жизнь, в этом ее трагедия». И Виктор мысленно соглашался с этим («Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать»), но был не согласен полностью, потому что в любой ситуации должен существовать какой-то выход. Однако такого выхода он пока не видел.
Он пытался набросать программу, которую, может быть, потребуют у него на собрании акционеров. Многое в ней получалось довольно лихо, но как потом понял Виктор, основывалось на ситуации вчерашнего дня. Завод- вот основная проблема, т.е. нужна загрузка его производственных мощностей. Виктор потратил последние деньги на междугородние звонки по своим старым связям и кое-что отыскал. Ему обещали заказы на довольно точные изделия для нефтедобычи и молочной промышленности в заманчивых объемах. Кроме того, намечались небольшие заказы на медицинские лазерные установки. Но на все требовались гарантии качества, а значит нужно было во что бы то ни стало сохранить квалифицированный персонал - рабочих, технологов, конструкторов. От Ирины он слышал, что каждую неделю увольняются самые квалифицированные кадры. Уходят, черт знает куда. Теперь уже в ларьки, в водоканал, в теплосеть. Больше всего людей ушло на ремонтное производство нефтеперерабатывающего завода. Это было обидно, потому что Виктор понимал: даже в случае его победы, вернуть ушедших людей назад практически невозможно. Но отказываться от перспективы вновь попробовать свои силы он не собирался. Его манила эта будущая возможность встать один на один с разбушевавшейся стихией всеобщего развала в стране, зная, что сзади будет только глубокий ров, т.е. отступление для него невозможно в принципе и нужно будет идти до конца. Хотел себя попробовать в тяжелом деле, дать людям надежду и показать, что не все в России продаются за американскую зелень. Недавно ведь уже пробовал и победил - как оказалось, хотелось побеждать еще. Но предстоящее дело, кажется, было весьма опасным делом. Михайлов намерен был проводить интересы быстро разбогатевших на спекуляции бензином кооператоров, которые стремились теперь скупать недвижимость. Не важно для чего, ну пусть под склады пойдет. Или можно будет перепродать с выгодой для себя. Почему-то наивно думали, что можно продать наши заводы иностранному инвестору. Ни коллектив, ни наука, ни что-нибудь другое таких предпринимателей не интересовало. Только купить и потом продать намного дороже. Разумеется, чем больше уволится работников с предприятия, тем проще будет в дальнейшем. «Как же можно так вести себя в собственной стране»,- недоумевал Виктор. «Прямо «немцы» какие-то, оккупанты-паразиты, «нерусские» люди».
Несколько раз по звонку к нему приходил Бушкевич. Просил с кем-то связать, долго говорил о растущей поддержке Виктору Александрову и его, Бушкевича, плодотворной деятельности в этом процессе. Виктор отмалчивался, держал паузу, потому что твердо решил положиться на судьбу. Михаил Сергеевич в последнее время намекал на какую-то опасность. Призывал Виктора не ходить поздно по улице, ни в коем случае не оставаться одному на даче. Быть очень осмотрительным. На прямой вопрос Виктора «В чем дело ?», он ответил: «Вывести могут из списка накануне выборов. Сам знаешь, как это проще всего сделать. Есть там такие люди….». Пугал или предупреждал об опасности ? Только потом Виктор пришел к выводу, что, пожалуй, главной задачей хитрого Бушкевича было выяснить, не стоит ли за ним кто-то из серьезных людей. А уж устранять его физически не было необходимости. Участие Виктора в выборах режиссерам было только на руку. Все это он поймет несколько позже. Настанет время, плакать захочется, что был игрушкой в руках этих людей. И он считал себя умным человеком. В этом деле, в которое он пытался сунуться, есть и поумнее.
Где же раньше сидели эти умники ? В комсомоле, в партийных и профсоюзных органах. Если не можешь на производстве пробиться, т.е. работать не только языком, а как лошадь, по существу - дуй в общественную работу. Было время, Виктор относился к ним снисходительно, как к обузе. Теперь для них обузой является он со своей несовременной моралью и техническими идеями. Роли неожиданно поменялись. Было же желание уйти совсем, но не ушел, не ушел… Ирина, конечно, здесь сыграла не последнюю роль. Но нельзя не верить себе. Уходя, уходи. И не стой у дверей…..
Наступили выборы. И все решилось очень просто. Сначала были очень эмоциональные выступления от коллектива. Виктора хвалили за прошлые успехи и принципиальность, за его вклад в обороноспособность нашей Родины. Говорили, что он умен, строг, но справедлив и честен. Что сейчас настало время выдвигать именно таких руководителей-реформаторов, и чтобы совесть была, если мы не хотим оказаться на улице и влачить жалкое существование безработного. И т.д. и т.п. Что ж стоило сюда прийти, чтобы это услышать за всю ту критику снизу и сверху, которую он испытал, осуществляя их с Зиминым мечту.
Виктора выбрали в совет директоров большинством голосов. Голосование было открытым, и он видел, как лес рук взметнулся, когда назвали его фамилию. Выбрали также Михайлова, Ивана Ильича и еще двух человек со стороны. Один из них представитель инвестора, другой представитель государства, владеющего двадцатью процентами акций. После собрания акционеров совет директоров провел первое заседание, где спокойно в деловой обстановке выбрали генерального директора большинством голосов при одном воздержавшемся. Этим директором стал Михайлов, а воздержавшимся был Александров. От растерянности воздержался. До него только начала доходить его дальнейшая перспектива. Коллектив – ничто. На работу его не примут. На любом заседании его легко обойдут. Подумаешь, один голос. Он не из их команды- это решает все. А номинально он будет числиться в руководстве, а значит нести моральную ответственность за принимаемые решения и результаты работы ОКБ перед коллективом, который его выбрал.
Он рассеянно принимал поздравления. Бушкевич куда-то пропал. Подошла профорг Инна Кузнецова.
– Виктор Вячеславович, мы на вас надеемся. Если б вы знали, как мы за вас боролись.
И только Горюнов, бывший зам, сдержанно его поздравив, сказал: - Виктор, зачем тебе это дерьмо. Ты же видишь, они тебе ничего не позволят. Беги от них и подальше.
Он все уже понимал, но не знал куда бежать. Кроме дачи, другого места не было. «Обложили тебя, обложили….. И гонят как волка», -насмехался над ним оппонент. Почему он позволил разыграть себя как шута ? Это для него было ясно. Слишком много он отдал ОКБ и его мечте. От этой эмоциональной привязанности освободиться не просто, может быть даже невозможно, отсюда этот самообман. Но обманулся не он один. Коллектив, который на что-то еще надеется, тоже обманулся. Коллективный самогипноз. Теперь Михайлов уже открыто начнет обделывать свои дела, а Виктор должен будет объяснять каждому, что он ничего не может сделать. С ним не считаются и все такое прочее. Не рановато ли наступил момент истины ? Может быть, не так еще все плохо ? Что ж выдержим паузу. Чего уж теперь чирикать. Виктор вспомнил про Ирину. Как ей объяснить ситуацию ? Все равно не поймет или не захочет понять.
Ирина подошла к нему последней. – Поздравляю. Я, пожалуй, поеду с тобой.
Вечером она собрала почти праздничный ужин. Достала бутылку шампанского, видимо припасенную заранее. Попросила Виктора, чтобы он открыл ее непременно с «выстрелом». Хлопнуло не сильно. Ирина произнесла тост за успех, затем принялась подробно комментировать выступления на собрании. Виктор тоже вспомнил, как директор этой «ОйлКрафт» в своей путаной речи выразил сомнение, что, мол, некоторые всем известные умники, которые только пили по десять раз на дню чай-кофе и сплетничали по туалетам, едва ли сейчас способны чем-то помочь коллективу. Его выступление вызвало возмущение в зале и, вероятно, прибавило Виктору голосов. Хотя стрела предназначалась бывшему главному конструктору, но попала она в большинство из присутствующих здесь работников ОКБ. Не смог этот кооператор как следует ее заострить.
- Ну, и что ты считаешь мне теперь делать ? – спросил он Ирину, когда они выпили уже по второму фужеру шампанского.
- Как что. Думаю, что теперь тебя пригласит Михайлов и назначит замом по науке. Куда ему деваться ? Против коллектива он не пойдет.
- А если не назначит ? Или назначит, и будет прикрываться мной в своих делах, что еще хуже. Это как ?
Ирина тут же вспыхнула и обиженно заговорила:
- Я так и знала. Опять твое – с одной стороны, с другой стороны. Можешь ты два дня подождать ! Ты им нужен, нужен. Они не посмеют развалить ОКБ. Им не позволят !
В крайнем случае, пойдешь к Михайлову и потребуешь, чтобы он тебе дал нормальную должность.
И…, вообще, спустись наконец с небес на землю, -зло добавила она.
Они разошлись опять неудовлетворенные друг другом. Он ушел в кабинет дописывать статью, а Ирина села смотреть чертов телевизор.
Ночью Виктора разбудил кашель Ирины в соседней комнате. Он полежал несколько минут, прислушиваясь – что-то с ней там происходило. Поборов осевшую с вечера неприязнь, он поднялся узнать. Неожиданно сильно запершило в горле, и Виктор закашлялся сам затяжным сухим кашлем, так, что долго не мог остановиться. Теперь они кашляли вдвоем в разных комнатах. Когда смог передохнуть, добрался до Ирины, которая сидела с зажженным светом на смятой постели , закрывая рот ладошками.
- Что это ?-выдохнула она.
Нужно было что-то срочно предпринять, и он, вспомнив ненавистную ГО, предложил дышать через марлю, смоченную водой. Ирина нашла марлю, и бросила ее Виктору. Он разодрал на два куска и метнулся в ванну. Сунул ей кусок мокрой тряпки, она не брала, отбиваясь и заходясь надрывным кашлем. Потом все же взяла. Уже через четверть часа им стало легче. Непонятно что с ними происходило. Биохимзавод был остановлен еще в марте, к тому же не слышно соседей, если это был выброс. Потом они некоторое время сидели почти рядом, прислушиваясь к ночным звукам в доме, когда кашель стихал у них одновременно. И наконец услышали кашель соседей внизу, сначала одиночный, а через полчаса уже кашлял весь дом. Это было страшно, потому что они не понимали что происходит и не знали где можно что-то узнать в теперешнее время. К утру кашель стал затихать. Ирина отодвинулась от Виктора.
- Ну иди теперь к себе, спасибо за компанию.
Виктор молча встал и ушел в свою комнату. Днем сосед сказал ему, что выброс был с нефтяного завода, мать их… с их бензином. Виктор ничего не сказал Ирине, а она не спросила ни о чем.
Он подождал два дня. Действительно в пятницу с утра ему позвонил Иван Ильич.
- Ты все еще не работаешь ? Подъехать можешь ? Здесь одно дело надо посмотреть с твоим участием. Ты же у нас теперь тоже член..нн.
Он весело рассмеялся в телефонную трубку.
Иван Ильич показал Виктору протокол решения совета директоров с четырьмя подписями. Отсутствовала пока только подпись Александрова. «Коллективно» решили продать помещения туристического клуба, который принадлежал ОКБ, кооперативу «Привет». Кроме того, продавали десять металлорежущих станков из макетного участка в связи с их моральным старением и физическим износом. Полученные таким образом
