет, чтобы я, как он, сел в ларек с водкой». Правда, сейчас Ларионов уже не сидел в ларьке, а жил в Питере и торговал вагонами водки «Услада» и ликера «Аммарет», которые, по мнению Виктора, и пить-то невозможно приличному человеку.
Виктор достал из бара начатую бутылку армянского коньяка. Напиток главных конструкторов-были времена для таких шуток. Налил себе стопку, залпом выпил.
– Жаль друг, что ты не пьешь,-обратился он к Фрэду, сидящему рядом и наблюдающему за хозяином,- нехорошо пить одному, уж поверь мне. А больше не с кем.
Настоящих друзей себе он как-то не нажил. Некогда было уже начиная с института, а на друзей требуется время. Да и склонен Виктор был более к внутренней жизни и, вероятно, принадлежал к тем людям, которым не скучно наедине с самим собой. Всегда есть чем заняться, над чем подумать, что почитать. Но если бы не погиб Зимин…..Возможно, когда-нибудь они стали бы настоящими друзьями.
Ему было непривычно быть дома в такие часы, к тому же совсем одному. Какая-то странная неприятная пустота. Сын был еще в школе. Пес – бессловесная тварь, хотя, иногда, кажется, что-то понимает. Налил еще одну. Поднес Феде стопку понюхать. Пес возмущенно отвернулся. Поискал в холодильнике, чем закусить. Нечем. «Конечно, зачем отставному главному конструктору готовить. Зачем меня вообще теперь кормить. Такие люди, как я, должны теперь исчезнуть, как раздавленное насекомое, а жить такие, как ее Ларионов». Виктор выпил еще подряд две стопки и закусил коркой хлеба, завалявшейся в хлебнице. Как-то он сказал Ирине, которая с некоторых пор стала испытывать тягу к административной работе и всяким там собраниям по переизбранию: «Зачем тебе вся эта мура, все эти подробности демократии ? Мне нужна мягкая, ласковая, умная женщина, к которой можно прислониться душой и телом. Пусть мужики борются, твое предназначение в другом.»
«Ха-ха. Ножки раздвигать, что ли? Опять идеалист»,-отозвался тогда оппонент. Ирина ответила: «Пока ты писал никому не нужную диссертацию, нормальные люди сколачивали состояния. Ты создай условия, чтобы я могла не думать о будущем. Сын у нас растет. Ты-то ему сможешь помочь в будущем с твоими фантазиями ? Что-то пока не похоже. Мальчик так голодным скоро будет ходить». Нет, это была уже совсем другая женщина, чем десять лет назад, на которой Виктор так быстро женился. « Что делает время с женщиной»?-думал он. Какие-то слабые ростки ее характера, которые Виктор в свое время не заметил (или не захотел заметить) теперь, когда ей уже за сорок, превратились в неприятные, колючие кусты. Вырубить их уже невозможно, а плоды на них растут горькие, под стать их колючкам. «Часами лежит у телевизора. Жалуется на усталость. Спать ложиться - сразу отворачивается. В последнее время стала вообще спать отдельно. Я, видите ли, ей мешаю спать, ворочаюсь часто. Как это все пошло и скучно. Кажется, она раньше никогда не была такой. Или он был слишком занят ? Не замечал ?» Сейчас он уже точно не знал этого. Теперь кажется, что прошлое такое же неопределенное, как и будущее. Но то, что внутри пролегла между ними граница, Виктор больше не сомневался.
Он открыл зеленый горошек, который не смог спрятаться в холодильнике и без хлеба стал закусывать им коньяк. «Все-таки были счастливые дни в нашей совместной жизни, но сейчас кажется, что не было. Просто я ее придумал, еще тогда в институте, когда пересматривался с ней. Ведь отталкивала же судьба меня от нее столько раз, но почему-то в последний раз не захотела оттолкнуть. Поторопился как всегда. Пренебрег полезным советом Зимина держать паузу. Уже за тридцать – нужно жениться. Ну вот и женился. Была бы любовь, так, может быть, спасла бы она меня сейчас». Виктор вылил себе в стопку остатки коньяка. «Так серьезно стоит вопрос ?» -насмешливо сказал внутри оппонент голосом его жены. «Что-то нас все же связывает. Сын, и….контракт по судьбе?» Виктор боялся разрушать семью. Он видел, как она рушиться у него внутри, а значит это скоро может произойти реально. «Странное дело»,-опять подумал он. «Почему она никогда не прислушивается к моим желаниям ?» Сколько раз он намекал, что любит золотые украшения на ней, когда они ложатся в постель. Что косметику перед этим не обязательно смывать. Что ему нравиться такая-то прическа или такая-то одежда. Что надо бы хоть немножко сбросить вес. Бесполезно. Выслушает в напряженном молчании, а сделает по-своему. Как будто меня нет в ее жизни. И как ей интересно так жить без романтики ? Живет как робот. И никакой игры. Пусто все. Пусто. Дома ходит черт знает в чем, бигуди крутит, которые колются как рога. А на работу всегда в лучшей форме. Все это оскорбляло его мужское самолюбие. Как он в это влип ? Искал какой-то идеал, а женился на…..Лучше бы он женился на простой, даже необразованной женщине, но женственной женщине ! Которая, его просто любила, кормила, искала бы у него поддержки и считала своей опорой, а не выискала бы слабые места в его мужском статусе. «Не можешь разбудить в ней женщину, вот и пускаешь пузыри, великий конструктор, - проснулся оппонент. «А что, если оппонент прав ? Мне надо попытаться изменить ее». Виктор не хотел признать свое поражение на семейном фронте. Однажды он также не решился уйти от Ирины, потому что не хотелось проиграть в тяжбе с получением трехкомнатной квартиры. Это было в восемьдесят восьмом. Он, главный конструктор, один из самых успешных специалистов ОКБ, жил в однокомнатной вместе с женой и сыном. Приходили в ОКБ люди со стороны, устраивались в охрану, и через три года в зависимости от численности семьи получали двух-трехкомнатные квартиры. А ему вроде, как и не полагалось. Есть большая однокомнатная. По метражу, по нормам хватает. Так и ответили тогда из Ленинградского Обкома КПСС, куда попало из министерства ходатайство на улучшение ему жилищных условий. Подписал ходатайство заместитель министра Калинин. Но пришло смутное время СТК. Виктор обратился туда за поддержкой. Решили жилье дать, как положено, на комнату больше под кабинет. Потом перерешили в ответ на жалобу простых рабочих с экспериментального завода. Мол, все равны. А он, главный конструктор должен подавать пример своей скромностью. Виктор боролся как мог. Ставил этот вопрос снова. То давали, то не давали. Комсомольцы какие-то накатали свою жалобу в профком. Прошло несколько месяцев… К этой его борьбе прибавилась борьба с Шелестом и последующие разбирательства о пользе его диссертации. А Ирина в это трудное время восторгалась главным технологом экспериментального завода Александром Ларионовым.
