анализам, я с Леночкой и Сашенькой храбро двинул через проходную. Лёнька не без оснований опасался, что его могут опознать, притом, мгновенно (ещё бы, такая известная личность!). Поэтому он прятался за углом соседнего здания в полуторке, по-шпионски нацепив чёрные очки и надёжно прикрывшись газетой «Правда».
Мы же довольно быстро разыскали директора завода. Им оказалась Татьяна Васильевна Иванова. Именно так, простенько и со вкусом. С самого начала не зацепишься. Расчёт верный.
Выслушав просьбу, директриса удивлённо вздела вострые ятаганы бровей.
- Почему у себя, в Кировском, не проверяете?
- До вас, - строго следую заготовленной легенде, - от нас ближе, чем до нашего завода от нас.
Глаза Ивановой на мгновение подёрнулись поволокой. Но легко справилась с первым тестом.
- А сами вы откуда, из какой организации? - Стряхнула она наши чары. Глаза стали ещё холоднее, а губы ещё змеинее, пре-тонкими показались, как лезвия. Любой, кто поцеловал бы эту царицу молочного царства – так наверняка зарезался! Насмерть!
- Мы из группы народного контроля. - Не промах был и я со своей легендой. И предъявил, как и на проходной, соответствующее удостоверение, выправленное не без старых боевых связей бывшего мента Куделина.
- Ах, как ин… - Леночка опять, теперь уж явно невпопад затянула старую песенку и тут же осеклась. Всё-таки она действительно какая-то дефектная. Хотя и богинькой казалась.
Пришлось вовремя подхватывать и развивать, куда вывезет, предложенную тему, изображая простофилю-общественника из самого что ни на есть сермяжного, народного контроля:
- Да и интересно, конечно. Нам очень, прямо безумно интересно вообще посмотреть, как это делается. Анализ молока, я имею в виду.
- А-а-а. - Сразу успокоилась Татьяна Васильевна, слегка потеплела взглядом и почти равнодушно поинтересовалась: - Но как же вы так быстро сумели сюда добраться, дойка-то совсем недавно закончилась?!
- А мы, - глуповато хихикаю, - на сверхзвуковом. - И показываю на огнепышущий жабрами цилиндров мотоцикл; он стоял за окном, скромно потупив фару, сзади и внизу что-то подозрительно капало – картер потёк, добегался скотина, теперь масла не напасёшься. - Да и девчата ещё подгоняли, как извозчика. Они у нас в народном контроле любят, чтоб побыстрей! Контроль - дело быстрое, как известно.
Татьяна Васильевна тоже посмеялась столь неотразимой шуточке. Сразу видать, с юмором она в ещё больших ладах, чем бывший мент Куделин. Во всяком случае, теперь-то у неё уж точно отпали бы все подозрения, если они и были. А их как будто не было. Поскольку всё вроде у нас сходилось. И пока что не рухнуло. Тьфу-тьфу! Как и во всякой спецоперации всё ещё слишком неопределённо.
- У нас тоже такой «Урал». Он действительно быстро бегает. Когда есть от кого. Ха-ха-ха! - И продолжала ещё минуты две заразительно смеяться. При нашем полном, почти благоговейном молчании. Потом млечная царица разом оборвала смех, стёрла бритвенную улыбочку и с суровой важностью изрекла:
- Что ж, в порядке исключения можем помочь. Пройдёмте сюда.
И вот нехорошим голосом взвыла, а потом мерно загудела центрифуга и вскоре в наших руках оказался документ исторической важности: портвейн № 1 - жирность 3,8 процента, вермут № 2 - 3,9 процента, столичная № 3 - 3,79 процента и, наконец, жигулёвское № 4 - с жирностью 3,83 процента.
- А эта центрифуга у вас правильно работает? - Озабоченно, прикинувшись окончательным простофилей, смотрю я на проценты.
- Эта? - Снисходительно усмехается Татьяна Васильевна. - У нас все правильно работают. Не только эта.
Я решил немедленно воспользоваться ситуацией и перестраховаться:
- А вдруг нам не поверят? Знаете что, давайте по этим номерам записи соответствующие и на бутылках сделаем, мы тут всё подготовили вчерне, - протягиваю я Татьяне Васильевне отпечатанные на машинке акты. - И на этих актах. Только проценты жирности проставим и подмахнём.
- Как скажете. - Поджала Иванова губы, это которые как лезвия опять показались, того и гляди, вправду зарежет. - Мы за свои анализы отвечаем.
- И заведующая лабораторией пусть распишется, будьте добры, для крепости. Благодарим вас! Вы очень-очень нас выручили, честное слово! Всего вам доброго. По местам, народный контроль!
Всё! Вроде не переборщил. Или мне так показалось.
Вне себя от гордости за с блеском провёрнутую комбинацию, я совсем забыл о великом начальнике Лёньке, которого даже комары отныне не кусают, о капающем из картера масле и так газанул по асфальту, что бедная Сашенька, прыгнув было на сиденье за моей спиной и ещё не успев слиться с ним в единое целое, чуть не упала.
Только проскочив пару сотен метров и завернув на другую улицу, я заметил в зеркале заднего вида висящую на багажнике с перекошенным лицом практикантку и выскочивший как из засады кадиллак. Естественно, пришлось вспомнить о девушке, о шефе и о предстоящей финальной стадии операции «Сливки». Санечка-Шурочка, конечно, осталась жива, её наряды тоже, но на мотоцикл журфаковская богинька больше не садилась. Благоразумно перебежала опять в полуторку, приостановившуюся рядом.
Потом мы всей нашей механизированной сыщицкой колонной отъехали ещё и ещё, вроде как от греха подальше.
- Послушай-те-е, ребята-а. - Выбираясь из мотоцикловой коляски, когда мы остановились на порядочном отдалении от завода, заговорила принципиальная богинька по имени Лена; ей стало совсем неинтересно, даже дефектность её куда-то пропала. - По-моему, мы поступили всё-таки нечестно, не по-журналистски.
- Что ты имеешь в виду, журфак несчастный? - сняв шпионские очки, выпрыгнул из кабины Лёнька.
- Зачем нам было нужно выдавать себя за народных контролёров из Кировского района? Взяли бы и сказали честно - мол, из редакции, просим проверить жирность молока с таких-то ферм. Разве нам отказали бы?!
Эх, молодо-зелено. Естественно, Лёнька это в момент подсёк, но, будучи галантным и неженатым, а точнее неженатым и потому исключительно галантным, по собственному выражению, «непокобелимым» (все женщины прекрасны), принялся мягко, чуть ли не даже педагогично втолковывать практиканткам.
- Они, на заводе, ещё спасибо сказали бы за то, что предупредили о проверке. Это минутное дело - посмотреть, какая у них была зафиксирована жирность молока с этих ферм вчера, позавчера, за всю неделю. На том же, среднем уровне обязательно оказалась бы жирность молока и в наших пузырьках. Так что о журналистской этике, которую вы сдавали у себя в университете, пока помолчим.
- И требовательно протянул ко мне руку. - Гони сюда акты!
Затем быстро перелистал их и прояснел ликом.
- Орёл! Не напрасно я на тебя надеялся. Вот, молодёжь, учитесь! Пока окончательно не утверждаю, но мой внутренний голос произнёс: «Лёня, твоя группа вышла на правильный след». А ему можно верить, гарантирую! Вот, сравните эти проценты со средним показателем по колхозу за последнюю декаду - 3,75 - и вам станет ясно - горячо! Искомые мышки, шебуршащие в государственном кармане, где-то рядом. И мне хочется сделать стойку на эту крупную дичь, прикинувшуюся мелкой. А вам, правдолюбки?! Или вернёмся и скажем уважаемой Татьяне Васильевне, что мы нечаянно или по моему злому наущению нарушили журналистскую этику. Давайте, мол, просто по-человечески поговорим в открытую, а? Признайтесь честно, что вы ворюга. Вот вы подходите и говорите, застенчиво потупив глазки: тётя Таня, а ты ворюга? Видите ли, девочки, благодарно ответит вам тётя Таня, работа у меня такая. И быстро-быстро спрячет все концы в воду. А потом ещё и ручки вам пожмёт, пока не оторванные. Может даже на мороженое даст. Догонит и опять даст. Ну, готовы вот так? То-то же. Поэтому пусть всё это будет для вас, коллегини мои прекрасные, первым уроком на практике: способы взятия материала могут быть самыми различными, без нарушения, конечно, основ нашего замечательного законодательства и горячо любимого уголовного кодекса. Вывод из собранных фактов - может быть только один и абсолютно честный - статья в газете. Запомните это на всю оставшуюся жизнь. Да продлит аллах её на веки вечные! - И сложил ладони лодочкой перед собой.
- Всё-таки способы бывают разные, честные и не совсем. - Комсомолка Ленка всё ещё с сомнением качала и качала головкой.
Конечно, говорила она сущую правду, прямо как селёдку резала, короче, запросто. Однако именно это-то нам вдруг и не понравилось. Может потому что явно конкурентка обрисовалась, в области правдолюбия. Что наверняка далеко пойдёт и нас наверняка обскачет. А нам это надо?!
- Вечно ты, Ленка, сомневаешься! - Вдруг возмутилась даже Сашенька-Шурочка. - Во-первых, что нечестное мы совершили? Какая, собственно, разница, откуда мы и зачем нам эти анализы? Мы молоко не разбавляли и жира в него не добавляли, не убавляли. Это всё фиксируют акты. Так? А, во-вторых, я бы, например, на всё согласилась, всё сделала, лишь бы установить истину, правду.
Во как! Бывает же такое!
- Так истину или правду? - Попытался было я установить.
- Правду! - Гордо уточнила Сашенька.
- А, тогда другое дело. - Как-то сразу все успокоились. Вот это по-нашенски! В гробу мы теперь видали эту истину!
- Учтём ваше согласие на всё и установим! Истину. Как правду. Тьфу! Или наоборот. – Пообещал зачумленный Лёнька. - Но на будущее, в общении с нами, настоящими мужчинами, любящими именно правду и ничего, окромя её, советую никогда не сомневаться. В нас, прежде всего. Мы, то есть я, правы всегда.
- В смысле, истинны?! – Ввернул я.
- Да пошёл ты! Грамотей! Задолбал!
Я поощрительно похлопал в ладоши заболтавшемуся начальнику. Дорогой, да ты и есть сама правда. А он продолжил, нетерпеливо подняв руку:
- Теперь вы на этом кадиллаке домой, а я на вашем россинанте к заводу.
- Нельзя. - Перестал я ему аплодировать. – Мой новый друг Татьяна Васильевна хорошо запомнила не только породу россинанта, но и его масть. У них на заводе есть такой же. Так что директриса сразу всё поймёт. К сожалению, эта тётя Таня слишком смышлёная и необыкновенно злая. По губам видно. Не забывай, к тому же, что шеф запретил тебе верховую езду.
- Это-то ничего, ради дела простил бы последний раз. А вот насчёт породы и масти тут ты, наверно, прав. Ладно, Саня, давай разворачивайся, поедем снова в засаду!
- Опять одни остаёмся?! - Возмутился Санька по пояс высунувшийся из кабинки и внимательно, аж уши двигались, слушавший нас. – А девчонки?! Этому перехватчику оставлять? Ты вообще соображаешь, шеф?!
- Н-никуда они не денутся. - Заколебался было Лёнька и потом всё же решивший. – А Витьку я доверил бы и свою жену, если бы не дай бог она у меня была. Всё! Поехали! Нечего глазки выпучивать, конъюнктивит заработаешь. Полны-ый назад! Бывайте, старичок и старухи - не кашляйте!
Через час, когда к счастью не сбылись Сашкины опасения в отношении моей персоны, а наши практикантки успели привести себя в порядок после рейда по степным дорогам, во двор редакции на хорошем гоночном газу ввалилась полуторка и завизжала добротными своими тормозами. Но шефа в ней не оказалось.
- Куда ты его дел? – Вежливо поинтересовался я, прижимая Саньку к кабине. - Признавайся!
- В землю закопал, надпись написал!
- Считаю до трёх. Раз! Два!
- Десантировал около правления «Правды», скоро обещался быть на месте. Вроде, как на
